Электронная библиотека

Целью работы является попытка проследить основные этапы развития металлического убора, пользуясь как источником вещевыми комплексами кладов и погребений с IX-X вв. по XI-начало XII вв.

Убор погребенного имеет как сходства с прижизненным, праздничным убором, так и отличия от него, связанные с отсутствием необходимости носиться. Вещевые комплексы кладов, будучи и формой накопления богатства, представляют собой прямой источник для суждений о реально носимых и постепенно меняющихся прижизненных уборах.

Об этих различиях необходимо помнить, но они не мешают сравнивать синхронные комплексы кладов и погребений для воссоздания общей линии эволюции металлического убора. Первой ступенью работы является построение реконструкций по конкретным комплексам кладов или погребений. Затем при их сравнении более отчетливо выявляются типичные черты убора эпохи, восполняются недостающие звенья и убираются второстепенные черты.

Убор кладов IX-X вв. можно охарактеризовать, как состоящий из плоскостных и проволочных украшений, изготовленных в наиболее простых технологиях. Это отражает невысокий уровень ювелирного дела Руси в этот период.

В качестве основных височных украшений только в этой хронологической группе кладов присутствуют плоскостные височные кольца славянских типов. По погребениям они известны и в более позднее время.

Височные кольца и серьги – две различные по происхождению категории. Серьги изначально украшают ухо. Височные кольца изначально являются украшением девичьих волос, а в уборе замужней женщины, входят в состав конструкций, имитирующих волосы и имеющих, как правило, ленточную форму. Лента украшала девичью косу, затем, когда волосы убирались, лента становилась основой для нанизывания украшений.

В рассматриваемый период различные типы височных колец уже не имели устойчиво этноопределяющего значения: клады позволяют увидеть процесс их взаимопроникновения и соединения в одних уборах. При этом были востребованы конструктивные удобства или эстетические качества колец определенных типологических форм.

В Полтавском кладе 1905 г. имеются спиральные и лучевые височные украшения, в Зарайском кладе – лучевые¹. Спиральные кольца идеально приспособлены для накладывания друг на друга и нанизывания на ленту. Они состоят из орнаментальной – спиральной – части и рабочей – дужки (Рис. 1,1). В комплексе клада бывает в среднем около десяти колец. Форма спиральных височных колец с отходящей проволочной дужкой напоминает способ соединения цветов в венке, когда стебель отгибается и закрепляется вокруг основы венка из стеблей цветов.

Лучевые кольца также приспособлены для нанизывания на ленты. Можно заметить, что кольца Зарайского клада имеют характерный одинаковый слом дужек на том участке, где проходила лента, и дужка нижнего кольца соприкасалась с орнаментальной частью верхнего². Самой привлекательной особенностью лучевых и лопастных колец являлась и их красивая орнаментальная форма, способствовавшая тому, чтобы выбрать такое кольцо для завершения ленты (Рис. 1,2). В XII в. лучевая форма, воспроизведенная в технике тиснения, дала новый тип украшения – звездчатый колт на широкой дужке, который по существу относится к категории модернизирующихся височных колец.

Основными украшениями шейного яруса являются гривны, украшениями рук – простые проволочные браслеты. Некоторые клады состоят только из этих украшений³. Они, по-видимому, были наиболее удобной формой накопления богатства.

С убором кладов данной группы можно сопоставить убор ранних погребений некрополя Киева⁴. В погребении № 30 начала X в. присутствует набор из перстнеобразных колец, которые могли носиться как в ленте, так и в цепочке (Рис. 1,3). Форма перстнеобразных колец оказалась наиболее удобной для технического закрепления, как всей ленты на головном венчике, так и колец в ленте между собой. В более позднее время, к XII в. из этих колец сформировалась лента-рясна для концевой подвески-колта на узкой луннице.

Для кладов последующей эпохи X-XI вв. традиционные славянские височные кольца не характерны. Исключения единичны и невыразительны. Например, проволочные кривичские браслетообразные височные кольца с напускными бусинами имеются в Гнездовских кладах, 1867 и 1993 гг.⁵ На основании этих фактов можно реконструировать элементы более архаичного традиционного славянского убора, сохранявшегося в комплексе богатых кладов последующей эпохи (Рис. 1,4).

