Электронная библиотека

На протяжении нескольких лет автор исследует обширный архив александровских купцов Зубовых, в котором хранятся документальные материалы не только многих представителей этого старинного купеческого рода, но и их знакомых, друзей, родственников (купеческий род Зубовых ведет свой отсчет с XVII в.¹). Хотелось бы отметить, что материалы семьи Августа Кегеля из фондовой коллекции носят не случайный характер. Они являются составной частью т.н. «зубовского» архива (насчитывает несколько тысяч единиц хранения) и были выделены автором в единый комплекс (около 200 документов). Немалую сложность при исследовании темы представлял собой ряд источников неизвестного содержания на немецком и французском языках. Только после их перевода стало ясно, что полученная информация не только дополнила уже выявленные сведения, но и неизвестные ранее факты биографической и служебной деятельности представителей этой семьи станут для автора своего рода открытием. Исследованные нами документы характеризуют (к сожалению, не в полном объеме) частную и служебную жизнедеятельность семьи Кегелей, выходцев из мещан, сумевших во второй половине XIX в. с помощью упорного труда и природных способностей добиться определенного положения в обществе. Известно, что именно в XIX в. российские немцы специализировались в различных областях науки и техники. Предприниматели и земледельцы, художники и музыканты – они внесли значительный вклад во все сферы жизни российского общества.

На основе исследованных нами источников, уместно отметить, несомненно, важное для нас обстоятельство: представители рода Кегелей связали свою жизнь в XIX-XX вв. не только со столицей, но и с такими малыми городами России, как Александров и Переславль Владимирской, а также Ростов Ярославской губерний.

Мы остановимся лишь на тех представителях этой семьи, которых нам удалось выявить.

Современникам XXI в., наверное, трудно представить, что в г. Москве до первой четверти XIX в. не было постоянного театра и «феатральные служители» (так в купеческой среде тогда называли артистов) играли в особо устраиваемых по этому случаю помещениях, либо в домах заядлых театралов. В XIX в. многие представители купечества любили посещать театр, т.к. повсеместно бытовало мнение о том, что «обновление духа от хождения в театр приключается»². В 1824 г. в Москве открылся Малый драматический театр, а в 1825 – Большой Императорский (ныне Большой театр России)³. Вся жизнь одного из представителей семьи Кегелей, Августа, молодого талантливого музыканта, саксонского подданного была неразрывно связана именно с Большим Императорским театром, в который он пришел спустя 14 лет после его открытия.

Иоганн Фредерик Август Кегель (1816-1866) был родом из Саксонии (ранее одна из провинций Пруссии, ныне – Германии) из семьи таможенного служащего Иоганна Готлоба Кегеля г. Дрездена⁴.

Потомок александровского купеческого рода Зубовых по женской линии Надежда Федоровна Лавровская (1922-2003, внучка Владимира Васильевича Зубова, организатора первой частной музыкальной школы в Александрове) в своих воспоминаниях отмечала, что, согласно семейному преданию, род Кегелей был очень старинный⁵. С позиции времени трудно судить о достоверности этих сведений, т.к. ранние документы комплекса датированы 1833 г.

Анализируя материалы служебной деятельности Августа Кегеля, можно сказать, что родители смогли дать сыну достойное образование, особое внимание уделив музыкальному, поскольку в XIX в. г. Дрезден славился высокой музыкальной культурой, лучшими преподавателями. Осталось неизвестным, каким образом представители семьи Кегелей оказались в Москве. Из документов архива мы узнаем, что в апреле 1839 г. Дирекция Императорского Московского театра заключила с Августом Кегелем соглашение о принятии его на службу в качестве первого тромбониста, подписав с ним трехгодичный контракт. На тот период молодому музыканту исполнилось всего двадцать три года⁶.

Исследовав ряд источников, мы можем утверждать, что Август Кегель являлся талантливой, незаурядной личностью. Одно только его знакомство с Николаем Григорьевичем Рубинштейном (1835-1881) говорит о многом. Сегодня, к сожалению, нам не представляется возможным выяснить, как могли познакомиться музыканты, но то, что они неоднократно давали совместные концерты, является неоспоримым.

