А.А.Титова был удивительным человеком. Деятельность его многогранна, интересы широки, труды многочисленны. Но всего привлекательней органичность его жизни, русло которой определяло развитие унаследованных обязательств, импульсов, тем. Все, за что он брался, исполнялось последовательно, серьезно, профессионально.
Пожалуй, особенно ярко проявились эти свойства его личности в отношениях с книгами. И в этой области А. А. Титов наследует традициям родной земли и своей семьи. Собрание, основа которого была положена дедом, заботами Андрея Александровича умножилось многократно; оно прирастало как отдельными рукописями, так и целыми библиотеками. Гражданин Ростова Великого, один из основателей Музея церковных древностей передает свое книжное сокровище его Рукописному отделу. Однако объем собрания и его значение слишком велики: оно соизмеримо с крупнейшей библиотекой, в которой будет доступно многим исследователям и послужит отечественной науке. Готовя Собрание к передаче в Императорскую Публичную Библиотеку, Андрей Александрович со свойственной всем его делам основательностью заказывает шкафы для помещения книг и издает Охранный каталог. Благодаря этим мерам Титовское Собрание составило в Депо манускриптов, святая святых Российской Национальной Библиотеки, своеобразную автономию – упорядоченную, всегда готовую к собеседованию с читателем страну.
Приведем полностью данные титульных листов всех шести выпусков каталога: Охранный каталог славяно-русских рукописей А.А. Титова, действительного члена Императорского Общества любителей Естествознания, антропологии и этнографии, состоящего при Московском Университете, члена-корреспондента Московского Археологического общества и Общества Любителей Древней Письменности.
Выпуск 1. Ростов, типография И. Краморева. 1881 г. 214 с. №№ 1-828.
Выпуск 2. Ростов, типография И. Краморева. 1883 г. №№ 828 – 1680.
Выпуск 3. М., типография Э. Лисснера и Ю. Романа. Арбат, д. Платонова, 1888. №№ 1680-2701.
Выпуск 4. М., типография Я. и А. Снегиревых, Остоженка, Савелов пер., собственный дом. 1889. №№ 2701 – 3500.
Выпуск 5. М., типография Я. и А. Снегиревых, Остоженка, Савелов пер., собственный дом. 1889. №№ 3501 – 4061.
Выпуск 6. М., печатня А. И. Снегиревой, 1895. №№ 4061–4506.
Функция «Охранного каталога» ясно выражена его названием. Он содержит самые необходимые сведения – объем рукописи, время создания, характерные приметы, именование рукописи (собственное или, за отсутствием такового, данное собирателем). Изредка эти «паспортные» данные дополнены краткими ремарками. Каждый выпуск содержит указатели, алфавитный и предметный. Последний включает в себя имена, географические названия, жанровые обозначения и пр.
Андрей Александрович не собирался ограничиваться «кратким описанием, в котором №№ рукописей следовали по порядку приобретения» (замечание из 3-го выпуска). Он работал над систематическим описанием, располагая рукописи по тематическим группам. Такова была уже выработанная, классическая практика библиографии. Первые тома посвящены описанию книг догматического содержания, литургическим, богослужебным и сборникам, содержащим исторические материалы. На том издание систематического каталога остановилось. Неразрешенными остались вопросы по поводу отдельных рукописей: к какому разряду они оказались бы причисленными?
В первую очередь это относится именно к тем книгам, которые составляют главный предмет нашего повествования. Собственно, история Титовского собрания, отдельных его частей, характеристика состава должны быть темами самостоятельных исследований. Наша задача несравненно более скромная и частная. Распределение рукописей по тематическим разрядам приближает к ее формулировке. Собрание А. А. Титова содержит значительный ряд книг, лишь изредка встречающихся в других фондах. Это так называемые «рукописные песенники» (название введено А. В. Позднеевым)1. В Охранном каталоге они названы Канты духовные, Псалмы и канты на линейных нотах, Духовные канты при случае приятной беседы и т.п.; по этим ключевым словам их можно найти в предметных указателях каждого выпуска.
По замечанию А. А., «подобного рода сборники песен на линейных нотах попадались на книжных рынках довольно редко». Но это не единственная причина, по которой они не заметны в мире рукописей. Интерес профессионалов, изучавших историю, литургику, словесность, определял выбор книг; заветной добычей библиофилов были старейшие и редкие рукописи. «Рукописные песенники» не совпадают с выявленными благодаря постоянным профессиональным интересам группами источников, литературных и исторических открытий не сулят, художеством оформления не отличаются, и древность их не бог весть какая (граница XVII и XVIII вв., а больше XVIII и начало XIX). Собиратели-непрофессионалы, то есть держатели крупных собраний старинных книг, которые продолжали выполнять свое прямое назначение, были почти исключительно старообрядцы. Их выбор определяли обстоятельства богословские, политические и исторические, которые не оборачивались в пользу духовной (и тем более светской) поэзии, возникновение которой современно расколу, а состав решительно ориентирован на стилистику Нового времени.