В X-XI вв. украшения стали объемными. Самый характерный тип наушниц – гроздевидные, во множестве известные по моравскому материалу IX-XI вв. Исследователи считают, что в основе лежат византийские формы⁶. Более ранние гроздевидные наушницы сделаны из крупной спаянной зерни. Эта же в основе форма выполняется затем и в технике тиснения, конструируясь из полых бусин, крупная зернь на тисненых формах продолжает применяться. В более поздних русских кладах гроздевидные формы не имеют развития.

Гроздевидные подвески встречаются в погребениях Киевского некрополя: № 112 и 124 первой половины X в.⁷ Можно допустить различные способы их ношения: нельзя исключать ношение как серег; можно предполагать ношение в лентах в соответствии со славянским обычаем (Рис. 2,4). В погребениях встречается и по несколько гроздевидных наушниц. Иногда простые кольца соединены с кольцами, утяжеленными объемными подвесками: в Зарайском кладе такие украшения представляют более современный убор по сравнению с традиционным из плоскостных колец (Рис. 2,1).

Гроздевидные наушницы развитых форм найдены в составе кладов в с. Денис Переяславского у. Полтавской губ. и д. Борщевка Волынской губ., Гнездовском кладе 1993 г.⁸ Тисненые украшения, как правило, имеют крупные, широкие дужки, как у височных колец (Рис. 2,3). На некоторых экземплярах имеется залощенность от потертости на оборотной стороне, что может свидетельствовать о ношении на ленте. В кладах наушницы встречаются и очень многочисленными сериями. Самым ярким примером является клад из с. Копиевка Киевской обл., имеющий в своем составе 27 наушниц. На основании этого клада можно реконструировать славянский традиционный способ формирования ленты из гроздевидных наушниц с конечной утяжеленной и украшенной подвеской. На дужки наушниц надеваются тисненые бусины – это развитие происходит по аналогии с появляющимися в это же время бусинными кольцами (Рис. 2,2).

Киевское погребение IX – начала X вв. № 26 содержит перстнеобразные и трехбусинное зерненое кольца⁹. Появление бусинных колец вписывается в линию использования в металлическом уборе объемных украшений более высоких ювелирных технологий (Рис. 3,1). Трехбусинные кольца, сплошь покрытые зернью, не являются тиснеными, а имеют – проволочно-каркасную конструкцию: зернь лежит на колечках, в свою очередь уложенных на продольные проволочки. Такая технология известна по западнославянским землям и предшествует развитию тиснения. На Руси такие бусы известны по курганам дреговичей¹⁰.

Появление трехбусинных колец можно считать общеславянским явлением, связанным с дальнейшим формированием своего традиционного убора с лентами из височных колец. Эти формы украшений в какой-то мере противостоят гроздевидным наушницам. Височные кольца и бусы ожерелий проволочно-каркасной конструкции – еще один стилистически и технологически единый зерненый убор эпохи в добавление к тому тисненому убору с зернью, на который указала Г.Ф. Корзухина¹¹. Тисненый убор отражал воздействие мировой ювелирной моды в славянской переработке. В отличие от тисненого – убор из трехбусинных колец проволочно-каркасной конструкции – полностью и исконно славянский. Наиболее широкое распространение сплошь зерненых украшений следует связывать с XI-XII вв., впоследствии они уступили место тисненым бусинам с накладной орнаментацией из скани и зерни. Трехбусинных украшений с зернеными бусинами много и в кладах XII-XIII вв., но там они составляют наиболее архаичный пласт.

В комплексе Гнездовского клада 1867 г. присутствуют два многобусинных кольца, одно из них собрано из тонких филигранных тисненых бусин¹². Бусины с полусферами, геометрическим орнаментом, лопастные – входили и в состав ожерелий, но здесь использованы в соответствии с традиционным славянским способом – в височных кольцах, по размеру аналогичных крупным браслетообразным кольцам из архаичного убора этого же клада. Сыграла роль традиция ношения височных колец с напускными бусинами из других материалов, камня и стекла. Конструкция выглядит громоздко, формы тисненых височных колец еще не отработаны (Рис. 3,2).

