Электронная библиотека

Сведения о св. Леонтии, епископе Ростова, вошедшие в русскую агиографическую литературу, весьма скудные и не лишенные противоречий¹. Одно из них касается происхождения святого: в изложении жития он происходил из Константинополя, но по указанию суздальского епископа Симона (1214 - 1226) являлся постриженцем Печерского монастыря в Киеве. Время мученической смерти Леонтия условно определено 1073 г., на том основании, что незадолго перед тем, в 1071 г., имело место поволжское восстание, инспирированное волхвами. Между тем, в древнейшем списке жития, датируемом ХIII - ХIV вв., сказано: "Во тъж день обретение честнаго тела преподобнаго отца нашего Левонтия епископа ростовьского"; в списке XV в. Кириллова-Новозерского монастыря под 23 мая обретение "честнаго телесе святаго Леонтиа епископа ростовьскаго чюдотворца". Почему он не назван священномучеником?

Житие св. Леонтия Ростовского уже являлось предметом изучения². И здесь не имеет смысла останавливать внимание на различных деталях, неизбежно становящихся объектом критического анализа. Достаточно лишь отметить, что обретение мощей св. Леонтия в 1161 г., при копании рвов для нового каменного собора, является наиболее достоверным фактом, приуроченным к 23 мая. День смерти остался неизвестен: его не зафиксировали местные церковные предания, и это позволяет предположить, что дотоле вряд ли существовали какие-либо формы почитания памяти епископа Леонтия в Ростове. Почитание, по-видимoму местное, установлено епископом Иоанном (1190 - 1214)³.

Если древнейший из известных списков жития св. Леонтия рубежа ХIII - ХIV вв. (Москва, ГИМ, Син. 246), то заметное количественное увеличение списков наблюдается с рубежа ХV - ХVI вв. Наиболее ранние списки службы относятся к XV в., а становятся более распространенными в следующем XVI в. Сохранилось свидетельство о том, что в 1493 г. канон св. Леонтию пели в Новгороде, при архиепископе Геннадии. На эти разрозненные факты, может быть, и не стоило бы обращать особое внимание, если бы они не находили отражения в изобразительном искусстве.

Почитание св. Леонтия в Ростове с 1161 г., а тем более с 1190-х гг., должно было оставить какие-то следы в иконографии. Иконописный подлинник позднейшего происхождения, давая описание внешности святого ("Леонтий чудотворец подобием рус, брада аки Козмина, на главе клобук белой, ризы святительския, с омофором"), предписывает изображать композицию обретения мощей с участием епископа, диакона, чернеца, князя, бояр и "прочих много народов разным подобием". И далее следует указание: "инии держат заступцы, понеже копаше ров для соделания церкви и обретоша мощи святителя, а стена церковная совсем не сделана"⁴. Но в реальности у гробницы обязательно следует предположить помещенный образ св. Леонтия - его сакральный портрет, икону. Он не сохранился, как и вся церковная утварь ростовского соборного храма второй половины XII в. Однако о его некоторых типологических чертах все же можно получить некоторое представление.

В Ростове при рытье пруда на берегу озера Неро 16 октября 1882 г. была найдена икона прямоугольной формы из плохо обработанного темно-серого камня, размером 6,6х4,6х1,7 см, с выполненным резьбой вглубь в графической манере поясным изображением св. Леонтия. Он в фелони, с омофором и клобуком, с правой рукой, простертой перед грудью, и с Евангелием на левой. Положение фигуры фронтальное. Лицо с большими, широко раскрытыми глазами, обрамленное слегка намеченной бородкой⁵. Эпиграфические особенности сопроводительной колончатой надписи, расположенной на уровне окруженной нимбом головы, позволяют датировать изделие рубежом ХIV - ХV вв.⁶ Этот ремесленно выполненный образок явно служит воспроизведением более древнего иконописного произведения, может быть того самого, нахождение которого следует связывать с гробницей святого.