Так, в коллекции хранится ничем не примечательный, на первый взгляд, документ на французском языке от 1862 г. – «Программа Большого Музыкального вечера» в г. Москве. На наш взгляд, этот скромный источник несет в себе важную информацию. Он свидетельствует не только о знакомстве Кегеля с Рубинштейном, но и подтверждает факт их совместных выступлений: ведь на такие вечера, как правило, приглашались лишь те музыканты, кого лично знал и ценил сам Н.Г. Рубинштейн. В содержание программы вошли сведения о дате, времени и месте проведения вечера: «на Тверском бульваре, против дома г. Обер – Полицмейстера в доме Пукалова, бывшем Крекшеной»⁷ (ныне Тверской бульвар, 17). Надо сказать, что во второй половине 60-х годах XIX в., в этом доме снимал помещение московский Артистический кружок, который был основан при участии А.Н. Островского, В.Ф. Одоевского и Н.Г. Рубинштейна⁸. Этот кружок приобрел в Москве большую популярность. Кроме музыкантов его посещали писатели, артисты, художники, ученые – цвет московского общества. В нем устраивались литературные вечера – читали свои произведения А.Н. Плещеев, А.А. Фет, А.Н. Майков, А.Ф. Писемский и др., ставились спектакли. Причем этот артистический кружок был единственным в то время в Москве клубом, в состав которого допускались и дамы⁹.

Согласно материалам архива, семейная жизнь Августа Кегеля началась через 2 года после приема его на службу в театр. В 25 лет он венчался в Москве первым браком с дочерью учителя 22-летней Александриной Матильдой Гриме (1819-1854)¹⁰, родом из уездного города Вольмар Лифляндской губернии (ныне г.Валмиера, Латвия)¹¹.

Рано овдовев, имея двух несовершеннолетних детей¹², сорокалетний музыкант в 1855 г. венчался вторым браком с 17-летней «мадемуазель» Эмилией Терезой Вейзе (1838-1878), дочерью «умершего Арендсбургского мещанина» Адама Фридриха Вейзе, «изготовителя инструментов» (Аренсбург, уездный город Лифляндской губернии с 1952 по 1990 г. – г. Кингисепп, ныне – г. Курессааре, Эстония)¹³. Эмилия Адамовна родилась в обеспеченной семье. Из текста духовного завещания от 1845 г. мы узнаем о том, что уже с семи лет на ее имя отцом была положена сумма в размере 4300 руб. серебром. Отец Эмили Адамовны считал, что управление всеми делами надо вести «благоусмотрительно», «дабы все дети его могли быть надлежащим образом обучены и воспитаны»¹⁴. Судя по документам архива, Эмилия Вейзе была девушкой образованной. В 16 лет, являясь подданной Российской Империи, она получила образование в Москве в частном учебном заведении «г-жи Дельсаль» и была «допущена к испытанию в Императорском Московском Университете» по русскому, французскому и немецкому языкам, получив после экзаменов «звание Домашней учительницы»¹⁵.

У четы Кегель рождаются 5 детей:

По воспоминаниям Н.Ф.Лавровской, большое внимание в семье Кегелей уделялось музыке. Некоторые знания и навыки в овладении музыкальными инструментами Август Кегель сумел передать старшим сыновьям¹⁷. В 50 лет, после одиннадцати лет супружества, Иоганн Фредерик Август Кегель скончался и был похоронен на кладбище «при евангельско-лютеранской церкви Свв. Петра и Павла»¹⁸ (ныне Старосадский пер.,7). Эмилии Адамовне на тот момент было всего 28 лет, а самому младшему сыну – Владимиру едва исполнилось полтора года. Возраст других детей соответственно был таким: Екатерине – два с половиной года, Павлу – пять, Виктору – семь и Августу – одиннадцать лет. Будучи женщиной образованной и состоятельной, Эмилия Адамовна уделяет большое внимание их образованию. Документы свидетельствуют, что ее дети сначала окончили гимназию, затем реальное училище¹⁹. Эти учебные заведения состояли в ведении все той же Петропавловской евангелическо–лютеранской церкви. Впоследствии Виктор, Павел и Владимир получили высшее образование в Московском университете²⁰.

В 1876 г. Эмилия Адамовна получает наследство в размере 4000 руб., завещанных ее детям их крестной Екатериной Федоровной Малютиной (одна из дочерей Федора Ивановича Баранова, известного александровского купца, владельца Троицко-Александровской мануфактуры)²¹. Скорее всего, именно эти средства помогли ей в 1870-е годы открыть в Москве частную школу под названием: «Элементарная школа Эмилии Адамовны Кегель». На наш взгляд, с открытием школы, Эмилия Адамовна, обеспечила своей семье безбедное существование на многие годы. Стоит сказать, что ее учебное заведение не имело своего здания, его адрес (как и название) за период существования несколько раз менялся: «Садовая-Самотечная», «Петровка», «Садовая против Цветного бульвара», «Сухаревская Садовая». Но, несмотря на это, школа, основанная Э.А. Кегель, успешно работала до 1916 г.²²

Внимательно проанализировав практически весь материал «зубовского» архива, мы можем с уверенностью высказать следующее: именно крестная, Екатерина Малютина (Баранова) много лет, близко знавшая семью Кегелей, сыграла первостепенную роль в знакомстве Владимира Зубова, сына племянника (Василия Михайловича Зубова (1821-1894), александровского купца 2-й гильдии) с Эмилией Кегель. Эмилия Адамовна подружилась с большой семьей купцов Зубовых: гостила с детьми в Александрове, в селе Крутец, что находилось в нескольких верстах от города, у Алексея Михайловича Зубова, дяди Владимира Васильевича²³.