Полное представление об ожерельях тисненого убора дают гнездовские клады 1993 г. и 1867 гг.: лунницы с полусферами, бусы, полусферические медальоны. Аналогии бусам с геометрическим орнаментом известны в киевском некрополе. Все это пришло на смену проволочным и пластинчатым гривнам (Рис. 3,1,2). Бусы – это строительный материал для возникновения новых форм тисненых украшений.

В XI – начале XII вв. продолжается формирование бусинных височных колец дорогого традиционного убора, выполнявшегося в технике тиснения и накладной зерни и скани. В кладах имеются как плоскостные височные кольца, так и бусинные. Дорогой убор продолжает выполняться в технике тиснения и зерни. Более простой и архаичный пласт представляет убор в проволочной и пластинчатой технологиях. Гроздевидные наушницы ушли в прошлое.

В материалах Суздальского некрополя конца XI в. разнообразные височные кольца носились по нескольку штук с каждой стороны головы на лентах, в цепочках, или волосах¹³. Использовались традиционные славянские способы ношения (Рис. 3,3). В этих конструкциях участвуют кольца с поясками из крупной спаянной зерни, но без гроздевидных подвесок (Рис. 4,1). Последнее отчасти подтверждает мнение о ношении в лентах и гроздевидных украшений: простые кольца могли надеваться на верхнюю или среднюю часть ленты, а конец – завершаться гроздевидной наушницей. Часто применяются кольца проволочных конструкций: узелковые и сплошь покрытые зернью (Рис. 4,1). Варианты уборов, восстанавливаемые по кургану № 16 Суздальского некрополя, очень просты, они включали всего по два перстнеобразных кольца.

Имеются и нечастые примеры височных колец с тиснеными бусинами. Девичий убор по материалам кургана № 6 имел по шесть колец с каждой стороны головы. В качестве нижнего использовались более тяжелые, дорогие и объемные филигранные трехбусинные кольца. Уникальное тисненое кольцо с пирамидками из зерни могло быть привозным из Византии, поскольку выполнено в стилистической и технологической традиции ранних византийско-сирийских украшений (Рис. 4,1).

Погребение из Старой Рязани (раскопки 2000 г.) позволяет реконструировать другой вариант ношения трехбусинных колец: верхние нанизывались на ленту шириной около 2 см, к нижнему кольцу через одно перстнеобразное кольцо крепилась связка из трех трехбусинных колец, скрепленная узким кожаным шнурком. Нижняя связка и утяжеляла ленту и создавала шумящий эффект (Рис. 3,4)(Выражаю благодарность д.и.н. А.В. Чернецову, руководителю Старорязанской экспедиции РАН за возможность использовать материалы погребения для изучения и реконструкции). Аналогичный способ закрепления трехбусинных колец можно реконструировать по несколько более раннему погребению № 125 Киевского некрополя: на кольца надеты бусины из стекла, а верхняя часть дужки снабжена проволочной петлей, что удобно для ношения в связке¹⁴. Инвентарь кургана № 14 из Суздальского некрополя дает представление об отработанной форме височной ленты из трехбусинных колец, такой ее облик впоследствии закрепится в дорогом русском национальном металлическом уборе. (Рис. 3,3).

По составу Невельского и Белогостицкого кладов можно реконструировать уборы, совмещающие плоскостные и проволочные формы височных колец с бусинными¹⁵.

Белогостицкий клад был найден в 1836 г. на участке шоссе между г. Ростовом и дер. Новоселки близ Белогостицкого монастыря. В его материале переход от плоскостных украшений к тисненым представлен наиболее просто и наглядно: на ромбощитковое кольцо надета крупная овальная бусина, предназначенная, возможно, для ожерелья (Рис. 4,2). В Невельском кладе имеются дужки, сделанные из многобусинных височных колец. Эти явления продолжают линию развития, намеченную по материалам Гнездовского клада 1867 г (Рис. 3,2). Оба упомянутых клада содержат жесткие ожерелья из филигранных лунниц, медальонов и бус (Рис. 5,1). В этот же период в более простых уборах продолжают использоваться ожерелья с пластинчатыми подвесками (Рис. 5,2).

