Электронная библиотека

О том, что в Ростове и окрестностях когда-то плели кружева, практически почти ничего не известно. Тем не менее, начиная с кон. XIX в. Ростов в научной литературе упоминается как один из традиционных центров русского кружевоплетения. Такие крупные музеи как Государственный Исторический и Русский объявляют о наличии в собраниях образцов ростовского кружева. И все же кружевоплетение в Ростове – мало изученная страница истории. Обратимся к историографии этого вопроса.

Необходимо отметить, что малоизучена не только история появления, становления и развития ростовского, но также и всего отечественного кружевоплетения. Самые ранние сведения о производстве кружева в России связаны с XVII в. Согласно им, в Москве при царском дворе существовала Мастерская палата, где среди прочего плелись и кружева. Как вид женского рукоделья кружевоплетение бытовало в этот период и в домах именитых боярских фамилий. Оно считалось достойным занятием самих хозяек. Об этом сохранились архивные свидетельства¹. Отдельные образцы изделий палаты в настоящее время хранятся в музеях Московского Кремля. Произведения же домовых мастерских никем не выделены.

В XVIII в. плетение кружев получает широкое развитие. После указа Петра I от 31 января 1724 г. «О звании монашеском…» , регламентирующего занятия монахов и монахинь, кружева начинают плести в женских монастырях². Мода на дорогие кружева приводит к появлению помещичьих мастерских. Широкое освоение кружевоплетения способствует зарождению и развитию промыслов. Выделяются промысловые центры. История наиболее ранних из них донесена до нас часто в виде предания, редко подкреплена архивными сведениями или памятниками.

Научных трудов XVIII в. по данному вопросу почти нет. Исключением являются записки русского ученого иностранного происхождения Иоганна Готлиба Георги – химика, фармаколога и этнографа. В 1770-е гг. он участвовал в экспедиции по юго-востоку России, исследовал Поволжье³. Во время путешествия он делал записи, в том числе и о бытовавших в местах его передвижений промыслах. Позже, в 1783 г. в трудах Вольного Экономического общества, членом которого он являлся, была опубликована его статья о побочных крестьянских работах. В ней есть записи и о кружевоплетении⁴.

Георги пишет: «Многие крестьяне умеют весьма изрядно плести не токмо узкие, но и широкие кружева, коими украшают свои платки, скатерти и прочее. Вместо булавок для прикрепления к подушке употребляют они отчасти рыбные кости и пр. Плетение сие заслуживает более быть известно, поелику оно для девушек полезное упражнение и товар сей хорошо расходится. При поправлении обряда прядения и плетение по доброте ниток будет лучше, особливо, когда мы вместе будем стараться и о хорошем сколковом вкусе»⁵.

Материалом для кружевоплетения, по свидетельству Георги, служил лен.

Исходя из материалов его труда, можно предположить, что вышесказанное относится к районам Среднего Поволжья. Вероятно, речь идет о наиболее старых русских центрах кружевоплетения, т.к. следует учесть, что на момент описания Георги промысел был уже вполне утвердившимся и распространенным, для чего требовалось время – как минимум, десять-двадцать лет на его появление, становление и развитие. Следовательно, речь идет примерно о середине XVIII в. В крестьянскую среду промысел был, очевидно, занесен дворовыми крепостными девушками – плетеями помещичьих домашних мастерских, где это искусство было освоено еще ранее. Таким образом, с уверенностью можно предполагать бытование кружевоплетения в указанных местах уже в первой половине XVIII в.

В какой мере сказанное Георги относится к Ростову? В здешних местах, как и по всей Ярославщине были развиты выращивание и обработка льна. Ростовские мастерицы последней четверти XIX в. утверждали, что прежде плели только изо льна. Рыбьи кости вместо иголок могли также использовать, поскольку Ростов и окрестности расположены на берегу озера, богатого рыбой. Существовало ли на момент обследования в здешних местах кружевоплетение? Вполне возможно. В коллекции ростовского музея есть образцы кружев XVII в., позволяющие связать их с местной золотошвейной мастерской княгини Луговской (об этом речь пойдет ниже). Они дают косвенное подтверждение положительного ответа на этот вопрос.