Из эпистолярных источников второй половины XIX в. мы вскоре узнаем о возникших трогательно-нежных чувствах Владимира Васильевича к Эмилии Адамовне. Нам представляется, что эту образованную, полную достоинства женщину природа одарила не только красотой, обаянием, но и тонким умом, чего не могли не заметить окружающие, в том числе и ее новый знакомый. В фондовой коллекции хранятся письма Владимира Васильевича к Эмилии Адамовне. И, судя по их содержанию, она не сразу ответила ему взаимностью. Заслуживает внимания их тон – от подчеркнуто-уважительного, дружески-заботливого он постепенно становится чувственно-сердечным, когда для двоих ни разница в возрасте, ни социальное положение уже не имеют какого-либо значения. Мягкость, теплота обращений Владимира Васильевича к любимой в первых строках писем светятся искренностью: «Друг мой, сокровище ты мое!», «Радость моя, счастье мое!», «Бесценная, дорогая моя!», «Друг мой! Воля Твоя священна для меня», «Всемилостивейшей государыне от ее верного раба…». Смена эмоций заметно влияет на почерк влюбленного. Аккуратно выписанные корреспондентом буквы вдруг уступают место неровным небрежно-размашистым строкам с помарками и орфографическими ошибками. В одном из писем к ней, оправдываясь за долгое молчание, В.В. Зубов пишет, что на это повлиял ее отъезд из Александрова в Москву, и он не может «не упомянуть о мрачности и пустоте тех весьма ощутительных дней», когда остался один. Владимир Васильевич сообщает, что благодарит Эмилию Адамовну за оказанное ему внимание, и «по приезде» его в Москву желает: «…поцеловать самые кончики» ее «пальчиков», ведь «для Выражения искренних чувств», по его мнению, «достаточно и дву-трех слов, не имеющих даже никакой логической связи». По всей вероятности, отношения Владимира Зубова с Эмилией Кегель складывались непросто, т.к. в некоторых письмах он настойчиво уделяет внимание нередко возникающим между ними «недоразумениям». Он сдержанно, но твердо констатирует, что «корень зла сидит в той характеристической черточке, которая обуревает …обоих», «...Мы, несмотря на знание друг друга, не вполне доверяемся и постоянно делаем осечки там, где должно – бы было быть наверняка. Вещь как видите странная…». Этому мешает, как считает Владимир Васильевич, «глупая и совершенно неуместная гордость» любимой женщины, которую она не хочет «осознать». В резкой форме он высказывает даме сердца, что она, конечно, «вправе гордиться и поступать с сознанием собственного достоинства», но тут же с горечью вопрошает: «…Но, скажите ради Бога я то,…. чего ради петушусь и ищу там пятаков чему цена то вся грош». И как бы подводя итог их трудному взаимопониманию, заключает, что причина скорее всего в том, что он ее недостоин: «…по Сеньке шапка по Еремке колпак». В ряде источников прослеживается гамма чувств, которые владеют молодым человеком. В связи с этим показателен фрагмент из другого любовного письма Владимира Зубова: «Друг, ангел, жизнь моя! И в этих немногих словах написанных тобою, ты нашла возможность …., впрочем как знать может быть ты осознаешь, что я тебя не достоин и в том ты права глубоко. Знаю однако, что возвращаться вспять поздно: исправляй меня ломай, если можешь, я весь в твоей власти. Твой навсегда. В.». Вероятно, разница в возрасте между влюбленными волновала многих, т.к. при рассуждении на эту тему одно из посланий Владимира Васильевича к Эмилии Адамовне заканчивается, на наш взгляд, мудрыми, для молодого мужчины, словами: «…Порицать будут многие, поддерживать же могут и должны только избранные ибо много званных но мало избранных…. Ведь ты мое счастье – мое блаженство, а этого только и нужно, чтобы почувствовать себя полегче. Твой навеки В.»²⁴