Клады 70-х гг. XII – первой трети XIII вв. показывают отработанный облик трехбусинных украшений. Их дужка заканчивается плоским ромбическим щитком, что исключает ношение в ухе, в качестве серег. Традиционный национальный скано-зерненый убор в это время сохранялся уже как архаизм. Тем не менее способ ношения трехбусинных колец в лентах в нем конструктивно закреплен, что и подтверждает исконную традицию. В качестве конечной подвески ленты начинает использоваться колт на широкой дужке, роль которого равнозначна роли височного кольца. Некоторые клады наиболее поздней хронологической группы сохранили колты архаичных форм, которые можно относить к первой половине XII в. Лучи колта из м. Каменный брод сделаны из грубо стянутых бусин (Рис. 4,4). Последующее формообразование сгладило эти несовершенства. Формы лучей отработались, стали либо грушевидными, либо уплощенно-стрельчатыми. К киевском кладе из у с. Лескова присутствует входивший в дорогой убор изящный серебряный колт на широкой дужке, конструктивно аналогичный височным кольцам (Рис. 4,3).

В своеобразной конструктивной и эстетической «специализации» височных колец и их рациональном использовании в единых уборах можно видеть процесс выработки национального металлического убора древнерусской народности.

В X-XI вв. можно наблюдать включение Руси в зону распространения европейско-мировой ювелирной моды, усвоение и переработка которой происходит параллельно с созданием собственного древнерусского убора. Гроздевидная наушница, изначально, возможно, серьга, на Руси носилась и в соответствии со славянскими традициями, как височное кольцо. Вырабатывается свой зерненый убор проволочно-каркасной конструкции, который влияет на создание дорогого убора знати, в котором носятся многобусинные височные кольца. Типологическая связь между плоскостными формами височных колец, трехбусинными кольцами и колтами прослеживается как на русских, так и на польских материалах. В особенности наглядна эта связь по польским материалам, где формирование колтов произошло в рамках проволочно-каркасной технологии¹⁶. Колт с лучами из сканных конусов включает в себя бусинное кольцо как основу (Рис. 6). Общее состоит в типологически одинаковой предназначенности украшений для нанизывания на височную ленту. Трехбусинные кольца составляют ее основу, привеска усложненной лучевой формы – колт – завершает ленту. Это итог развития височной подвески славянского убора в русском национальном. Впоследствии ей на смену приходят византийские формы лунничных колтов, а она сама модифицируется.

1. Корзухина Г.Ф. Русские клады X-XIII вв. М., 1954. № 1,8. С. 79-81.
2. Рыбаков Б.А. Ремесло Древней Руси. М.-Л., 1948. Рис. 14-15.
3. Корзухина Г.Ф. Ук. соч. № 3,10,1112,13.
4. Каргер М.К. Древний Киев. М., 1958. С. 146.
5. Гущин А.С. Памятники художественного ремесла Древней Руси. М.-Л., 1936. Табл. III:17,20; Пушкина Т.А. Новый Гнездовский клад // Древнейшие государства Восточной Европы. 1994. М., 1996. Рис. V:9.
6. Dostal B. Slovanska pohrebiste ze stredni doby hradistni na Morave. Praha, 1966. Obr.8, 335-337.
7. Каргер М.К. Ук. соч. С. 174-195, 200-211, табл. XX:2, табл. XXVIII.
8. Корзухина Г.Ф. Ук. соч. № 16-18. С. 84-86; Т.А. Пушкина. Новый Гнездовский клад...
9. Каргер М.К. Ук. соч. С. 143-150. Табл. VIII:1,2, IX:1, X:1-4.
10. Седов В.В. Дреговичи. Советская археология. 1963. № 3. С. 112-125; Он же. Восточные славяне в VI-XIII вв. М., 1982. С. 114. Цветная вклейка между С. 96 и 97. Табл. XXVIII, XXIX.
11. Корзухина Г.Ф. Ук. соч. С. 64,65.
12. Гущин А.С. Ук. соч. Табл. II: 1,3.
13. Сабурова М.А., Седова М.В. Некрополь Суздаля // Культура и искусство средневекового города. М., 1984. С. 111. Рис. 4. С. 116. Рис. 6,1-4. С. 117. Рис. 7,1-5.
14. Каргер М.К. Ук. соч. С. 210-211. Табл. XXIX.
15. Корзухина Г.Ф. Ук. соч. № 49,63,80,138.
16. Klanica Z. Pocatky Slovanskeho osidleni nasich zemi. Praha. 1986. Tabl. XXII.