Относительно плетения в Ростове в XVIII в. нужно отметить, что возможные источники изучены не достаточно и могут содержать интересующие нас сведения. В первую очередь, это касается дворянских и купеческих архивов. Так в бумагах графа Б.П. Шереметева, относящимся к 20-м годам XVIII столетия упоминается простыня с кружевом, отосланная из принадлежавшего ему села Вощажникова, расположенного в 30 км от Ростова: « ...По твоему государь указу послали мы из села Вощажникова к тебе государю к Москве (перечень отосланного Е.В.Б.)... да с ними послали простыню с кружевом...»⁶. А в книге С.А. Давыдовой есть упоминание о кружеве под названием «мороз», выплетенном во времена Екатерины II бывшей крестьянкой также графа Шереметева, но из его нижегородского имения⁷. Можно предположить, что помещичьи мастерские при наличии обучающих мастериц могли заводиться в разных имениях одного и того же владельца. При этом, возможно, одни могли быть крупными, а другие более мелкими. Известно также о существовании такой мастерской в имении князей Куракиных Орловской губернии в начале XIX в.⁸ Вотчинные земли Куракиных имелись и близ Ростова.

В XVIII в. Ростов известен как купеческий город. О том, что в среде купечества плели кружева, по крайней мере, на рубеже XVIII-XIX вв. подтверждающие сведения будут приведены ниже.

К сожалению, вышедшие значительно позднее работ Георги труды Русского Географического общества середины XIX в. не содержат сведений о ростовском кружевоплетении. О нем ничего не говорится даже в широко известном Своде по кустарным промыслам А.А. Мещерского и К.Н. Модзалевского⁹. Этот факт порождает сомнения как в наличии в здешних местах промысла, так и заставляет предполагать, что он к тому времени был либо слишком незначительным, или же вовсе угас.

В 1870-х годах в среде дворянства и купечества возвращается интерес к кружевоплетению, как модному рукоделию. Это констатирует Журнал «Модный магазин», помещая на своих страницах перечень оборудования, способы его изготовления, объяснение техники и образцы рисунков для плетения¹⁰.

Чуть ранее на Западе появляются научные труды по истории появления, развития и бытования этого вида искусства в Европе¹¹.

Позднее и в России также издаются первые исследования по русскому кружевоплетению.

С 1880-х гг. выходят работы С.А. Давыдовой. В 1883 г. в 10-м выпуске трудов комиссии по исследованию кустарной промышленности России была размещена ее статья, посвященная тверским и ярославским центрам. Здесь впервые были опубликованы материалы, касающиеся ростовского кружева, и приведены современные его образцы¹² (рис. 1).

Сведения об истории промысла, были получены автором из двух источников. Первый – это беседа с одним из основателей музея в городе А.А. Титовым – коренным ростовцем и второй – опрос местных кружевниц.

Титовым было заявлено, что, как такового, кружевного промысла в Ростове и окрестностях не существовало никогда. Занятие кружевоплетением было делом женщин высшего и среднего купеческого, а также дворянского сословий. Кроме того, «...целые десятки крепостных девиц были заняты этим делом. В монастырях занимались им молодые послушницы»¹³. Уничтожение крепостничества в России нанесло, по его мнению, сильный удар плетению. Современные ему немногие плетеи происходили из семейств обедневших купцов или прежних дворовых девушек.

Кружево, как записала Давыдова со слов местных кружевниц, прежде выплеталось разное: «Русское, «Немецкое», «Травчатое» и «Фантажное»¹⁴.

Первые два определения, очевидно, указывают на происхождение орнамента или техники.

Третье – на особенности орнамента, а четвертое – на область применения¹⁵.

В былые времена кружевницы выплетали покрывала для комодов и те носили название «Nachttisch».

По словам Давыдовой, ростовские мастерицы выплетали только льняные кружева, считая хлопчатобумажные нити для работы непригодными, а умение плести доведено было ими до изящества.