Византийская иконографическая формула изображения святого епископа предполагает его представленным облаченным в фелонь с возложенным поверх нее омофором, но обычно с непокрытой головой, благословляющим правой рукой, держа Евангелие на левой, либо поддерживающим кодекс обеими руками. В качестве наиболее показательных примеров следует назвать мозаики в нишах тимпанов собора Св. Софии в Константинополе (конец IX в.)⁷ и фрески в алтарной части собора Св. Софии в Охрило (около 1040 г.)⁸. Эта формула не претерпевает радикальных изменений и в поздневизантийский период, о чем свидетельствуют фрески апсиды пареклесия храма монастыря Хора (Кахрие джами) в Константинополе (около 1316-1321 гг.)⁹. Таковыми же представлены иерархи и на портретах XIII - XIV вв.¹⁰, и лишь на известной миниатюре, изображающей императора Иоанна VI Кантакузина и членов духовного собора 1351 г., украшающей рукопись Богословских сочинений Иоанна Кантакузина в парижской Национальной библиотеке (1371 - 1375 гг.), архиереи в фелонях-полиставриях и в черных клобуках¹¹.

Если судить по русским памятникам, то изображения архиереев в клобуках впервые появляются тоже в XIV в., но только не в черных, а в белых. На воздухе великой княгини Марьи Семеновны, жены Симеона Гордого (1389 г.), так изображены митрополиты Петр, Алексей, Максим и Феогност, причем только Максим в фелони-полиставрии, а остальные - в саккосах, что соответствует исторической реальности¹². В клобуке предстоит Христу новгородский архиепископ Василий на изготовленных по его заказу в 1336 г. Васильевских вратах, и так же в белых клобуках представлены новгородские архиепископы на ктиторской фреске Успенской церкви на Волотовом поле близ Новгорода (1380-е гг.) - Моисей и Алексей¹³. Белый клобук в Новгороде, как известно, рассматривали как привилегию местных архиепископов, и историю его происхождения окружили легендами¹⁴. Отличие этого клобука от обычных греческих белых епископских полусферических шапочек (каллиме) в том, что он был украшен жемчугом и лентами-ряснами в виде орнаментированных золотых полос¹⁵. Именно в таких белых клобуках, с кружевными лентами-ряснами, изображены стоящие по сторонам св. Николы ростовские епископы Исаия и Леонтий на иконе с обрамляющим эту группу житийным циклом св. Николы, датируемой второй половиной XIV в. (Москва, ГТГ, № 14547)¹⁶. Откуда эта принадлежность сана осевших в Москве киевских митрополитов и привилегия новгородских архиепископов со второй четверти XIV в. появилась в иконографии ростовских епископов? На этот вопрос пока нет ответа, и можно лишь утверждать, что такое явление немыслимо ранее указанного времени. Может быть, в Ростове рассудили, что такие клобуки должны были носить местные святители: на иконе начала XVI в. из церкви с. Уславцева в них изображены Леонтий, Исайя и Игнатий¹⁷. При всей схематичности рисунка на камне, все отмеченные детали вполне прослеживаются. И если это воспроизведение надгробного образа, то последний был создан явно в XIV в. Говорить о его предполагаемом более раннем прототипе пока не приходится.

