Электронная библиотека

По-видимому, отражением осознания как в Москве, так и в Ростове к рубежу XV и XVI вв. полной и окончательной включенности Ростовской земли в Российское государство стало сложение своеобразной традиции совместного почитания ростовских и московских святых. Более чем недвусмысленно о ее существовании говорят дошедшие до нас памятники иконографии.

Ныне старейшим таким произведением является широко известная икона первой трети XVI в. «Ростовские и избранные московские святые», происходящая из церкви села Уславцева близ Ростова¹. Другое распространенное название той же иконы – «Ростовские святые и Сергий Радонежский»² (рис. 1). На ней представлено семь святых в полный рост. В центре иконы изображен святитель Леонтий Ростовский, справа от него – святитель Исаия Ростовский, преподобный Авраамий Ростовский, на правом поле иконы – юродивый Исидор Ростовский. Слева от Леонтия – святитель Игнатий Ростовский, преподобный Сергий Радонежский и на левом поле иконы – юродивый Максим Московский. По вертикальным размерам фигуры юродивых на полях в три раза уступают изображениям святых в среднике иконы.

Святые, представленные в среднике, все вместе образуют очень устойчивую, почти монолитную группу. Надо полагать, автор иконы выразил два важнейших аспекта ее содержания: с одной стороны – единство представленных святых, а с другой стороны – их иерархическую соподчиненность. Если первый аспект более чем очевиден, то второй нуждается в пояснениях.

Как известно, в православной церкви отдельные категории святых обладают различным иерархическим статусом. В частности, святители стоят выше преподобных, а те, в свою очередь, – выше юродивых. Именно в соответствии с этой иерархией представлены святые на нашей иконе: в центре – святители, по бокам от них – преподобные, на полях – юродивые. Причем первенство здесь явно принадлежит св. Леонтию, о чем свидетельствует и центральное расположение его образа, и то, что он частично перекрывает изображения соседних святителей.

Пожалуй, главной особенностью иконографической программы иконы является то, что на ней в единую группу объединены ростовские и московские святые. Причем ростовские святые количественно и иерархически явно преобладают³. Кстати, может показаться, что Сергий в силу своего происхождения из Ростовской земли представлен на иконе как ростовский святой. Но официально он ростовским святым в Древней Руси никогда не считался.

Итак, автор иконографической программы иконы хотел видеть на ней весь собор ростовских святых, каким он сложился к рубежу XV и XVI вв., и лишь очень немногих, избранных московских чудотворцев. Причем эти последние были отобраны таким образом, чтобы по своему иерархическому статусу не могли превосходить ростовских святителей и равнялись соответственно один – преподобному Авраамию, другой – блаженному Исидору. Характерно отсутствие на иконе изображений московских святых митрополитов, ведь появление на ней образа любого из них сразу же нарушило бы столь иерархически выверенную ее композицию.

Вышесказанное, а также количественное преобладание на иконе ростовских святых над московскими неопровержимо свидетельствует о том, что автором ее иконографической программы был житель Ростовской земли. Данное произведение позволяет увидеть не только общий характер, но даже и некоторые нюансы культа святых в данном регионе в данную эпоху. Действительно, тогда, то есть в первой трети XVI в., в Ростовской земле существовало некое совместное почитание ростовских и московских святых, но «свои» чудотворцы в этом культе явно преобладали.

Трудно сказать, где зародился данный культ – в Ростове или в Москве. Идея подобного культа могла возникнуть в Москве. Но нельзя исключать и возможности появления ее в Ростове.

Важно, что подобный же культ существовал и в Москве, по крайней мере, в конце 1540-х гг. Причем он здесь не был каким-то маргинальным явлением. Напротив, совместное почитание ростовских и московских святых имело место в Московском Кремле. Необыкновенно выразительным свидетельством такого почитания при дворе царя Ивана IV является особый регистр настенной росписи в центральной алтарной апсиде придворного Благовещенского собора Московского Кремля. Эта роспись не имеет документально установленной датировки, хотя известно, что она создана после пожара 1547 г. Исследователи датируют ее 1547-1551 гг.⁴

Следует подчеркнуть, что до настоящего времени указанный регистр росписи не воспринимался как изображение только ростовских и московских святых. Проблема состояла в отсутствии надписи, удостоверяющей личность святого, изображенного вторым слева от ростовского епископа Леонтия. Такая надпись, конечно, первоначально существовала, но не сохранилась. Поэтому для определения личности указанного святого остается единственный способ – анализ его иконографии.