В 1885 г. в объемистом журнале «Художественная жизнь» была размещена статья неизвестного автора под названием «Производство кружев в России»¹⁶. В ней приводятся вышеуказанные ростовские кружева и сообщаются краткие сведения о количестве мастериц.

В 1892 г. выходит в свет самый основательный труд Давыдовой по кружевоплетению в России «Русское кружево и русские кружевницы». Статья, посвященная Ростову, повторяет сведения, приведенные раньше, однако количество примеров увеличивается. Современные кружева¹⁷ дополняются образцами более ранних, происходивших из частных собраний, и указывается период их изготовления¹⁸ (рис. 2).

В 1902 г. русский журнал «Вестник Моды» предпринимает издание книги «Курс женских рукоделий». В ней значительное место отводится кружевоплетению. Среди консультантов, приглашенных к участию, значится заведующая Мариинской практической школой кружевниц в Петербурге Е. Е. Новосильцева. Под названием «Ростовских» в книге приведены два образца кружев вместе со сколками. Один из них значительно отличается от выделенных ранее. Помимо образцов в книге изображена решетка кружевного фона из изящных крестов, определенная как «Ростовская решетка»¹⁹ (рис. 3).

Этим немногим исчерпывается перечень дореволюционной литературы по рассматриваемому вопросу.

В советские годы о ростовском кружеве сколько-нибудь серьезных исследований не было до начала 1980-х гг.

В 1982 г. вышел совместный труд Ефимовой и Белогорской, основанный на коллекции Государственного исторического музея, «Русская вышивка и кружево». Он представляет собой альбом с каталогом, расположенным в конце. В соответствии с названием в книге два раздела. Автор статьи по кружеву – Р.М. Белогорская. Ростовскому кружеву уделено несколько строчек, из которых вытекает, что в собрании оно представлено типичными образцами. В альбоме приведен всего один образец вместе с каталожными данными. В книге без ссылок на исследование утверждается, что расцвет промысла приходится на первую половину XIX в., и что узоры выплетались на фоне решетки «ростовский крест», которая так называется из-за ячеек крестовидного рисунка²⁰ (рис. 4).

Вышедшая следом в 1883 г. книга В.А. Фалеевой «Русское плетеное кружево» содержит значительно более подробные сведения. Эта книга – самый основательный труд о русском кружевоплетении двадцатого столетия²¹. Ростовскому кружеву принадлежит целый раздел. Приведенные здесь сведения имеют некоторые противоречия. Так, вслед за Давыдовой сообщается, что кружево в Ростове было исключительно льняное, но тут же добавляется, что в XVIII в. плели также из шелка. Вместе с тем, как ростовский, приводится образец кружева, выплетенный из бумаги и являющийся, по мнению автора, повторением «прежнего шелкового» кружева.

Тем не менее, статья обладает рядом несомненных достоинств. Автор впервые систематизирует местное кружево, разделяя его на парное и сцепное. В свою очередь, именно в сцепном В.А. Фалеева выделяет оригинальный фон под названием «Ростовский крест».

Узоры ростовского кружева исследователь также разделила на группы. Среди парного выделены орнаменты геометрические и цветочные. Мотивы сцепного отнесены к изобразительным. У геометрических автор отметила свойственную им «строгость контуров плотных, свисающих мотивов, окаймленных и сопровождающихся решетчатыми элементами, а также часто встречающуюся обводку шерстяными нитками ярких цветов»²². По мнению автора, ростовское сцепное кружево середины XIX в. имеет чисто народные узоры с изображением птиц, деревьев и цветущих кустов. Его растительные мотивы отличаются динамичностью рисунка. Силуэты фигур отчетливы из-за введения в узкую полотнянку скани и ажурности фона.

Свои наблюдения В.А. Фалеева подкрепила примерами кружев из собрания ГРМ (рис. 5).

Однако, необходимо отметить, что для анализа в распоряжении автора находились считанные образцы очень разного кружева, для того чтобы выводы считать абсолютно бесспорными.

Приведенными изданиями исчерпывается научная литература по рассматриваемому вопросу. Остальные известные нам публикации ограничиваются лишь указаниями на наличие в XIX в. кружевоплетения в Ростове.