Эволюцию иконографии св. Леонтия Ростовского таким образом, становится возможным проследить, начиная со второй половины XIV в., главным образом в течение XV - ХVI вв. Уже упомянутая икона свв. Николы, Исайи и Леонтия, из собрания А.В. Морозова, представляет св. Леонтия в светлой фелони без какой-либо орнаментации, в отличие от украшенных жемчужной обнизью епитрахили и епигонатия (палицы), а также подризника с нашитыми "источичками". Обычай изображать св. Леонтия в фелони локального тона держался довольно долго, как о том свидетельствует икона свв. Кирилла и Афанасия Александрийских и Леонтия. XVI в., из собрания Г.А. Фролова (Москва, ГИМ, ИУШ 5980/100828)¹⁸. Если остановить внимание на ряде произведений, в которых Представлен св. Леонтий, то можно прийти к заключению, что цвет его фелони и ее орнаментация скорее всего отражают реалий богослужебного обихода того времени. Так, на пелене московского шитья второй половины XV в., из Кирилло-Белозерского монастыря, с изображением Богоматери Неопалимой Купины и избранных святых св. Лентой в белой фелони и белом клобуке с украшенными золотым шитьем воскрылиями (С.-Петербург, ГРМ)¹⁹. На иконе из Деисусного чина Преображенской церкви Спасо-Преображенского Гуслицкого монастыря, рубежа XV - XVI вв. (С.-Петербург, ГРМ), фелонь св. Леонтия с ланцетовидным орнаментальным мотивом²⁰. На одной из новгородских "таблеток", того же времени, св. Леонтий в алой фелони²¹. На иконе начала XVI в. Деисусного чина из церкви с. Гуменец белесовато-зеленая фелонь разделана легким серебристым узором с геометрическо-растительными мотивами²².

Облик св. Леонтия в одних случаях отличается редкой короткой бородкой, благодаря чему епископ кажется молодым, в других - лицо обрамлено густой окладистой бородой темно-русого цвета, причем форма бороды видоизменяется, иногда распадаясь на пряди.

Между тем уже на плащанице, вышитой женой верейского князя Михаила Андреевича Еленой в 1466 г., св. Леонтий представлен облаченным в фелонь-полиставрий (Астрахань, Краеведческий музей). Ростовский епископ XI в. здесь изображен так, как на воздухе 1389 г. показан митрополит Максим. Не явилось ли это естественным результатом иного восприятия крестчатой фелони, переставшей быть привилегией отдельных иерархов? Крупными крестами украшена зеленоватая фелонь св. Леонтия на иконе Деисусного чина рубежа ХV - ХVI вв. из Благовещенского погоста Ростовского уезда²³. На надгробном покрове св. Леонтия, выполненном в светлице великой княгини Соломонии Сабуровой и вложенном Василием III в Успенский собор в Ростове в 1514 г., фелонь декорирована золотными крестами в кругах²⁴. Не исключено, что изображение знаменил Дионисий. На ином покрове, середины XVI в., мастерской царицы Анастасии Романовны, фелонь сохраняет уже заданную типологию, но вписанные в круги кресты более тонкие и с расширяющимися концами²⁵. Наконец, в изображении на покрове рубежа ХVI - XVII вв. присутствует новый орнаментальный мотив: крест, вписанный в прямоугольное обрамление; в целом это произведение выдается подчеркнутой графичностью²⁶.

Начиная с фрески собора Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря, расписанного Дионисием и его мастерской в 1502 г., где изображение св. Леонтия Ростовского украшает плоскость арки между алтарем и жертвенником²⁷, получает известность схема, представляющая епископа с распростертыми руками, подобно Николе Зарайскому. Правой рукой благословляет, в левой - держит Евангелие с подложенным под него платам. Именно этот вариант становится популярным в первой половине XVI в. Подобные иконы, очевидно, выполняли в Ростове при архиерейском дворе, как подносные. Одна из них сохранилась в ризнице Троице-Сергиевой лавры²⁸. Подобная ей происходит из Кирилло-Белозерского монастыря (Кириллов, Музей-заповедник, № 3878); третья, подобного типа - из Горицкого монастыря близ Кириллова (С.-Петербург, ГРМ, № 417)²⁹. В самом Ростове сохранилась темноликая икона, происходящая из церкви Введения во храм Пресв. Богородицы, написанная, скорее всего, вскоре после 1551 г.³⁰ Орнаментика фелони, сходная с отмеченной в шитье покрова мастерской царицы Анастасии Романовны. Это, в сущности, было завершением развития иконографии св. Леонтия Ростовского, почти непременным атрибутом которого стала крестчатая фелонь. В Успенском соборе выполненную тогда же фелонь-полиставрий, сплошь зашитую золотыми и серебряными равноконечными крестами, позднее связывали с его именем, осмысляя как мемориальную вещь³¹. В XVII в. в развитие иконографии св. Леонтия как будто не было внесено ничего принципиально нового.