Без свежего взгляда, без любовной заинтересованности собирателя «рукописные песенники» обречены были оставаться единичными пришельцами среди иначе задуманных, по-другому сформированных книг, и вследствие того, приходились как будто «с чужого плеча». Несколько десятков «рукописных песенников» из Титовского собрания дают превосходную возможность проследить историю этого специфического рода памятников, удержавших в письменном виде свидетельства музыкально-поэтической практики втор. пол. XVII – нач. XIX вв. При этом своеобразие каждой рукописи диктует необходимость не спешить с их систематикой и с обобщениями, но прежде стараться принять их в качестве уникальных, подобно личностям, феноменов.
Перелистаем беглые очерки-«портреты» некоторых рукописных песенников из Титовского собрания, чтобы таким образом стали видны вопросы, которые к ним могут возникнуть и проблемы, к разрешению которых они взывают.
Тит. 4172. Сборник кантов2
Канты и псалмы на линейных нотах, полуустав нач. XVIII в., в продол. 4-ку на 201 л.
В Охранном каталоге сопровождается редкой эмоциональной ремаркой: «Рукопись замечательная». Одна из самых полных и интересных рукописей Новоиерусалимской школы3, тщательно выполненная и хорошо сохранившаяся. Ее листы заполнены музыкально-поэтическими текстами. Сверху на трех нотных станах – партитуры, под ними стихи, расположение которых строго соотнесено с музыкальной формой. Каждая строфа уложена в строку, каждый стих располагается под соответствующей музыкальной фразой, так что глазу предстают стройные столбцы, число которых зависит от объема поэтической строфы (от трех до восьми). Таким образом, графика наглядно выражает родовой признак песенной формы (музыка многократно повторяется, слова последовательно соединяются с нею), а первые буквы вертикальных столбцов иногда несут акростихи4.
Объемистая книга (211 листов) в кожаном переплете с тиснением написана по единому плану. Корпус камерной духовной лирики (Новоиерусалимские песнотворцы называли свои произведения псалмами) запечатлен в ней продуманной группировкой произведений, что обусловлено, по-видимому, особенным бытованием или происхождением текстов. Первый раздел – Месяцеслов, (созданный, по-видимому, ранее известного сочинения Симеона Полоцкого), затем следует Алфавит (цикл из 37 псалмов).
Особо выведен корпус «иноязычных» (белорусских или польских) текстов, записанных кириллицей. Почти половину книги занимает раздел, объединяющий разнообразные тексты, расположенные в алфавитном порядке. Среди них почти все идентифицированные А.В. Позднеевым авторские произведения. Акростихи в этой рукописи не выделены (киноварью выполнены только инициальные литеры и нумерация цифирью), они присутствуют в текстах: в песенной версии 140 псалма Герман монах моляся писах, в рождественском псалме Христу пение и прославление Герман писах поя и скончах. В этой части песенные версии псалмов из Псалтири соседствуют с главами «Песни Песней», покаянными, «историческими» и пр. Для исследования Новоиерусалимской школы, ее корней, динамики развития, стилистического спектра эта рукописная представляет уникальный интерес5.
Тит. 3351. Сборник кантов и стихов
Канты и стихи, на линейных нотах. ХVIII в., в продол. 8 на 160 л.
Этот монастырский сборник, также оправленный в кожаный с тиснением переплет, был написан двумя поколениями позже. Выстроен по алфавиту; содержит, главным образом, духовную лирику, и вместе с тем открыт и для сюжетов, отражающих современные заботы и события. Практически ничего общего с описанным выше не имеет. Псалмы, составлявшие корпус Новоиерусалимской школы, изменились до неузнаваемости. Удержалось их не более десяти. Один из пасхальных гимнов архимандрита Германа потерял свою уникальную партитуру и соединен со вполне нейтральной песенной формой.