Сведения, полученные в результате собственных изысканий, помогают внести следующие дополнения.

В процессе изучения коллекции золото-серебряного кружева музея, нами были выявлены 4 образца, которые мы склонны считать местными²³ (рис. 6). Они украшают фелонь XVII в., происходящую из села Угодичи ростовского района. Все кружева парного плетения. Три образца – прошвы различной ширины, а один – край. Последний обрамляет горловину. Прошвы расположены по подольнику, на кресте и на ромбе, символизирующем вифлиемскую звезду. В музее находятся две фелони XVII в., происходящие из церкви села Угодичи. Село это располагается за озером, напротив г. Ростова. В указанный период оно было вотчиной князей Луговских. В музей ризы поступили после революции. Оплечье обеих украшено растительным орнаментом вышитым литым швом золотными нитками по черному бархату.

В 1980-гг. В.Г. Пуцко выдвинул предположение о существовании в ростовской вотчине Луговских в 1660-е гг. мастерской лицевого шитья. Оно основывалось на выделении им из коллекции ростовского музея группы соответствующих произведений. Все они – бывшие вклады княгини Луговской. В выделенную группу вещей вошли палицы, пелены, воздухи и покровцы. Предметы не велики по размерам и отличаются рядом сходных стилистических признаков.

Среди них орнаментальных произведений нет. Могли ли указанные фелони также происходить из этой мастерской? Прямых сведений нет. Однако, в отношении одной из них можно выдвинуть ряд предположений. При визуальном осмотре видно, что орнамент одной из фелоней почти буквально повторяет узор другой. При этом он выполнен не вполне умело. Композиция лишена пространственной свободы расположения деталей, изящества и гибкости линий, свойственных узору первой фелони. Шитье грубовато по исполнению. Это заставляет предположить ее местное изготовление. Может быть, путем прямого копирования происходило обучение одной из швей?

В свое время Пуцко отметил подражательность произведениям известных русских мастерских, как характерную черту изделий мастерской Луговских. Кроме того, он выделил в коллекции группу памятников, которые также отнес к работам этой мастерской, но условно, на основании сближающих стилистических черт. Последние, при сходстве, выделялись сравнительно большей грубоватостью и примитивностью²⁴.

Вот на фелони с таким подражательным оплечьем и расположены вышеуказанные кружева.

По характерным вытертостям на бархате заметно, что кружево край, обрамляющее горловину, находилось на оплечье изначально. В то же время, все 4 образца кружев имеют орнаментальные переклички и выполнены из одного материала – серебра. Это указывает не только на желание создать гармоничный комплект, но и на единовременность их изготовления. Все указанные кружева геометрического рисунка, плоскостные и достаточно плотные. Орнамент их всех выведен плетешками.

Помимо сходства между собой в деталях, кружева архаичны по рисунку. Один из образцов явно перекликается с узором для плетения из немецкого сборника, вышедшего за сто лет до создания рассматриваемой фелони в 1561-62 гг.²⁵ На нарочитую архаизацию и в манере шитья указывал и Пуцко, определяя стилистические признаки изделий мастерской.

Если эти кружева действительно работы указанной мастерской, то на сегодняшний день, это едва ли не самое раннее материальное свидетельство провинциального кружевоплетения в России. Существующее предание о начале плетения кружев в XVII в. в монастыре Калязина не подкреплено примерами. Следует признать, однако, что ничего сколько-нибудь похожего на указанные образцы в последующие годы в ростовском кружеве нам не известно.

Где и как в дальнейшем развивалось местное кружевоплетение? Возможно, такими местами были женские монастыри. Отчасти на это указывает элемент, из которого состоит «ростовская решетка» – крест. В связи с этим можно вспомнить упоминаемое в литературе предание, что Петр I вывез из Брабантских монастырей в 1725 г. тридцать кружевниц и разместил их в Новодевичьем монастыре Москвы, где они обучали плетению 250 девочек-сирот²⁶. Если это так, то вполне вероятно, что это искусство могло распространяться среди послушниц. В XVIII в. в Ростове был Рождественский женский монастырь, а под Борисоглебом в 18 километрах от Ростова находилась женская Спасская обитель.

