Электронная библиотека

Характерной особенностью отечественной культуры и письменности является необычайное развитие летописания на Руси. Летописи писались при соборных храмах, в монастырях, во владычных палатах и княжеских скрипториях. Оставил определенный след в этой области и святитель Макарий, первоначально Новгородский архиепископ (1526-1542), а затем Всероссийский Митрополит (1542 - †1563).

Но ни К. Заусцинский, ни Н. Лебедев, писавшие в XIX веке о Святителе, ничего не говорят о летописной работе, ведшейся по его благословению в Великом Новгороде. Однако, последовавшие затем исследования по истории русского летописания выявили такие данные. Как отмечает А.Н. Насонов «Местные летописные записи продолжали вести в Новгороде и в те годы, когда Новгород оставался без «владыки». Но с приездом Макария литературная, в частности, летописная, работа развернулась благодаря направлению его интересов и вкусов. Судя по палеографическим показаниям и хронологической последовательности текста известий рукописи из собрания Н.К. Никольского, существовал сокращенный новгородский летописец 1528 г. А не ранее 1539 г. был составлен сохранившийся в двух редакциях Новгородский летописный свод, который, как явствует из содержания, представляет собою владычный свод Макария»¹.

Первым, кто ввел в историческую науку этот памятник, описав его, был замечательный исследователь русских летописей А.А. Шахматов². Отмечая большой интерес данной летописи к церковным событиям, исследователь писал: «Все это указывает нам на происхождение и характер рассматриваемой новгородской летописи: это была летопись владычняя, ведшаяся из году в год в св. Софии. Вот почему так много внимания уделяется деятельности Новгородского владыки Макария: начиная с 1526 г., главное содержание летописи сосредотачивается вокруг имени Макария»³. А. А. Шахматов считает, что такая владычная летопись послужила одним из источников для свода 1539 года⁴ названного так, поскольку известия в нем оканчиваются этим годом. Ранний список свода содержится в рукописи Дубровского конца XVI века⁵, а составление самого свода А.А. Шахматов относил к 1542-1548 годам⁶.

А.Н. Насонов, соглашаясь с данными хронологическими соображениями, пошел дальше и коснулся проблемы атрибуции свода, исходя из анализа сообщений летописи о роде Квашниных: «...Александр или Иван Квашнин могли близко стоять к составителям свода 1539 г. или получить сами «повеление» Макария в последнее время его архиепископства в Новгороде или после назначения его Митрополитом в Москву работать по составлению летописного свода, быть в числе составителей»⁷. Род Квашниных был действительно связан с Великим Новгородом⁸.

Для уточнения вопроса об авторстве данного летописного свода следует обратить внимание еще на одного представителя данного рода. Одновременно в Новгороде был также Андрей Квашнин, которого в 1526 году вместе со святителем Макарием направил в Великий Новгород Великий князь⁹. Новгородская оброчная книга 1539/40 годов называет пригородные пожни Андрея Квашнина¹⁰. Встречался святитель Макарий с Андреем Квашниным и в последующее время, уже будучи в Москве. В 1550 году во время похода на Казань царь посылал его за Митрополитом с просьбой прибыть во Владимир¹¹. Кроме того, Квашнины были в родстве с родом преподобного Иосифа Волоцкого и мастера-иконописца Дионисия¹². В родстве с преподобным Иосифом был и святитель Макарий¹³.

У С.Б. Веселовского можно найти следующие сведения об Андрее Квашнине. Его отец, Александр Васильевич Рубцов, был боярином архиепископа Макария. Позднее Андрей Александрович попал в думу Великого князя. В 1548 году он был пожалован государем в окольничие. В декабре того же года, во время похода на Казань, он приезжал из Владимира в Москву, от царя к Митрополиту Макарию с приглашением прибыть во Владимир. В 1556 он был окольничим и дмитровским дворецким. В 1559 году, уже будучи в глубокой старости, А.Квашнин ушел в Кирилло-Белозерский монастырь, где принял монашеский постриг¹⁴. Этим временем датируется его вклад в обитель, где он принял постриг и был назван Адрианом¹⁵. Здесь же он вскоре, очевидно, скончался и был погребен около храма преподобного Кирилла Белозерского «за олтарем»¹⁶.