В 1878 г. в 40 лет Эмилия Адамовна Кегель венчалась «в Космо-Домианской, что на Покровке церкви» вторым браком с Владимиром Васильевичем Зубовым, 28-летним домашним учителем (1850-1935). Но, после рождения их совместной дочери (Евгении) и ее смерти, Эмилия Адамовна скоропостижно скончалась. И вся забота о детях от первого брака (Виктору – 18, Павлу – 16, Владимиру – 13 лет), а также управление школой переходит к ее молодому супругу²⁵. Особое внимание Владимир Васильевич уделял младшим детям. Впоследствии, двое из них после получения ими высшего образования, выберут местом жительства г. Александров Владимирской губернии. Самый младший из братьев – Владимир поселится в г. Ростове Ярославской губернии.

На основании документов архива, автор считает уместным отметить теплые и дружеские взаимоотношения В.В.Зубова с детьми первой жены, которые не закончились с их совершеннолетием, получением высшего образования, становлением, а продолжались в течение всей жизни. В их судьбе он принимал самое непосредственное участие: как в воспитании и обучении (игре на скрипке, поскольку сам владел ею в совершенстве), так и в приобретении профессий, определении места жительства. И хотя документальных свидетельств этому не так много (ряд эпистолярных источников), но их содержание проникнуто теплой душевностью, искренностью, заботливым отношением друг к другу. «Добрейший», «Дорогой», – такие обращения используют юноши в первых строках писем к Владимиру Васильевичу. Они делятся с ним своими проблемами, советуются, приглашают в гости, сообщают о семейных новостях, поздравляют с праздниками. Заканчиваются письма к отчиму и членам его семьи непременно поклонами, пожеланием здоровья со словами: «Искренно любящий Вас и ваше семейство», «остаюсь уважающий Вас», «преданный Вам» или «всегда благодарный»²⁶. Из эпистолярных источников этого периода явствует, что братья Кегели были дружны между собой. Они не только тесно общались в быту, но и, судя по отдельным концертным программам, иногда принимали участие в городских музыкальных вечерах (впоследствии в таких вечерах принимали участие и их дети²⁷). Не исключено, что каждый из братьев владел не одним музыкальным инструментом: как скрипкой, так и виолончелью.

Документы архива свидетельствуют, что дети этой семьи состоялись как личности. К сожалению, мы не имеем сведений о том, как сложилась судьба старшего сына четы Кегель – Августа.

Николай Кегель (1848 –1895 г., сын А. Кегеля от первого брака), во второй половине XIX в. поселился в Александрове: был женат, «служил» земским врачом. «Журналы Александровского Врачебного Совета» при Уездной Земской Управе за 1892-1895 гг. из фондов Государственного архива Владимирской области (ГАВО) свидетельствуют о том, что Николай Августович являлся заведующим Городской земской больницей «на 45 кроватей»²⁸. По воспоминаниям Н.Ф. Лавровской, у него была дочь Софья, сведений о которой мы не имеем²⁹.

Виктор (1860 г.р.) – жил и работал в г. Минске помощником начальника Управления Земледелия и Государственных имуществ Минской губернии («…Приходится жить в г. Минске по городскому и изображать из себя пол-шишки;… но ничего не поделаешь – надо привыкать! Жизнь здесь дорогая,- за одну квартиру без дров, 3 Ѕ комнаты приходится платить, чтоб им кисло было,- 400 руб.», – читаем в одном из писем к В.В. Зубову от 1904 г.)³⁰

Павел Кегель (1862 г.р.) был женат, имел сына Виктора, работал врачом в Переславском, а с 1895 г. – в Александровском Земстве³¹. После скоропостижной смерти брата, врача Николая Кегеля на заседании Александровского Врачебного Совета от 15февраля (ст.ст.) 1895 г. на свободную вакансию земского врача среди прочих кандидатур 9-ю голосами «за» из 11, ему было отдано «предпочтение»³². Одно время он выполнял обязанности провизора местной аптеки³³. В более поздних протоколах совещаний врачей Земской Управы и отчетах ГАВО автору не удалось найти каких-либо других сведений о служебной деятельности Павла Августовича Кегеля³⁴. Дальнейшая его судьба нам осталась неизвестной.