В отношении последней свидетельств о наличии в ней кружевоплетения не имеется, а в Рождественском монастыре кружева плели, по крайней мере, в начале XIX в. Об этом сообщают архивы. Так приходо-расходные книги за 1804 г. перечисляют: «Получено от вдовы Марьи Андреевны Соболевой за проданное ей кружево к 2-м полотенцам восемь рублей 15 копеек». (Надо полагать – это 4 конца. Таким образом, стоимость одного комплекта составила 4 рубля 7,5 копеек. Е.В.Б.). Далее там же сообщается «...куплено ниток для плетения кружев к полотенцам на 2 рубля 5 копеек», выдано трапезнице монахине Аполинарии, употребленные в генваре месяце сего года из провизной суммы по неимению тогда рукодельной на покупку ... ниток на плетение кружев восемдесят копеек ...»²⁷.

Приходо-расходные книги за следующий1805 год также свидетельствуют, что в декабре было продано восемь концов нитяного кружева к полотенцам и получено за них девять рублей. Также здесь упоминается, что в феврале для плетения кружев куплено белых ниток на 50 копеек²⁸.

Таким образом, из стоимости кружев становится понятно, что они, очевидно, были различного качества и сложности плетения.

О том, что именно в Рождественском монастыре плели кружева, существует еще одно свидетельство. Это литературно-художественное произведение под названием «Сын купца», хранящееся в архиве музея. Автор его не известен. Однако очевидно, что оно базируется на местном, ростовском материале. Сам город выведен под названием уездного города Р..., стоящего на берегу озера. Названия таких сел, как Поречье и Угодичи и вовсе не изменены.

В тексте приводятся воспоминания одной из героинь. Воспоминания относятся приблизительно к 1810-м годам и описывают быт купеческой семьи. Там имеются следующие строки: «Дом ее родителей (героини рассказа – Е.В.Б.) был редко посещаем не только знакомыми, но даже и родственниками, исключая родной тетки, сестры ее матери, которая, приводя с собою дочь свою Лизаньку, всегда почти заводила с ними умную речь: «Ну, девушки! Вот вы опять вместе – учитесь, высматривайте, вглядывайтесь во все, припасайте себе приданное – Мать Александра из монастыря обещала мне прислать вам новые сколки для кружева. Ежели чего не сумеет одна из вас, старайся другая понять – мы все, бывало, так обучались разным рукоделиям»²⁹.

В цитате, помимо того, что сколки брались в монастыре, указывается на действительно распространенное в купеческой среде кружевоплетение, причем с самых юных лет. Вероятно, существовала и преемственность в обучении приемам мастерства от матери, или родственницы к ученице. Упоминания, что обучать рукоделию нанимали кого-то со стороны, в этом труде нет. Зато автор отмечает, что героиня была «...женщина такого воспитания, какое обыкновенно имели почти все купеческие девицы около 1810-х годов. Когда исполнилось ей восемь лет, родители отслужили молебен пророку Науму 1 декабря и препоручили ее одной старой праведной по своему набожному поведению женщине, которая должна была обучить ...церковной азбуке, псалтыри и страху Божию...»³⁰.

Из этих записок можно также понять, что девушки выплетали кружево мерное: «...Какую, бывало, чувствуешь радость, когда, ототкнувши булавки от подушки, бережно распускать ею выплетенное кружево, и взявши аршин, с каким удовольствием, бывало, считаешь меру его – вот еще, вот еще два аршина, Лизанька, я выплету и простыня моя готова?»³¹. (аршин = 71,12 см. Е.В.Б.)

Существовала ли торговля местным кружевом? Для XVIII и первой половины XIX в. однозначного ответа на этот вопрос нет. В монастырях, как видно из приведенных текстов, плели на заказ. Было ли плетение просто на продажу не известно. Во второй половине XIX в. кружева можно было купить на базарах и ярмарках. На это указывают строки из письма В.В. Верещагина И.А. Шлякову, процитированные в ранее опубликованной автором статье «коллекция кружев, подаренная музею В.В.Верещагиным»³² В конце XIX в., когда кружево стало цениться еще и как образец старинного русского народного искусства, его стали покупать в антикварных лавках.