Важно отметить, что из рода Квашниных происходил инок Кирилло-Белоозерского монастыря Гурий (Тушин; † 8 июля 1526)¹⁷, который в 1484 году несколько месяцев был игуменом прославленной обители¹⁸. Это известный книжник своего времени, он является «одним из организаторов монастырского книгописания, под руководством которого работали другие монахи-переписчики; он являлся также составителем ряда сборников»¹⁹. «Он был составителем «Летописца русского»... Летописец... охватывающий период с 1074 по 1523 г., принадлежит к кратким летописцам, которые велись в Кирилло-Белозерском монастыре»²⁰. Поэтому можно говорить об определенной книжной традиции среди Квашниных – интересе к летописанию. Таким образом, составление владычного летописного свода целесообразнее связывать с именем Андрея Александровича Квашнина.

Составитель свода 1539 года уделяет святителю Макарию особое внимание. Летопись сообщает, как архиепископ Макарий проявляет большую заботу о строительстве храмов в городе, о реставрации новгородских святынь. Самого иерарха летопись называет «тихим дателем», «егоже любит Бог»²¹. В другом месте он называется «пастырь Христова словеснаго стада» (С. 568), «боголюбивыи архиепископ Макарий, истинный пастырь Христова ста(да)» (С. 549). Вскоре после своего прибытия в Великий Новгород Святитель «поновил» великую новгородскую святыню - икону Богоматери Знамение, а затем «проводи честно сам Пресвященным архиепископ Пречистую Богородицу на Ильину улицу» (С. 544). Летопись доносит до нас прямую речь владыки. Не принявшим общежительного устава настоятелям монастырей он говорит: «По делом вашим от Бога мзду примете» (С. 545). О новгородцах, погибших однажды в разрушившемся храме Святитель «велми прослезися и повеле кождо где живяше, тамо и погребати их» (С. 547). Как добродетель летопись подчеркивает неленостность святителя Макария при сборе денежных средств для выкупа пленных («вскоре подвигся на се духовное дело, и повеле в борзе собрати...» (С. 568)²², при сборе в поездку в Москву по вызову Митрополита и Великого князя и княгини («усердно подвигся, не мотча ни замедли» – С. 568), при создании деревянных укреплений на Софийской стороне («сам подвигся, иде на место, идеже граду быти» – С. 567). «Боголюбивыи архиепископ Макарий» освещает храм Похвалы Пресвятой Богородицы (С. 575).

В характеристике мастера-неудачника, строившего за счет Святителя мельницу на реке Волхов, мы слышим живой, укоряющий его голос современника: «... чтобы ему свой корван пронырством наполнити имения...». Причем, Святитель согласился на данное строительство «по своему благоутробию более хотя украсити Великий Новгород» (С. 546). Живость восприятия видна и в оценке звучания колокола, слитого в связи с рождением Ивана Грозного – «яко страшной трубе гласящи» (С. 548). Святитель освящает новопостроенный храм «велми чинно и честно» (С. 550). В связи с начавшейся эпидемией, владыка Макарий призывает всех к покаянию и созданию обетного храма и все «с радостию прияху добрый совет Святителя» (С. 550). В ответ на обращение к Великому князю в связи с необходимостью миссионерства на севере епархии «князь велики ... и сын его... послали к своему богомолцу со умилением... пастырю Христова стада» (С. 565). Успех последовавший миссионерской проповеди объясняется «за молитв пресвященного архиепископа Макария» (С. 566).