Владимир Кегель (1865 – около 1946), младший брат, с двадцати лет был женат на дочери ростовского купца, историка, археографа и общественного деятеля А.А. Титова – Глафире Андреевне (1869-1946) (на момент венчания ей исполнилось 16 лет). Эпистолярные источники архива констатируют: свадьба должна состоятся на родине невесты, в г. Ростове Ярославской губернии 10 января (ст.ст.) 1885 г. Из письма Владимира Кегеля в Москву отчиму становится известно, что предстоящую свадьбу родные невесты вместе с женихом «хотели было устроить в Москве», но т.к. у ее отца 21 декабря (ст.ст.) 1884 г. в г. Ярославле сгорели 2 магазина «до тла», то и свадьба предполагается быть «скромной». Он настоятельно приглашает Владимира Васильевича с супругой и малолетней дочкой на торжество в Ростов, отмечая, что всем приятно будет их видеть, в то же время, подчеркивая, что на этот вечер уже приглашены лишь самые близкие люди³⁵.

Некоторое время Владимир Августович являлся кандидатом на судейскую должность при окружном суде г. Ревеля (ныне – г. Таллин, Эстония)³⁶. Он постепенно продвигался по службе, поэтому его семье часто приходилось переезжать. Перед революцией он был уже помощником прокурора в Москве. Имел двоих дочерей. Затем жил во Владимире. Единственный девятнадцатилетний внук Николай Журин в 1941 г. во время Великой Отечественной войны погиб в первом бою³⁷. По всей вероятности, на этом прямом потомке род Кегелей прекратил свое существование. Какие-либо другие представители этой семьи нам на сегодняшний день остались неизвестны.

В заключение, мы хотим сказать, что судьбы многих родов на протяжении столетий складываются по-разному. К сожалению, не всегда удается назвать поименно каждого из их представителя. И чем ближе они к нам по времени, тем реальнее найти неизвестные имена: крестьян или мещан, купцов или священников, проследить их жизнедеятельность. Самое главное, на наш взгляд, уметь бережно хранить историческую память, исследуя подлинные источники ушедших эпох.

1. Фонд «Документы» музея-заповедника «Александровская Слобода» Ф.Д. (5-1-513); Кукина Т. В. Из истории Александровского купеческого рода Зубовых. Александров. 1994.
2. Для памяти потомству своему. Народный бытовой портрет в России. М., 1993. С. 186.
3. Указ. соч. Для памяти потомству своему. Там же.
4. (Ф.Д.) (5-1-48)
5. Из устного рассказа Н.Ф. Лавровской.
6. Ф.Д. (5-1-34)
7. Ф.Д (5-1-49)
8. Муравьев В. Тверской бульвар. М., 1996. С.336.
9. Федосюк Ю. Москва в кольце Садовых. М., 1991. С.172,173.
10. Ф. Д. (5-1-33,36,37,45);
11. Брокгауз Ф.A., Эфрон И.А. Энциклопедический словарь. Под ред. И.Е. Андреевского. СПб, 1891. Т. 7. С. 131.
12. Ф. Д. (5-1-33,37,45)
13. Ф. Д. (5-1- 43,47, 48); Брокгауз Ф.A., Эфрон И.А. Указ. Соч. Т.2.С.58.
14. Ф. Д. (5-1-38)
15. Ф. Д. (5-1-43)
16. Ф. Д. (5-1-56); КФФД: АМ – 13 190 / 21, 42, 39; АМ – 13 189 / 31, 30, 32
17. Из устного рассказа Н.Ф. Лавровской
18. Ф. Д. (5-1-54)
19. Ф. Д. (5-1-59,60,62,88,97)
20. Ф. Д. (59-62,88,97); КФФД музея-заповедника «Александровская Слобода»: АМ – 13 192/ 42, АМ – 13 189/ 32
21. Ф.Д. (5-1-53,90, 95,)
22. Ф.Д. (5-1- 95,174-176,180,183-188,190,194)
23. Ф.Д. (5-1- 65-78)
24. Ф.Д. (5-1- 65,66)
25. Ф.Д. (5-1-56,186, 197-203)
26. Ф.Д. (5-1- 71, 288, 289, 292, 293)
27. Ф.Д. (НВФ-2563)
28. ГАВО. Там же.
29. Из устного рассказа В.Ф. Лавровской.
30. Ф.Д. (5-1-292)
31. Государственный архив Владимирской области (ГАВО). Ф. 378. Оп. 1. Д. 46. Л. 53 – 56; 60 – 64; 76 – 78; 86 – 87; Ф.Д. 5-1-290.
32. ГАВО. Там же. Л. 53-56.
33. Ф.Д. (5-1- 5-1-289)
34. ГАВО Ф.378. Оп. 2. Д.32.
35. Ф.Д. (5-1- 5-1-292)
36. Ф.Д. (5-1-291).
37. Крестьянинова Е.И. Семейный круг Андрея Александровича Титова // ИКРЗ, 1997. Ростов, 1998. С. 215-217.