Были, возможно, и житийные иконы. Сейчас известна лишь одна, похоже палехского письма XIX в., вряд ли восходящая к древнему образцу³². Изображения св. Леонтия Ростовского включали в состав различных многофигурных иконописных композиций, известных как по описям XVII - XVIII вв., так и по сохранившимся произведениям³³. Их обзор и характеристика, однако, выходят за пределы поставленной задачи проследить формирование иконного изображения наиболее раннего и почитаемого из ростовских святителей. Казалось бы, его иконография должна оказаться изученной. В действительности же все остается еще в стадии накопления материала, для осмысления которого нужно немало усилий.

1. Словарь исторический о святых, прославленных в Российской церкви, и о некоторых подвижниках благочестия местно чтимых. Изд. 2-ое. СПб., 1862. С. 146 - 147; Барсуков Н. Источники русской агиографии. СПб., 1882. Стб. 323-329; Толстой М. Святыни и древности Ростова Великого. Изд. 3-е. М., 1866. С. 33 - 36; Жизнеописание угодников божиих, живших в пределах нынешней Ярославской епархии. Сост. Толстой М.В. Ярославль, 1887. С. 1 - 4.
2. Ключевский В. Древнерусские жития святых как исторический источник. М., 1871. С. 3 - 22; Бугославский С.А. Литературная традиция в северо-восточной русской агиографии // Сборник статей в честь акад. А.И. Соболевского. Л., 1928. С. 333 - 334; Воронин Н.Н. "Житие Леонтия Ростовского" и византийско-русские отношения второй половины XII в. // Византийский временник. 1963. Т. XXIII. С. 23 - 46.
3. Голубинский Е. История канонизации святых в Русской церкви. Сергиев Посад, 1894. С. 37 - 38.
4. Барсуков Н. Источники русской агиографии. Стб. 324.
5. Титов А.А. Древние памятники и святыни Ростова Великого. М., 1888. Табл. на отдельном листе.
6. Николаева Т.В. Древнерусская мелкая пластика из камня. ХI - ХV вв М., 1983 (Археология СССР. САН. Вып. Е1-60). С. 39, 128. Табл. 54,1. № 304.
7. Mango S. Маteriаls fоr thе study of the mosaics of St. Sophia at Istanbul. Washington, 1962 (Dumbarton Oaks Studies. Yol. VIII). Р. 49-58. Figs. 57 - 75.
8. Милькович-Пепек П. Матерiали за македонската средновековна уметност, фреските во светилиштето на црквата св. Софиiа во Охрид // Зборник на Археолошкиот музеi (1955-1956). Скопiе, 1956 Кн. 1. С. 38 - 44, 56 - 58. ел. 1, 4, 15. Т. ХV - ХХI, ХХVI, XXVII.
9. Underwood Р.А. The Kariue Djami. New York.1966 Уоl.1. Р. 244 - 247. Уоl. 3. Рl. 476 - 485.
10. Mаndiic S. Рortrais from the frescoes. Веоgrad, 1966. Р1. 1, 4, 5; Velmans T. Le portrait dans lагt dеs Раlеоlоguеs. // Art et societe Bуzапсе sous lеs Раleоlоguеs. Actes du Collogue оrganisw раг lAssociation Internationale des etudes byzantineds f Venise en septembre 1968. Venise,1971 (Bibliotheque de lInstitut Hellenique detudes buzatines et postbuzantines de Venise. № 4). Р. 118 - 119. Figs. 28, 29.