По своей подробности повествования о Святителе данный летописный свод можно сравнить с Повестью, описывающей последние дни его жизни в 1563 году, кончину и погребение. Содержание свода характеризует и самого владыку Макария, благословившего его составление, «как сторонника включения Новгорода в состав Московского государства и собирателя старины новгородской»²³. Составитель свода 1539 года стремится показать проблематику Новгородской епархии на фоне общерусской истории. «Поскольку свод был церковным, «владычным», он построил его как продолжение Новгородской IV летописи, в основании которой лежал «владычный» свод архиепископа Евфимия»²⁴ (†1458; пам. 11 марта). Летописный «свод 1539 г... представлял собой «парадный» владычный свод. Он продолжал традиции предшествующего летописания и при этом отразил веяния своего времени, поскольку был тесно связан с произведениями 40-гг. XVI в.»²⁵.

В Летописном своде 1539 года сказывается также влияние московского митрополичьего свода. Самой большой вставкой из него, считает А.А. Шахматов, было Сказание о последних днях жизни, кончине и погребении Великого князя Василия III (1505-† 1533), в иночестве Варлаама²⁶. Однако, данное произведение могло быть помещено во владычный свод прежде всего благодаря инициативе Святителя²⁷, а позднее было включено им в августовский том Успенских Великих Четьих Миней²⁸. Исторический памятник имеет еще одну особенность. Автор-составитель включил в составляемую летопись и сведения о своем роде. В летописном своде, «когда родословцев еще не было, появляются вставки, рассказывающие о заслугах боярского рода Квашниных на службе Московских князей»²⁹.

В целом, можно сказать, что Свод остался либо незавершенным, либо его концовка утрачена. Окончание, представленное сообщением под 1539 годом о рождении мертвого младенца «о дву главах...» (С. 579), явно повисает в воздухе. Поэтому в результате образовавшейся лакуны последние годы архиерейства святителя Макария в Великом Новгороде остались менее известны в литературе. Из литературных мероприятий святителя Макария в летописи говорится только о переводе Толковой Псалтыри и написании Жития преподобного Михаила Клопского. Поэтому о написании в 1539 году Житии болгарского мученика Георгия и тем более – о создании позднее, в 1541 году, первой редакции Великих Четьих Миней, именуемых Софийскими, мы узнаем из других источников³⁰.

В последующее время владычный свод 1539 года нашел отражение в Львовской и Румянцевской летописях³¹, в Московском летописном своде³². Использовался он и при составлении лицевого свода³³. Благодаря этому новгородский период Святителя получил большее освещение в летописях.

В адрес московского литературного окружения святителя Макария применено именование «Академия XVI века»³⁴. Но, можно говорить, что Московской академии предшествовала Новгородская. К числу авторов-писателей, трудившихся в Великом Новгороде по благословению архиепископа Макария, относятся племянник преподобного Иосифа Волоцкого – инок Досифей (Топорков), исправлявший текст Синайского Патерика; В. М. Тучков, написавший Житие преподобного Михаила Клопского; иеромонах домового владычного храма Илья, написавший Житие болгарского мученика Георгия Нового; толмач Д. Герасимов, переведший с латинского языка Толковую Псалтырь; священник Агафон, составивший Пасхалию на восьмую тысячу лет.

Таким образом, к литературному окружению святителя Макария следует отнести также Андрея Квашнина, благодаря которому качественно и количественно расширился репертуар книжности, создававшейся по благословению святителя Макария. Наряду с переводом Священного Писания, созданием Житий и Служб было создано и летописное произведение, которое донесло до нас живой образ деятельного и просвещенного архипастыря Русской Церкви первой половины XVI века – Новгородского владыки Макария, а также некоторые имена из его окружения. Личность А. Квашнина – это нечто большее для архиепископа Макария, чем чиновник, назначенный к нему Великим князем; как и для самого А. Квашнина владыка Макарий представлял особый авторитет и он с большой любовью описал его труды в Великом Новгороде.