Имело ли оборудование для плетения какие-либо местные особенности? По сообщению Давыдовой, кружевная подушка для плетения, обычная внешне, отличалась конструкцией. Она писала: «Бралось лукошко средней величины, выбивалось его дно, и на него наворачивалось такое количество войлока, чтобы можно было в него загнать булавку очень тонкую и довольно длинную. Затем шились две холщевые наволоки, надевавшиеся на подушку одна поверх другой. Во время плетения подушка укладывалась на лукошко»³³.

Было ли такое оборудование здесь общеупотребимым? Думаем, что не обязательно.

В коллекции музея имеется подушка, поступившая в 1924 г. от ростовской купчихи Елизаветы Федоровны Ушаковой³⁴. Описание при поступлении гласит: «Подушка с коклюшками для плетения кружев, большая, набитая мочалой, обтянута белой, пожелтевшей от времени материей с наколотым узором на голубой бумаге, с вколотыми для задерживания и закрепления ниток булавками с небольшим кусочком начатого узкого кружева, нитки от которого намотаны на коклюшки. Коклюшки деревянные, точеные палочки в количестве 6, четыре из которых прямые, длиною 13 см. с тонкими шейками для ниток, оканчиваются полуовальной пуговкой. Две другие более сложной формы с круглой, плоской пуговкой на конце. Для разматывания спутанных ниток имеется деревянная точеная вилка длиною 22 см. Размер подушки 97х85³⁵». Хотя Е.Ф. Ушакова была женой потомственного ростовского купца, но происходила из московского купечества. Возможно, что подушка, подаренная Ушаковой, принадлежала кому-то из ее московских предков и потому сильно отличается от описания Давыдовой, но само наличие ее, на наш взгляд, указывает на бытование в Ростове и других возможных образцов. Следует также помнить, что в 1870-х годах способ изготовления подушки можно прочитать в дамском журнале.

На сегодняшний день это все, известные нам сведения.

Подведем некоторые итоги.

Анализируя, вышеприведенные скудные факты, можно, на наш взгляд, сделать следующие предварительные выводы.

Возможно, что кружевоплетение в Ростове существовало уже во второй половине XVII в. На то, что оно было и в начале XVIII в. указывает название одного из видов кружев, записанных С.А. Давыдовой – «фантажное». Фантаж – украшение прически из кружев, модное в России в эпоху Петра I.

Первые кружева, очевидно, были мерными, различной ширины, это диктует сама конструкция фантажа, состоящая из расположенных один над другим рядов мерного кружева, заложенного в складки.

Кружево штучное, вероятно, появилось позже. О том, что было и такое говорит название «Nachttisch» , которое дословно с немецкого можно перевести как «ночной столик» (камодик). В рядной графини Евдокии Даниловны Бестужевой-Рюминой, рожденной Разумовской в числе прочего упоминается покрывало на нахтыш камердуховое с кружевом³⁶. Из чего можно предположить, что по отношению к кружевному изделию это слово может обозначать салфетку или накамодник – т.е. штучное изделие. Однако появиться такое кружево могло никак не ранее середины того же века, когда крупные кружевные вещи были настоящей редкостью даже для двора³⁷.

На то, что кружевоплетение могло бытовать в крестьянской среде уже во второй половине XVIII столетия, отчасти указывают записи Георги. Но существовал ли промысел сказать однозначно не возможно.

О том, что плетение бытовало во второй половине XVIII и на всем протяжении XIX вв. свидетельствуют сохранившиеся образцы.

Кружева плели действительно и в монастырях, и в купеческих семьях. Интерес к ним то повышался, то затухал.

Понятия «Ростовское», как определения кружева характерного для данной местности с присущими ему яркими особенностями, до книги Давыдовой не существовало. Более того, особенности эти не были выделены и автором этого труда.