В круг духовной лирики органично входят оды Ломоносова. Имена авторов в рукописных песенниках не называются – песни присвоены традицией, наряду с Ломоносовым устойчиво бытуют тексты Сумарокова, Тредиаковского, Прокоповича, Кантемира. Исторические сюжеты представлены панегирическими кантами в честь «Петровой дщери». Сборник украшают несколько прекрасно поданных акростихов. В большом тексте (на трех разворотах) размещен акростих «Виват дражайшая императрица Елисавет Петровна», он к тому же повторен и умножен рефреном. Два других акростиха, вполне явственно читаемые по плотным прямым буквам, указывают на авторство Димитрия Ростовского6.
Тит. 4272. Сборник кантов на линейных нотах
Канты на лин. нотах; скороп. XVIII в., в прод 4-ку, на 76 л.
Песенник, в котором вообще нет духовной поэзии. Зато его сохранившийся объем включает в себя целый клад исторических песен. Уникальны не только сюжеты (среди которых осада Азова, Северная война, осада Берлина, морские походы и сухопутные баталии турецких войн), но и одноголосные записи напевов, приближающихся к форме протяжной. Напомним, что первые нотные публикации русских народных песен появляются в 70- 90-х гг. XVIII в., и, следовательно, образца для записи этих напевов не было. Не меньший интерес представляют пародии (например, Смерть комара и Похороны мухи, которые объединяет музыка, имеющая сходство с фолией – танцем-шествием, знаменитым в средневековой Европе и в профессиональной музыке эпохи Барокко), разнообразная любовная лирика, в которой отражается активно бытовавший жанровый спектр песенной культуры XVIII в.7
Тит. 2720. Сборник псалмов и кантов на линейных нотах
Псалмы и канты на линейных нотах; скорописью XVIII в., в продолговатую восьмушку, на 60 л.
Содержит большую сюиту Рождественских псалмов, помещенных, как и в некоторых других сборниках, один за другим. Она могла быть связана с традицией святочных обходов и славлением; возможно, также, и с рождественскими представлениями в форме школьного театра или вертепа8.
Тит. 2038. Сборник кантов и псалмов на линейных нотах
Канты и псалмы на линейных нотах, скорописью XVIII в., в продолговатую восьмушку, на 119 л.
На титуле дарственная надпись: Андрею Александровичу Титову дарствует эту книжку Аристарх Израилев 15 мая 1882 года. Патриот ростовских колокольных звонов, патриарх отечественной компанологии оставил в этой рукописи следы исследовательской и редакторской работы. На пустых листах в конце рукописи – список из 16 текстов, выбранных из рукописи, приготовленных как репрезентативный сборник9. Многократное обращение к музыке Коль славен наш Господь в Сионе, возможно, связано с тем, что именно эту мелодию вызванивали куранты Петропавловской крепости в Санкт-Петербурге.
Тит. 2540. Псалом Димитрия на линейных нотах
Псальм Димитрия Ростовского: «Iисусе мой прелюбезный». Полуустав XVIII в. на линейных нотах, в породолговатую восьмушку, на 8 л.
В надписи по низу первого листа несколько иное определение: Сии псалмы сочинишася трудами святителя Дмитрия митрополита Ростовскаго чюдотворца. Десять псалмов, составляющих этот маленький сборник, исполненный идеальным полууставом и не менее совершенным нотным почерком, не имеют документальной атрибуции (за исключением первого, содержащего акростих с именем). Есть основания предполагать, что и в «подписанных», и в других псалмах самому святителю принадлежит только поэтический текст, а музыка «прирастала» к нему или побуждала к его появлению. Но предание справедливо связывает эти и другие псалмы с именем основателя школы в Ростове Великом, положившим начало новым формам образования и культурного обихода.
Тит. 3618. Сборник кантов на линейных нотах
Канты на линейных нотах, разн. почерк. Полуустав XVIII в., в продол. 4-ку, на 72 л.
Имеет владельческие пометы, в разных сочетаниях повторяющие фамилию – Грехневы – и название города – Лальск. (Расположен в Вятской губернии, на пути из Великого Устюга в сторону Урала и Сибири; когда-то важном и славном, направлявшем освоение земель, торговлю, распространение культурных влияний, но угаснувшем по мере развития железных дорог). Сия книга лальскаго мещанина Александра Грехнева (на первом листе); Сия книга города Лальска Михаила Грехнева Ивана Грехнева (по низу первых десяти листов, на каждом – по слову). Сборник нотный; по составу имеет переклички и пересечения с песенником Тит. 4272. Устная песенная стихия представлена в нем разнообразными текстами – лирическими, балладными, хороводными; некоторые из них известны по Собранию Львова-Прача. Приведем начало песни, содержащее классический эпический зачин и исторические реалии Северной войны, включенные в любовный сюжет:
Ты крапива, ты крапива ты жигучая,
Одолела ты, крапива, поле чистое.