По поводу данного персонажа исследователи росписи пишут: «Характерный облик – безбородого старца – позволяет определить эту фигуру: это новгородский епископ Никита»⁵. Однако вопреки этому утверждению святой на фреске имеет полустертую, но все-таки достаточно ясно обозначенную бороду⁶ (рис. 2). Кроме того, характерным атрибутом святого является архиерейская шапка или митра. Все остальные ростовские святители изображались в белых клобуках. Указанные выше особенности иконографии данного неизвестного святого в полной мере соответствуют иконописному образу ростовского епископа Иакова⁷. В пользу того, что перед нами – именно епископ Иаков, свидетельствует и то, что справа и слева от него изображены ростовские святые, соответственно – епископ Игнатий и преподобный Авраамий.

Теперь, когда мы определились с данной атрибуцией, укажем святых, представленных в упомянутом регистре настенной росписи. Все они изображены в кругах, в центре апсиды представлен епископ Леонтий Ростовский, справа от него – епископ Исаия Ростовский, преподобный Сергий Радонежский, преподобный Никон Радонежский и блаженный Максим Московский. Слева от св. Леонтия – епископ Игнатий Ростовский, епископ Иаков Ростовский, преподобный Авраамий Ростовский и блаженный Исидор Ростовский (рис. 3).

Поразительно сходство идейного замысла данного регистра росписи и рассмотренной выше иконы ростовских и избранных московских святых. Собственно говоря, в замысел, определившийся при написании иконы, авторы иконографической программы указанного регистра росписи внесли лишь ту коррективу, которую обусловили решения церковного собора 1549 г. В силу того, что после него собор ростовских святых пополнился епископом Иаковом, им пришлось ввести его в указанную роспись, а к составу избранных московских святых добавить преподобного Никона Радонежского. Как видим, по-прежнему в рассматриваемой росписи иерархически и количественно ростовские святые явно преобладают над московскими.

Переосмысление подхода к совместному почитанию ростовских и московских святых произошло в 1560-е годы, о чем свидетельствует икона так называемая «Трехрядница», происходящая из д. Полянки Ростовского уезда. Согласно сохранившейся на ней первоначальной надписи, данная икона была написана местным, очевидно, иконописцем Митей Усовым в 1564/65 г.⁸ В центре особого среднего регистра иконы изображен архангел Михаил, справа от него – Иоанн Предтеча, далее, слева направо, – шесть ростовских святых: епископы Исаия, Леонтий, Игнатий, Иаков, преподобный Авраамий и блаженный Исидор. Слева от архангела Михаила изображены Никола чудотворец и далее, справа налево, – шесть московских святых: митрополиты Иона, Петр, Алексей, преподобный Сергий Радонежский, преподобный Никон Радонежский и блаженный Максим Московский⁹ (рис. 4).

Весьма характерна уже известная нам иерархически симметричная система размещения фигур святых. В центре, «по чину», находятся наиболее значимые общехристианские святые, к ним примыкают русские святители, далее следуют преподобные, на периферии – блаженные. Причем святители, преподобные и блаженные правой части регистра примерно соответствуют аналогичным по статусу святым его левой половины. Таким образом, в иконе был выражен некий «паритет» ростовской и московской святости, как его мыслили в 60-х годах XVI в.