11. Spatharaksis I. The porttrait in buzantine illunated manuscripts. Leiden, 1976. (Buzantina Neerlandica. Fasc. 6). P. 129 - 139. Fig. 86.
12. Mаясова Н.А. Древнерусское шитье. М., 1971. Табл. 5, 6.
13. Вздорнов Г.И. Портреты новгородских архиепископов в искусстве XIV в. // Древнерусское искусство. Монументальная живопись ХI - XVII вв. М., 1980. С. 115 -134.
14. Розов Н.Н. Повесть о новгородском белом клобуке как памятник общерусской публицистики XV века // Труды Отдела древнерусской литературы ИРЛИ (Пушкинский дом). М.; Л., 1953. Т. IX. С. 178 - 219. Подробнее о белом клобуке см.: Голубинский Е.Е. История Русской церкви. Изд. 2-е. М., 1901. Т. I(1). С. 585 - 588; Покровский Н.В. Древняя ризница Софийского новгородского собора // Труды XV Археологического съезда в Новгороде. М., 1914. Т. 1. С. 118 -122. Табл. ХХII(1).
15. Cм. клобук из погребения новгородского архиепископа Василия (1331 - 1352): Монгайт А.Л. Раскопки в Мартирьевской паперти Софийского собора в Новгороде // Краткие сообщения Института истории материальной культуры АН СССР. 1949. Выл. XXIV. С. 100 - 104.
16. Антонова В.И., Мнева Н.Е. Каталог древнерусской живописи Гос. Третьяковской галереи. М., 1963. Т. 1. С. 214 -215. № 172.
17. Иконы из собрания Ростовского музея-заповедника. Каталог. М., 1991. № 6.
18. Русская икона ХIV - ХVI веков. Государственный Исторический музей, Москва; Автор-составитель Кызласова И.Л. Л., 1988. Табл. 85.
19. Маясова Н.А. Древнерусское шитье. Табл. 14.
20. 1000-летие русской художественной культуры. Каталог выставки. М., 1988. С. 336 - 337. Илл. 75.
21. Лазарев В.Н. Страницы истории новгородской живописи, Двусторонние таблетки из собора Св. Софии в Новгороде. М., 1983.Табл.ХIII.
22. Иконы из собрания Ростовского музея-заповедника. № 17.
23. Там же. № 4.
24. Пуцко В. Памятники русского прикладного искусства XV - XVII веков в Ростове // Зборник Музеjа применьене уметности. Београд, 1980 - 1981. Св. 24 - 25. С. 56 - 58. Рис. 4.
25. Там же. С. 58 - 60. Рис. 5.
26. Там же. С. 66. Рис. 8.
27. Фрески Ферапонтова монастыря. Текст Даниловой И.Е. М., 1970. Табл. 44.
28. Николаева Т.В. Древнерусская живопись Загорского музея. М., 1977. С. 34, 84 - 85. № 112.
29. Дионисий и искусство Москвы ХV - ХVI столетий. Каталог выставки. Л., 1981. С. 65. Илл. 75. № 93.
30. 1000-летие русской художественной культуры. С. 346. Илл. 107.
31. Титов А.А. Ростов Великий в его церковно-археологических памятниках. М., 1911. С. 27.
32. 1000 Jahuе Orthodохе Кirche in der Rus. 988 - 1988. Russische Heiligе in lkоnеn. Rесklinghausen, 1988. S. 18 - 19. В каталоге икона отнесена к концу XVII в.
33. Мельник А.Г. Иконография ростовских святых по письменным источникам // Россия в Х - ХVIII вв. Проблемы истории и источниковедения. Тезисы докл. и сообщ. Вторых чтений, посвященных памяти А.А. Зимина. Москва, 26 - 28 января 1995 г. М., 1995. Ч. 1. С. 347 - 351.