Что ни конному ни пешему проезду нет,
Что не ясному соколу пролету нет,
Что не серому волку прорыву нет.
Тут един проходил доброй молодец
Он во лютыя морозы во крещенские,
Идучи так он ко городу ко шведскому.
Еще одна песня, встречающаяся в песенниках XVIII в., бытующая и поныне в качестве хороводной:
Ты молодчик, молодчик молодой,
Поживи, светик, во верности моей.
Ах! я верный слуга любезная твой,
Неразлучная любовь наша с тобой10.
Среди пародий, наряду с Похоронами комара, Смертью мухи, записана дожившая в различных преобразованиях до туристских песен XX в. пародия на клиросное пение:
Государь ты мой Сидор Карпович,
Много ли тебе на свете пожить будет?
Семьдесят, бабушка, семьдесят лет.
Тит. 2518. Сборник стихов и песен (безнотный)
Стихи и песни. Скороп. XVIII в., в продолг. Четвертку, на 54 л.
Эта рукопись содержит интереснейшие пометы. На внутренней стороне задней крышки перелета обстоятельно выписано: Сия книга принадлежит Ивану Старчикову купцу ростовскому. Переплетал Иван Старчиков купец ростовский в городе Троицке 1789 год. Коему сия книга принадлежит. И далее – в доказательство образованности владельца, буквами латинскими, потом греческими повторена формула – подлинно его.
Песенник содержит только поэтические тексты, однако по тому, как они записаны, видно, что писаны были в пении. Особое качество певческого произношения, над передачей которого до сих пор бьются и спорят фольклористы, передано естественно и простодушно, как и особенности структуры песенной строфы. Фрагмент одной из песен (поперек строк приписано подважды):
Не буйные ветры в поле зашумели,
Розыгрались волны на синем море
Привяли приблекли лазоревы цветы
Один расцветает виноград зеленой (№ 4)
Начало еще одной песни, со своеобразной попыткой фонетической записи и иной фиксацией структуры строфы:
Ты кокъшечка ночная
Веща птица ты лесная,
Полна (2) коковати (2).
Ты зачем в мой сад летаешь
Что за весть мне предвещаешь,
Время (2) отлетати (2) (№ 29)
Любопытная особенность этого песенника: скоропись, украшенная дополнительными штрихами и завитушками, включает латинские начертания некоторых букв (n, j), чаще всего в заметных позициях, в начале строки или слова. Но и внутри текстов порой возникает надобность использовать латинские вокабулы для передачи особенно вольных ситуаций, которые, по-видимому, смущали писавшего. Приведем такой случай (сохраняя авторский выбор букв):
Не красно солнце сияет, непрохладой ветер веет
На мой зелен сад (2)
Там девушка гуляла, чья была мне незнакома
Прогуливалась (2)
Сама собой невеличка румяна и круглоличка
Очень красовита (2)
Уж я тут к ней подходил, снею речи говорил
Во упрос просил (2)
Красна девка не сердись na travu liшь povalis
Со мной небранись (№ 16)
Тит. 1304. Канты на линейных нотах
Канты на линейных нотах. Полууставом XVIII в., в продолговатую восьмушку, на 18 л.
Драгоценная тетрадочка дает возможность заглянуть через плечо человеку, записавшему голос нескольких самых устойчивых в бытовании текстов (рождественский Божие ныне Рождество, успенский Апостолы с конца света и т.п.) в полном объеме. Строфа за строфой подтекстованы под единственной нотной строчкой. Они записаны так, как могли быть в процессе записи спеты, с изменениями от строфы к строфе. Фольклористам, нотирующим исполнение традиционных песен, объем и характер вариирования покажутся удивительно знакомыми11.
Тит. 1522. Сборник духовных кантов и стихов (безнотный)
Духовные канты и стихи. Скорописью XVIII в, в продолговатую четвертку, на 25 л.
Рукопись принадлежала посошнику Архиеп. Арсения Мацеевича Александру Златоустовскому.
На листах сборника целая сюита помет, в которых запечатлена история книжки и вводится еще одно легендарное для ростовской земли (и российской истории) имя – Арсения Мацеевича. Рукопись принадлежала посошнику Арсения Мацеевича Александру Златоустовскому. (Тит. л). Эти канты принадлежали угодническому диакону, рукоположенному Арсением Мацеевичем(л. 23 об). Эта рукопись досталась А. Я. Артынову от дьякона Благовещенской церкви с. Угодичи А.Ф.Златоустовского. Златоустовский был послушником архиепископа Арсения Мацеевича. Умер в конце 40-х годов весьма преклонных лет. Рукопись получена Артыновым в конце 30-х годов (л. 25). Безнотный сборник содержит вполне устоявшийся корпус самых любимых и часто встречающихся псалмов, украшен пространным (изложенным в виршах) Стихом о плаче Иосифа Прекрасного (л. 23).