Традиция создания подобных образов, причем не только на иконах и фресках, а и на церковных облачениях, продолжилась в XVII в. Об этом красноречиво свидетельствует приводимое ниже описание клобука патриарха московского Филарета, составленное в 1630 г.: «Клобук болшой нарядной вязеной, шолк белой, на клобуке херувим низан жемчюгом, по сторонам по четыре плаща серебряных, да назади плащ серебрян же золочен; на правой стороне написано на плащах 4 святых: Никола чюдотворец, Петр митрополит, Иона митрополит, Московские чюдотворцы, Исаия епископ, Ростовский чюдотворец. На левой стороне на плащах написано 4 же святых: Иван Златоуст, Алексей митрополит, Московский чюдотворец, Леонтей епископ, Игнатей Ростовские чюдотворцы. На заднем плаще преподобный Варлам, Хутынский чюдотворец, навожено чернью». Далее описаны драгоценные камни и другие украшения, оформлявшие этот клобук¹⁰.

Как видим, на передней части данного клобука, как и на иконе 1564/65 г. (см. выше) объединены общехристианские, московские и ростовские святые, представленные в соответствии с их иерархическим статусом.

Одна из шапок или митр ростовских митрополитов также была оформлена изображениями ростовских и московских святых. Сохранилась ли она, неизвестно. К счастью, ее описание донесено до наших дней Описью Ростовского архиерейского дома 1691 г.: «Шапка набрана по таусинному отласу, дробницы серебреные резные золочены, Спасителев образ по сторонам херувими, да в молении по особным местом Петр, Алексей и Иона московские, Сергий Радонежский, Леонтий, Исаия, Игнатий, Ияков, царевич Петр, Аврамий, Исидор ростовские чюдотворцы, наверху образ Пресвятые Богородицы Знамения, круг образа Пресвятые Богородицы девять херувимов...»¹¹. Отсутствие на этой шапке образа Филиппа, митрополита Московского, заставляет предполагать, что она была изготовлена до его общерусского прославления в 1652 г. Иконографическая программа оформления данного головного убора отчасти сходна с соответствующей программой упомянутого патриаршего клобука, но имеет и ряд существенных особенностей. В частности, на шапке ростовских владык в наиболее значимом месте помещено изображение не общехристианских святых, а Иисуса Христа. Кроме того, как и на рассмотренных выше произведениях первой половины – середины XVI в. на митрополичьей шапке изображения ростовских святых количественно преобладают над изображениями московских.

Сохранился клобук ростовского митрополита Ионы (1652-1690), созданный в мастерской Строгановых. На воскрылиях этого головного убора мы видим уже знакомых нам московских и ростовских святых. Они расположены в двух уровнях: на левом от зрителя воскрылии сверху представлены московские святители Петр и Алексий, а под ними ростовские святители Леонтий и Исаия; на правом воскрылии сверху – московские святые митрополиты Иона и Филипп, ниже – ростовские святители Игнатий и Иаков¹² (рис. 5).

Те же восемь московских и ростовских святых представлены во фресковом киоте (1670-е гг.) на северном фасаде церкви Воскресения Ростовского кремля. Образы ростовских и московских святых присутствуют и в монументальной росписи святых ворот под церковью Сергия Радонежского (1679) Ростовского Борисоглебского монастыря.

Одним из самых значительных выражений рассматриваемой в настоящей работе традиции является большая (144х176 см) икона, происходящая из церкви села Демьян близ Ростова¹³, что подтверждается описью данного храма¹⁴. Икону датируют либо XVII в.¹⁵, либо второй половиной этого столетия¹⁶. Однако есть основания относить ее к последней трети XVII в.¹⁷

Святые на иконе представлены в два ряда. В центре на переднем плане изображен Николай Чудотворец. Справа от него – московские святители Петр, Алексей и Иона, слева – ростовские святители Леонтий, Исаия и Игнатий. Во втором ряду в центре представлены Иаков, епископ Ростовский (слева) и справа Филипп митрополит Московский. Справа от него московские юродивые Максим и Василий блаженный, с краю – ростовский юродивый Иоанн Милостивый Власатый. Слева от Иакова – ростовские святые: преподобный Авраамий, юродивый Исидор и преподобный Петр царевич (рис. 6).

