Музей-заповедник «Ростовский кремль» продолжает дарить потрясающие подарки зрителям на фестивале камерного искусства «Зимние вечера в Ростовском кремле». В спектакле музыканта, исполнителя, исследователя русского фольклора Сергея Старостина и актрисы театра и кино Татьяны Бондаренко «Архангельское ожерелье» звучали веселые и остроумные небывальщины Степана Писахова, удивительный сочный русский язык сказов Бориса Шергина, народные песни. У мэтра российской фолк-музыки Сергея Старостина с Ростовским кремлем давняя духовная связь, он постоянный участник фестиваля «Живая старина», который собирает фольклорные и этнографические коллективы со всей России. Поэтому неудивительно, что наша беседа с известным этнографом плавно перешла от музыки к сохранению национального наследия.
- Сергей Николаевич, почему Вы, профессиональный кларнетист, пришли к народной музыке, к русским народным инструментам: жалейке, гуслям, калюкам, лире?
- Для того, чтобы музыка состоялась, необязательно наличие усложненных, утонченных вещей. Музыка как организованная звуковая система – одухотворенная, одушевленная, согретая человеческим теплом, наполненная человеческим интеллектом - появляется от душевной полноты. Душа может быть наполнена совершенно разными вещами: радостью, печалью, восторгом. И только музыка может выразить эту душевную переполненность, гораздо в большей мере, чем поэзия, другой вид искусства. И неважно, профессиональный музыкант ты или нет. И тот и другой могут творить музыку, а могут просто извлекать звуки. Поэтому дело не в выборе музыкального инструмента, а в личности.
Я знаю старинную музыку, но я не исполняю старинную музыку. Надо быть честным перед собой. Для этого мне нужно было бы жить в деревне, ходить за коровами, пахать пашню, выращивать урожай, косить траву, собирать стога. Старинная русская песня – это сопровождение обычной деревенской жизни. Она всегда носила прикладной характер, ритуальный, обрядовый. Сопровождала свадьбы, хороводы, встречи весны, проводы зимы, - все что угодно, из чего состоит жизнь обычного селянина. Именно поэтому «Живая старина» – удивительный фестиваль, в таком формате народная песня звучит очень органично: не на большой сцене, а по всему пространству средневекового архитектурного ансамбля.
- Получается, идея совместить народную музыку с музыкой известных современными коллективами: Moscow Art Trio, «Волковтрио», АукцЫон – один из способов выхода фольклора на большую сцену?
- В какой-то мере. Если мне хочется стать открытым для мира, я вступаю в коллаборации. Появляется своя химия, мы начинаем создавать некий продукт. Вот так могут образовываться альянсы, причем неважно, рок-музыка это, джаз или авангард. Если люди, с которыми мне предстоит играть вместе, симпатичны, если я чувствую с ними общность идей и у нас получается создать творческий альянс, то остальное уже не столь важно. Я не считаю себя крестьянским музыкантом. Я просто воспроизвожу эту музыку в соответствии со своим мироощущением. Это моя транскрипция. Я пытаюсь этим жить, пытаюсь это в себе поселить, сделать моим, чтобы я не был переводчиком или транслятором.
- Сергей Николаевич, Вы неоднократно выезжали в этнографические экспедиции для поиска и записи народных песен, собрали более 3000 песен. Где широкий российский зритель может познакомиться с народным творчеством?
- Это один из самых сложных и болезненных вопросов на сегодня. Я ведь не единственный собиратель, в России были тысячи, а может и десятки тысяч собирателей народного творчества. Собрано огромное количество музыкального материала – наше национальное достояние, которое хранится в многочисленных архивах, фондах, коллекциях. Это наследие и есть корневое искусство, корни народа, нации, родовые связи с нашими предками. И из всего этого грандиозного объема оцифровано максимум процентов 20-30. Между тем, пленки, на которые записаны эти песни и наигрыши, не вечны. Поэтому крайне важно решить судьбу этого богатства на государственном уровне, и надеюсь, Министерство культуры поможет нам в сохранении национального достояния, в сохранении корней. Ведь если мы не будет петь свои песни, нам придется петь чужие.