Тит. 2886. Сборник псалмов и кантов на линейных нотах
Псалмы и канты на линейных нотах, полууставом XVIII в., в продолговатую четвертку, на 58 л.
Предположительно Толгского монастыря (между двух разновременных частей сборника помещен 4-хголосный канон Толга славный монастырь, он на Волге на реке). Первая часть книги, принадлежащая ХVIII в., содержит классический репертуарный свод текстов, посвященных праздникам (особенно большая сюита Рождественских псалмов), святым, а также основным темам духовной поэзии: покаянию и соотнесению жизни/смерти. Правда, в качестве рассуждения о тщете мирских забот и богатств в нее вошли и весело приплясывающие куплеты Кто мне сыщет человека /В дни сего краткого века,/кто бы так на свете жил, /чтоб о деньгах не тужил с рефреном Деньги, деньги вопиют, честь и разум нам дают. Во второй части почерком XIX в. написаны стихи без нот12
Тит. 4222. Сборник кантов и песен (безнотный)
Канты и песни; скоропись XVIII в. в 4-ку на 116 л.
Упоминание кантов, по-видимому, вошло в название по инерции – в составе сборника их нет. Песенник безнотный, таким и задумывался: нотные строчки не были заготовлены, и из 160 №№ только к одному записан напев.
Бесценный альбом, создатель которого, по-видимому, вышел в отставку (вот она, дворянская воля не служить, данная Петром III), поселился в деревне; он заполнил толстую тетрадь различными песнями, более всего любовными. Между ними – аккуратно собранные в группы (и поименованные) песни святочные, застольные, маскарадные (они сохранились и в Описании Большого маскарада по поводу коронации в Москве Екатерины II; организатором его был Ф.Г. Волков, тексты хоров принадлежат А.П. Сумарокову). Представление фольклористов о формировании активного интереса к фольклору должно измениться по мере осознания даже единичного свидетельства о том, что некто в родовой своей (или выслуженной) деревне мог составить такую книгу. В ее составе есть и песни обрядовые: циклы подблюдных (10 текстов), свадебных (9). Поскольку материал этого песенника практически не опубликован13, приведем одну из самых прекрасных свадебных песен:
Пантелей государь ходит по двору,
Кузмич гуляет по широкому.
Кунья на нем шуба до земли,
Соболья на нем шапка до верху,
Божия над ним милость до веку.
Бояра смотрят из города,
Боярыни смотрят из терема,
А сужена смотрит из полога.
Бояра те молвят: чей ето такой?
Боярыни молвят: чей господин?
А сужена молвит: мой дорогой.
Нередки и вольные тексты, иногда даже смущавшие более поздних владельцев песенника (один из них оставил замечание на свободной части листа: Читал книгу Афанасий марков ивкоторой беспорятков больших издурачеством).
Приведем еще невинную (и редкую) пародию на героический эпос:
Как у нас на дому в избе на полу,
На крутых горах, на печи во углах
Под зеленою дубровою под вениками,
Под кудрявым деревом под ступою
Дрались Танюха с Матухою
Болшим оружием мутовками.
Стрелба была веретенами,
Заряжали плошки горшками.
Убили они татарина кривова
И снели у нево кафтан берестеной,
Снели с нево кушак мочалной.
Пошел Матфей на разбой с топором,
Разбил Матфей кисель с молоком,
А кашу горяшу в полон он взял,
Яишницу на пече застал.
Сковорода было долгоязычлива,
Сказала, в печи блины горячи.
Блины горюны догадалися,
За пазухи розбежалися.
Пшеничной пирог вогороде сидел,
Во славном вогороде на конике.
Как садился молодец на быструю лошадь,
Пшеничному то згибню он хребет переломил.
Подымался он поподнебесью,
Он хватал ли гусей лебедей
Не сходя с печи ни трех он пядень. (№ 23)
Этот текст опубликован М. Д. Чулковым в его «Собрании разных песен». Еще предстоит разобраться в природе совпадения: была ли пародия широко известна и потому зафиксирована в разных формах; или – совсем новое дело – текст оказался перенесенным из печатного издания в домашнюю тетрадь.