Наиболее зримым выражением приверженности большинства ростовцев конца XVII в. традиции совместного почитания ростовских и московских святых является живописное оформление нижней части каменного иконостаса церкви Спаса на Торгу. Как известно, она строилась по заказу ростовских посадских людей около 1690 г. и в 90-е годы XVII в., очевидно, по их же заказу была расписана. Так вот, в стенописи упомянутой нижней части иконостаса сосуществуют общехристианские, московские и ростовские святые. Характерно, что, как и в иконах XVI в., расположение этих образов строго иерархично. Ближе к царским вратам размещены образы общехристианских святых, московских святых и Леонтия Ростовского, на периферии у боковых алтарных дверей – ростовские святые Исаия, Игнатий, Иаков, Авраамий, Петр царевич и Исидор, а также Сергий и Никон Радонежские.

Как видим, в представлении заказчиков данной росписи московские святые стояли несколько выше, чем ростовские. Это подтверждается и некоторыми иконописными произведениями конца XVII в.¹⁸

Итак, традиция совмещать в одном сакральном произведении изображения ростовских и московских святых была актуальна с первой трети XVI в. и вплоть до самого конца XVII в. Очевидно, до нас дошли лишь немногие разрозненные звенья из длинной цепи подобных памятников. Надо полагать, традиция совместного почитания московских и ростовских святых в Ростове XVI – XVII вв. была столь сильно развита, столь близка чуть ли не всем слоям местного сообщества, что в рамках ее создавались многочисленные варианты сакральных образов.

1. Мельник А.Г., Сазонов С.В. Икона «Ростовские святые и Сергий Радонежский» // Научная конференция, посвященная 125-летию со дня рождения Михаила Ивановича Смирнова. Тез. докл. Переславль-Залесский, 1993. С. 65-67; Иконография ростовских святых. Каталог выставки / Сост. А.Г. Мельник. Ростов, 1998. С. 54.
2. Живопись Ростова Великого. Каталог / Сост. С. Ямщиков. М., 1973. Без пагинации.
3. Мельник А.Г., Сазонов С.В. Указ. соч. С. 66.
4. Качалова И.Я., Маясова Н.А., Щенникова Л.А. Благовещенский собор Московского Кремля. М., 1990. С. 41.
5. Там же. С. 35.
6. См.: Там же. Ил. 49.
7. Иконография ростовских святых. Каталог ... С. 5, 8, 35, 49.
8. Антонова В.И., Мнева Н.Е. Государственная Третьяковская галерея. Каталог древнерусской живописи XI – начала XVIII века. М., 1963. Т. 2. С. 53; Кочетков И.А. Ростовские иконы в собрании Третьяковской галереи. Происхождение икон // СРМ. Ярославль, 1995. Вып. 8. С. 131-132.
9. Иконография ростовских святых. Каталог... С. 5.
10. Опись келейной казны патриарха Филарета Никитича. 1630, Августа 26 // Русская историческая библиотека. СПб., 1876. Т. 3. Стб. 921-922.
11. ГМЗРК. Р-1083. Л. 55 об. - 57.
12. См.: Силкин А.В. Строгановское лицевое шитье. М., 2002. С. 285-289.
13. Новосельская Е.Г. Иконы Загорского музея: новые раскрытия и поступления // Древнерусское и народное искусство: Сообщения Загорского музея-заповедника. М., 1990. С. 72. Рис. 68.
14. ГМЗРК. А-727. Л. 38 об. - 39.
15. Новосельская Г.Е. Указ. соч. С. 72.
16. Иконы Сергиево-Посадского музея-заповедника. Новые поступления и открытия реставрации. Альбом-каталог / Сост. Л.М. Воронцова. Сергиев Посад, 1996. № 21.
17. См.: Мельник А.Г. Надгробная икона ростовского святого Иоанна Власатого // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. М., 2002. № 2(8). С. 78.
18. Мельник А.Г. Икона из коллекции А.А. Титова в собрании Ростовского музея // Музеи Верхней Волги: Проблемы, исследования, публикации. Ярославль, 1997. С. 150-158.