1. Насонов А.Н. История русского летописания XI – начала XVIII века. Очерки и исследования. М., 1969. С. 467.
2. Шахматов А.А. О так называемой Ростовской летописи // ЧОИДР. 1904. Кн. 1. Материалы исторические. С. 50-64.
3. Там же. С. 60.
4. Там же. С. 63.
5. А. Шахматов отмечает: «... мы с полной уверенностью заключаем, что список Дубровского - копия Новгородского свода, доведенного до 1539 года» (Там же. С. 168). Данный список издан в серии «Полное собрание русских летописей» (Л., 1929. Т. 4. Ч. 1. Вып. 3. С. 537-579).
6. Шахматов А.А. О так называемой Ростовской летописи. С. 170.
7. Насонов А.Н. История русского летописания... С. 357; Он же. Материалы и исследования по истории русского летописания // Проблемы источниковедения. М., 1958. Т. 6. С. 273. С.Н. Азбелев исследовал большее число списков данного летописного свода и говорит о двух его редакциях. Он называет составителем первой редакции свода священника Мефодия, служившего в то время в Пятницком храме на Торговой стороне Великого Новгорода (Азбелев С.Н. Две редакции Новгородской летописи Дубровского // Новгородский исторический сборник. Новгород, 1959. Вып. 9. С. 224-226). В таком случае будут справедливы обе атрибуции, поэтому автором летописных записей, т.е. первоначальной редакции, следует считать священника Мефодия, а летописного свода – Квашниных.
8. См.: Мятлев Н.В. Родство Квашниных с новгородцами // Известия Русского генеалогического общества. СПб., 1909. Вып. 3. С. 36-60.
9. Веселовский С.Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. М., 1969. С. 250. Как отмечает Н. Каптерев, «после Стоглавого Собора архиерейские бояре назначались на свою должность не самими епископами, а царем. Правда, подобные случаи были и ранее Стоглавого Собора, по крайней мере мы знаем, что когда Макарий, впоследствии Митрополит Московский, был послан в Новгород на архиепископскую кафедру, то Великий князь дал ему своих бояр» (Каптерев Н. Светские архиерейские чиновники Древней Руси. М., 1874. С. 72-73).
10. Новгородские писцовые книги 1490-х гг. и отписные и оброчные книги пригородных пожен Новгородского дворца 1530-х гг. / Сост. К.В. Баранов. М., 1999. С. 359, 362.
11. ПСРЛ. М., 1965. Т. 29. С. 57,156; Разрядная книга 1475-158 гг. М., 1966. С. 121-122; Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга официальной редакции (по 1565 г.) // ЧОИДР. 1902. Кн.1. С.137.
12. Дергачев В.В. Родословная Дионисия иконника // ПК НО. Ежегодник 1988. М., 1989. С. 210-225.
13. Макарий архимандрит. Московский Митрополит Макарий и его время. Сб. статей М., 1996. С. 123-133.
14. Веселовский С.Б. Исследования по истории класса служителей землевладельцев. М., 1969. С. 268.
15. Сахаров И. Кормовая книга Кирилло-Белозерского монастыря // Записки отделения русского и славянского Императорского археологического общества. СПб., 1851. T. 1. С. 86.
16. Там же; Никольский Н. Кирилло-Белозерский монастырь и его устройство до второй четверти XVII века (1397-1625). СПб., 1897. T. 1. С. LXXIX.
17. Житие преподобного Иосифа Волоколамского, составленное Саввою, епископом Крутицким. М., 1865. С. 71; Волоколамский патерик // БТ. М., 1973. Сб. 10. С. 214.
18. Казакова Н.А. Очерки по истории русской общественной мысли. Первая треть XVI века. Л., 1970. С.
19. Казакова Н.А. Гурий Тушин (в миру Григорий) // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2: (вторая половина XIV – XVI в.) Ч. 1: А-К. Л., 1988. С. 188.
20. Там же. С. 181. Текст летописца см.: Казакова Н.А. Книгописная деятельность и общественно-политические взгляды Гурия Тушина // ТОДРЛ. М.; Л., 1961. Т. 17. С. 198-200.
21. ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. Вып. З. С. 544. Далее цитаты из этого источника указываются сразу на строке.