Интерес к песенному наследию распространяется в Титовском собрании и для более позднего времени. Меняется характер фиксации, другие названия мелькают в Охранном каталоге: Песни и причитания Углической свадьбы; Причитания, записанные в Ростовском уезде. Подобные корреспонденции присылали П. В. Киреевскому для его Песенного Собрания, а также в Императорское Географическое общество. Это уже иное время, фиксация песенных текстов ставит иные задачи. Упомянем лишь один из номеров Титовского собрания.
Тит. 2454. Сборник казачьих песен (безнотный)
Песни, записанные в Области Войска Донского в Пятиизбенской и Сиротянской станицах с соблюдением местного выговора П. Г. Никулиным.
Скорописью XIX в., в лист, на 150 л.
Имена, вынесенные на первый лист, позволяют задуматься о связях А. А. Титова с собирателями песенного фольклора (фольклористы Е.В.Барсов, П. Г.Никулин). Песни записаны в области Войска Донского; они показывают характерное непредсказуемое движение сюжетов «общего фонда», присвоение и обработку их локальной традицией. Пожалуй, нет в этой папке текста, который бы не отсылал воображение читателя к публикациям из других мест (Не шуми мати зеленая дубравушка, Полно вам снежочки, Гулял казак по Дону, казак молодой, Ох печальное мое сердце). Среди песен, записанных особо на последних 14 листах, есть эпические сюжеты (Добрыня и Маринка, Сватовство богатыря), поданные с тою характерной для южнорусских традиций мерою краткости и включением инноваций.
Приведем два текста, которые вполне могли бы оказаться и в рукописном песеннике кон. XVIII в. – только они были бы записаны не сторонним наблюдателем, собирающим драгоценные свидетельства народной жизни, а любителем, для памяти или на радость друзьям. И еще – в песенниках XVIII в. у нас была бы надежда встретить и нотную запись напева или хотя бы отсылку «на голос». Собиратели XIX в. ограничиваются словами песни.
Не ясен-то соколик
Сытеплова гнездушка сылетае,
Не пруцкой то король по армеюшке
Ездит король разъезжает,
Всех господ да бояр король утешает:
Вы не плачте мои вы думчии сенаторы
Как не нынче завтра
Будет у нас большой праздник
Самый жаркий Петров день
Все шинки-то у нас кабаки
Будут у нас растворены
Все казаченьки будут напоены (л. 150).
Как батюшка наш Православный Государь,
Ты наш император Павел Петрович,
Как ты много г.г. то бояр жаловал чинами,
Как чинами православный государь разными городами.
Ты пожалуй меня Православный Государь одним городочком,
И нехитрым не мудреным славным Ерославом.
Как и чем то табе Ерослав то город город показался?
Показался та мне Ерослав город свои построеньем,
Построеньем показался мне побелым полатам.
Как полаты то показалися мне покрасным окошкам,
Под окошечком вить там сидит красная девченка (л. 126 )
Итак, даже избирательный обзор рукописных песенников Титовского собрания позволяет увидеть их разнообразие. Вырисовывается историческое русло, в котором движется это своеобразное явление русской музыкально-поэтической культуры, рожденное в качестве монастырского келейного делания и ставшее первой формой камерной духовной музыки. Продолжение жизни рукописных песенников происходит в ином темпе, они меняют статус.
Расширяется круг создателей/читателей/певцов: это церковный народ, семинаристы, горожане. Меняется их состав: центральным ядром становятся панегирические канты, затем любовная лирика в самых разнообразных стилистических обличиях. Духовная лирика, присутствующая в большинстве песенников или составляющая их исключительное содержание, постепенно меняется: уходят из обихода произведения Новоиерусалимских песнотворцев, зато надежно укореняются эмоциональные, простые по формам псалмы круга Димитрия Ростовского. Рукописные песенники поддерживают календарные традиции в формах народного православия; они любовно сохраняют медлительно, незаметно вариируемые псалмы (теперь уже и их называют кантами, «кантиками»), посвященные праздникам и святым (Успению Богоматери, Николаю чудотворцу). Особенно заметно присутствие рождественских кантов, обеспечивавших святочные обходы-славления церковного народа. Продолжается, видоизменяясь и смыкаясь с духовными стихами устной традиции, линия покаянных.