Первый попыткой их выявления и систематизации можно считать книгу В.А. Фалеевой, несмотря на некоторые вышеуказанные противоречия.

Вместе с тем вопрос о раскрытии содержания понятия «Ростовское кружево» представляется нам открытым в силу малого наличия при рассмотрении фактографического материала и отсутствия работы по проведению сравнительного анализа даже опубликованных работ из собраний разных музеев.

Как выглядели кружева, которые с уверенностью мы можем назвать безоговорочно ростовскими?

Очевидно, это, в первую очередь, те образцы, что приводятся в дореволюционных источниках. Помимо вышеуказанных, сюда нужно причислить кружева с фотографии Барщевского, хранящейся в фондах ростовского музея. То, что они именно местные, подтверждает каталог снимков, изданный еще до революции³⁸ (рис. 7). К перечисленным следует присоединить несколько образцов, привезенных в 1920-е гг. музейной экспедицией из села Угодичи ростовского уезда. При занесении в книгу поступлений музея они помечены, как работа прабабушки сдатчицы (рис. 8).

Анализ их – дело следующего исследования.

1. Левинсон-Нечаева М.Н. «Золото-серебряное кружево XVII в. // Труды Государственного Исторического музея, вып. XIII, 1941. С. 185-186; Фалеева В.А. Русское плетеное кружево. Л. 1983. С. 22-23.
2. Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству православного исповедания Российской империи. СПб., 1876. Т. IV. С. 59.
3. Георги И.Г. О побочных крестьянских работах // Труды вольного экономического общества, 1883. Ч. 3; О том, что эта статья принадлежит его перу см. Мамонова Н.Н. У истоков исторической науки о российских кустарных промыслах: Иоганн Готлиб Георги. Доклад зачитан на Научных чтениях памяти В.М. Василенко во Всероссийском музее декоративно-прикладного и народного искусства в Москве в 2003 г. Рукопись в печати. Выражаю благодарность Мамоновой Н.Н., указавшей мне на содержащиеся в этой работе сведения по истории кружевоплетения.
4. Бирюкова Н. Западноевропейские набивные ткани XVI-XVIII века. Собрание Государственного Эрмитажа. С. 52. Рис. 21, 22.
5. Георги И.Г. Указ. соч.
6. Архив села Вощажникова. Вып. I. М., 1901 г. С. 141.
7. Давыдова С.А Русское кружево и русские кружевницы. Исследование историческое, техническое и статистическое. СПб., 1892 г. С. 20.
8. Фалеева В.А. Русское плетеное кружево. Л. 1983. С. 39.
9. 9 Мещерский А.А. и Модзалевский К.Н. Свод материалов по кустарной промышленности в России. СПб., 1874.
10. Модный магазин. №№ 20, 21. 1876.
11. Palliser, Bury F. History of laсe. London, 1864, 1875, 1902; Palliser, Bury F. Histoire de la dentelle. Paris, 1865, 1890; Seguin J. la dentelle. Paris, 1874, 1875.
12. Давыдова С.А. Кружевной промысел в Тверской и Ярославской губерниях // Труды по исследованию кустарной промышленности в России. Вып. 10. Спб., 1883. С. 2721-2745.
13. Давыдова С.А Русское кружево и русские кружевницы. Исследование историческое, техническое и статистическое. СПб., 1892 г. С. 125.
14. Давыдова С.А. Там же. С. 125.
15. Фалеева В. А. предполагала, что слово фантажное могло означать скорее многопарный способ плетения, нежели наименование. См. В.А. Фалеева Русское плетеное кружево. Л. 1983. С. 86. Автор данной статьи не может согласиться с этим предположением т. к. на иллюстрации, демонстрирующей фантаж в той же книге, показан явный образец сцепного гипюра.
16. Автор не известен. Производство кружев в России // Художественная Россия. Т. I. С.-Петербург. Май, 1885.