22. Говоря о государевом повелении собрать в Новгородской епархии 700 рублей для выкупа пленных, летопись при этом сообщает как Святитель сказал: «помянув Слово Господне: аще злато предадим, в того место обрящем другое, а за душу человеческу, несть что измены дата» (С.568). Необходимые для выкупа деньги (ценности) он сопоставляет с человеческой душой. Первое можно еще нажить, второе, т.е. душа бесценна по слову Евангелия (Мф. 16,26; Мк. 8,37). Данная мысль могла быть высказана и в проповедях владыки Макария и, можно предполагать, в послании по епархии о сборе денег. Как отмечает о. П. Николаевский, в это время на Руси гомилетическая мысль выражалась в чтении в храмах Житий святых и Похвальных слов им, в учительных посланиях иерархов и др. (Николаевский П., свящ. Русская проповедь в XV и XVI веках // ЖМНП. 1868. № 1. С. 365, 368). Данный пример свидетельствует также и о живом слове в Церкви. Существует также и подтверждающее свидетельство современника. Игумен Спасо-Хутынского монастыря Феодосии (1531-1542), будущий Новгородский архиепископ, писал в 1535 году послание архиепископу Макарию, когда он был в Москве. В послании он просит о скором возвращении Святителя и добавляет: «И мне грешному всяческы желательно, но желателнейши ми есть сие, еже близ быта тебе и видети великаго пастыря, в храме святыя Софеа Премудрости Божиа на своем престоле седяща, и учениа медоточнаго рекы изливающа, и напоающа душа: может бо, святый владыко господи, еже токмо видети тя злонравную ми душу увещати во благонравие приложитися и во умилении прийти (ДАИ. СПб., 1846. Т. 1. С. 31; Новиков Н. Древняя российская вивлиофика. Изд. 2. М., 1790. Ч. 14. С. 215).
23. Азбелев С.Н. Две редакции Новгородской летописи Дубровского // Новгородский исторический сборник. Новгород. 1959. Вып. 9. С. 220. Впрочем, автор адресует эти слова к священнику Мефодию, с чем трудно согласиться, так как именно этими качествами отличался святитель Макарий.
24. Насонов А.Н. История русской летописания... С. 467. Таким образом, культурное наследие святителя Евфимия было продолжено в окружении архиепископа Макария (См. также: Makarij Abt. Hierarch von ganz RuЯland Metropolit Makari und die altrussische Hagiographie // Stimme der Orthodoxie. 1985. № 11. S. 37-39,48; Он же. Истоки просветительской и канонической деятельности Митрополита Московского Макария // ЖМП. 1996. № 3. С. 74-77).
25. Новикова О.Л. Новгородские летописи XVI века. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. СПб., 2000. С. 13.
26. Шахматов А.А. О так называемой ростовской летописи... С. 59.
27. Произведения подобного жанра характерны именно для этого периода времени (См.: Макарий игумен. Памятники древнерусской литературы, описывающие последние дни жизни, кончину и погребение подвижников XV-XVI веков // ЖМП. 1986. № 1. С. 68-72). Последнюю публикацию данной повести см.: Памятники литературы Древней Руси. Середина XVI века. М., 1985. С. 19-47.
28. Иосиф архимандрит. Подробное оглавление Великих Четьих Миней Всероссийского Митрополита Макария. М., 1892. Ч. 2. Стб. 500; Протасьева Т.Н. Описание рукописей Синодального собрания. М., 1970. Ч. 1. С. 206. Об авторе Повести см.: Макарий архимандрит. Старец Мисаил (Сукин)//Альфа и Омега. М., 2003. № 2 (36). С. 181 – 187.
29. Бычкова М.Е. «Что значит именно родные». Зарождение и развитие генеалогии в России. М., 2000. С. 37.
30. Попыткой восполнить эту информационную лакуну является наша статья «Последние годы архиерейства святителя Макария в Великом Новгороде», опубликованная в журнале «Альфа и Омега» (М., 2000. № 2 (24). С. 160-171).
31. Насонов А.Н. История русского летописания... С. 461.
32. Кукушкина М.В. Русская книга в XVI веке. СПб., 1999. С. 39.
33. Амосов А.А. Лицевой летописный свод Ивана Грозного. Комплексное кодикологическое исследование. М., 1998. С. 311, 317.
34. Будовниц И.У. Русская публицистика XVI века. М.; Л., 1947. С. 188-207.