,pВ континуум рукописных песенников входит (безымянно) высокая профессиональная поэзия: Ломоносов, Сумароков, Тредиаковский, изредка Державин. Входят и песни устной традиции – поначалу хороводные, стилистически не противоречившие простым кантовым строфам, откристаллизовавшимся в процессе изживания творческого импульса песенной формы псалмов. Изредка появляются записи иных песенных форм (попытки записи протяжной). К кон. XVIII в. песенники все более становятся свидетельствами частной жизни, приближаясь по функции к альбомам. ,pОбозначенная проблематика изучения рукописных песенников в контексте истории русской поэзии, музыки Нового времени, взаимоотношения книжной и устной традиции еще недостаточно осмыслена и мало проработана.Однако есть и специфические аспекты, существенные для изучения культуры именно ростовских земель. В первую очередь, это имена. Имена владельцев, сохраненные пометами, очерчивают круг, в котором создавались и жили рукописные песенники. Круг любителей, сберегавших книги, включает в себя купцов, приказчиков, церковный народ (пометы келейника Мацеевича, купца Ивана Старчикова и пр.). Порою тексты включают в себя реалии места, времени, событий (названия городов Ярославля, Ростова, встречающих императрицу; посвящение Толгскому монастырю, Толгской иконе). Эти разнообразные и многочисленные реплики сплетаются и передают удивительное, уникальное качество просвещенной и оцерковленной среды, хранившей устное предание и книжные его воплощения в живом единстве.
Не случайно так много рукописных песенников собралось в руках ростовского гражданина. Вместе с рукописями Артынова, описаниями традиционной Углической свадьбы, записями песен и причитаний они соединяются в образ родной земли.
Зададим, наконец, вопрос: что же сформировало интерес А.А., к «рукописным песенникам»? Мы не знаем, когда именно они привлекли внимание Андрея Александровича, и был ли это интерес книжника-коллекционера или музицирующего читателя. Но уже в описании книжного собрания Вахромеева14 им уделено особое внимание. Как и в 1-м выпуске, рукописи расположены «по содержанию», и друг за другом следуют характерные названия:
№ 555. Сборник песен и виршей XVIII века («пастушки»).
№ 556. Сборник (включая описание Большого маскарада).
№ 557. Сборник малороссийских песен на линейных нотах.
№ 560. Канты на линейных нотах XVIII века. 153 л.
№ 561. Канты на линейных нотах XVIII века. 68 л.
№ 562. Псальмы и канты XVIII века. 27 л.
№ 563. Канты и псальмы на линейных нотах XVIII века. 148 л.
№ 564. Канты и псальмы на линейных нотах XVIII века. 62 л.
№ 565. Канты и псальмы на линейных нотах XVIII века. 118 л.
№ 566 Канты и псальмы на линейных нотах XVIII века. 90 л.
Сборники тщательно расписаны, приведены начальные строки всех песенных текстов, что было связано с особенным замыслом: «Все рукописи, содержащие в себе канты и псальмы XVIII в., нами описаны несколько подробно в виду предполагаемого отдельного их сводного издания»15. Андрей Александрович использует обобщенное родовое название, принятое в кон. XIX в. (с сер. XX в. его заменяет термин «рукописные песенники»), отмечает тематическое, стилистическое разнообразие произведений, их составляющих. Особенный интерес для него представляли именно песни.
«В числе рукописей, принадлежавших В.И. Лествицину, находится несколько Нумеров сборников в продолговатую осьмушку, на линейных нотах, полууставом, относящихся, судя по почерку и языку, ко второй половине XVIII в. Текст каждой песни в подлиннике снабжен нотами. Сборники эти были составлены, вероятно, любителями светских песен, наиболее известных и распространенных в то время, но теперь уже повсеместно забытых и почти совершенно исчезнувших. Потому-то эти песни и представляют собою особенно ценное явление в историческом и бытовом отношении»16.
А.А.Титов отмечает то обстоятельство, что духовная поэзия отчасти уже существует в опубликованном виде, ссылаясь на издания типа «Богогласников». К этому можно добавить, что изрядное количество псалмов XVII-XVIII вв. (только поэтических текстов, ноты опущены) включил в свое издание «Калики перехожие» П.А.Бессонов. Титов выбирает именно песни, «бывшие любимыми романсами во второй половине прошлого столетия», из которых «можно заимствовать немало штрихов для общей картины нравов и понятий тогдашнего общества»17. Сборник из 46 таких песен он помещает в третьем выпуске описания Вахромеевского собрания. По наблюдению Н.О. Атрощенко, корпус этой небольшой антологии удивительно точно совпадает с одним из рукописных песенников Титовского собрания (Тит. 4070). Природу сходства предстоит еще выяснить. Во всяком случае, этот песенник, судя по записи на титульном листе, был куплен в Ростове в 1891 г., и ко времени работы над вторым и третьим выпусками описания уже был в руках А.А. Титова.