17. Существует некоторая неясность. В вышеуказанной работе С.А. Давыдовой, опубликованной в Трудах комиссии по исследованию кустарной промышленности в России и статье неизвестного автора из журнала Художественная Россия приведены три образца ростовских кружев, как современные, однако в книге 1892 г они уже датируются 1830-1840 гг. Пояснений автором не сделано. Можно предположить, что эти образцы вошли в эти годы в оборот и использовались вплоть до конца XIX в.
18. Давыдова С.А. Русское кружево и русские кружевницы. Исследование историческое, техническое и статистическое. СПб., 1892 г. С. 125-126.
19. «Курс женских рукоделий» с 1107 рисунками в тексте. Издание редакции журнала «Вестник Моды» издание третье, исправленное и дополненное. С.-Петербург. 1902. (Репринтное издание. Курс женских рукоделий. Макраме, филе, шитье по бархату, шитье золотом, вышитое кружево, вязанье в тамбур, фриволите, шитье гладью, вязанье на спицах, штопка и починка белья. М., 1992.)
20. Ефимова Л.В., Белогорская Р.М. Русская вышивка и кружево. М., 1982. С. 158. Почему такое название получила в этом труде, а годом позднее в книге Фалеевой вся фоновая решетка, а не только элемент, из которого она состоит трудно сказать. В вышеуказанном пособии женских рукоделий она названа «Ростовская решетка». С. 465.
21. Фалеева В.А. Русское плетеное кружево. Л., 1983. С. 136-141.
22. Там же.
23. Сведения об этих кружевах были обнародованы автором в докладе «О редких и уникальных золото-серебряных кружевах XVII в. в собрании Ростовского музея» на Третьих Яхонтовских чтениях, посвященных 150-летию С.Д. Яхонтова и 120-летию Рязанского музея-заповедника в г. Рязани 14 октября 2004 г.
24. Пуцко Василий. Памятники прикладного искусства XV-XVII веков в Ростове. Београд 1980 г. С. 66 – 69.
25. Бирюкова Н. Западноевропейские набивные ткани XVI-XVIII века. Собрание Государственного Эрмитажа. С. 52. Рис. 21, 22.
26. Левинсон-Нечаева М.Н. Золото-серебряное кружево XVII в. // Труды Государственного Исторического музея. Вып. 13. М., 1941 С. 186, 187; Фалеева В.А. Указ. соч. С. 38.
27. РФ ГАЯО. Ф. 190. Оп. 1. Д. 58. Л. 4 об., 6 об.; Д. 60. Л. 7 об., 12 об.
28. РФ ГАЯО. Ф. 190. Оп. 1. Д. 66. Л. 2, 6, 7.
29. ГМЗРК. Р-1116. Л. 3 об.
30. Там же. Л. 3.
31. Там же. Л. 14 об. - 15.
32. Брюханова Е.В. Коллекция кружев, принесенная в дар В.В. Верещагиным Ростовскому музею // ИКРЗ., 2003. Ростов 2004, С. 157-173.
33. Давыдова С.А. Указ. соч. С.125-126.
34. Елизавета Федоровна Ушакова, дочь Федора Леонтьевича Кекина, происходившего из старинного ростовского купеческого рода и Александры Ивановны Тюляевой, происходившей из богатого московского купечества. Родилась 30 мая 1972 г., мать Дмитрия Алексеевича Ушакова – директора музея с 1921 по 1928 гг. РФ ГАЯО. Ф. 371. Оп. 1. Д. 46. Л. 120. Выражаю глубокую благодарность Е.И. Крестьяниновой, сообщившей мне эти сведения.
35. ГМЗРК. Старые книги поступлений.
36. Васильчиков А.А. Семейство Разумовских. Т. 1. С.-Петербург. 1880. С. XXVI.
37. Левинсон-Нечаева М.Н. Серебряная кружевная мантия XVIII в. в собрании Оружейной палаты. – Сборник Оружейной палаты. М., 1925. С. 133-137.
38. Каталог фотографических снимков с предметов старины, архитектуры, утвари и прочаго, снятых фотографом Императорской Академии Художеств и Императорского Московского Археологического общества И. Барщевским, произведенных в 1882, 83 и 84 годах. Ростов, 1884. Кат. № 976.