Внимание к рукописным песенникам не ограничивается названными рукописями В.И. Лествицына, не только романсы прошлого столетия были интересны Титову. Ремарка по поводу одной из рукописей иного плана дает возможность предположить, что и по поводу духовной лирики у А.А. были какие-то соображения и планы. Возможно, они были предметом обсуждения в кругу ростовских ревнителей старины и оказались осуществленными в издании А. Израилева. Вот это замечание к № 929 (Псалмы на линейных нотах. XVIII в., в продолговатую 4-ку, на 66 л.): «Все подобные псальмы и канты со времени святителя Дмитрия были в большом употреблении в ростовской епархии и в школах, и у духовенства. Их очень много; к сожалению, переложенные на ноты почти не исследованы. Эта рукопись очень хорошая»18.
В заключение нельзя обойти еще один вопрос: неужели все рукописные песенники из библиотеки А. А. Титова оказались в Российской Национальной Библиотеке, и в Ростовском музее их не осталось? Один песенник хранится в рукописном отделе музея19, и выбор его не случаен. Рукопись классического формата: в горизонтальную четвертку, на 72 л., содержит 64 номера. Ее отличает образцовое выполнение, что заставляет предполагать хорошо налаженную работу скриптория и, в свою очередь, вспомнить школу Димитрия Ростовского, эпизод его прощания с певцами-переписчиками. Редчайший случай – упоминание имени автора (Ломоносова), вынесенные сверху текста заголовки его произведений, что обличает знание и особое уважение к книжности.
Несколько листов в начале рукописи и в окончании утрачены, но замысел книги ясен. Его определяют начало – оды Ломоносова и псалмы, восходящие к свт. Димитрию Ростовскому – и окончание, содержащее сюиту приветствий Екатерине и Павлу на пришествие их в Ярославль и Троице-Сергиеву лавру. Между этими панегирическими кантами помещена незавершенная попытка текста, посвященного ростовским святым. В партитуру, хорошо известную как похвала Толгскому образу Богоматери, вписаны только начальные слова:
(И) же в небе славно Авраамий сияет
И нас всех преславно, светло озаряет
Ростов ….
(л. 66 – , б/№ )
Загадка этого текста предложена нам А. А. Титовым, оставившим именно этот, самый ростовский песенник родному городу. Попытка ее разрешить, равно как и полное описание рукописи – особая тема для другой работы. Рукописные песенники – прекрасные собеседники. Они ждут нашего внимания, готовы к продолжению дела, начатого знаменитым гражданином Ростова.
- А.В.Позднеев – неутомимый исследователь, автор ряда статей, впервые сформировавших проблематику изучения рукописей этого рода. Его докторская диссертация опубликована в виде книги многие годы спустя после защиты, уже не при жизни автора. Ему же принадлежит термин, вынесенные в название монографии: «Рукописные песенники XVII-XVII в.в. Из истории песенной силлабической поэзии». М., 1996.
- Приводим два именования каждой рукописи: по библиотечному описанию и по «Охранному каталогу». Краткие характеристики, данные А.А.Титовым, воспроизводим полностью.
- Открытие этого явления русской культуры и его первоначальное описание также совершено А. В. Позднеевым. Ему принадлежит и двойное именование Никоновская/Новоиерусалимская школа: по имени патриарха, основателя монастыря и духовного руководителя мощных творческих преобразований, связанных с Воскресенским, Новый Иерусалим именуемым монастырем. Исследователь вводит в научный обиход ряд имен песнотворцев, среди которых первое место занимает Герман, постриженик, духовное чадо и ученик патриарха Никона, впоследствии архимандрит Новоиерусалимского монастыря. Исследователь рассматривает Новоиерусалимскую школу прежде всего как значительный этап становления русской поэзии.
- Именно акростихи раскрыли авторство Германа и других песнотворцев.
- Предварительное описание этой рукописи дано в статье: Васильева Е.Е. «Рукопись замечательная…». (в производстве).
- Ряд текстов из этой рукописи опубликован в «Русских кантах от Петра Великого до Елизаветы Петровны». Изд. подг. В.А. Лапин, Е.Е. Васильева, А.В. Стрельников. СПб, 2002.
- Памятник опубликован полностью в энциклопедии «Музыкальный Петербург. XVIII век». Кн. 5. «Рукописный песенник XVIII века с голосами, положенными на ноты». Отв. ред. Е.Е. .Васильева, вст. ст., комментарии, расшифровка Е. Васил
