За всю историю существования паперти Зачатьевского храма Спасо-Яковлевского монастыря только четыре человека удостоились чести быть погребенными в ней. Это иеромонах Амфилохий, скончавшийся в 1824 г., архимандрит Иннокентий (сконч. 1847) и супружеская чета Полежаевых. Все четыре надгробных памятника до наших дней сохранились, что же касается самих захоронений… Ничего не могу сказать о двух первых, а вот склеп купцов Полежаевых в одну из осенних ночей 1989 г. был варварски вскрыт, гробы взломаны, останки покойных Михаила Михайловича и Веры Леонтьевны – разбросаны тут же, на паперти. Сотрудники Ростовского музея, филиалом которого тогда являлся монастырь, сделали все, что могли сделать и вернули в могилы все, что можно было вернуть – кости, черепа, остатки тканей, золотисто-рыжую косу…
Мертвые сраму не имут. Мерзавцев, посмевших нарушить покой усопших, конечно же, не искали. И кто бы стал заботиться о поимке и наказании осквернителей могил каких-то дореволюционных богачей? Надо сказать, в Ростове если и сохранились воспоминания о Полежаевых, то они весьма противоречивы и носят характер устного народного творчества.
Данное исследование основано на документальных данных и призвано помочь защитить от поругания память тех, кто сам этого сделать не в состоянии.
Род Полежаевых к исконным ростовским домам не принадлежит. Родоначальником этой знаменитой купеческой фамилии был уроженец г. Калязина Тихон Федорович (сконч. до 1835 г.), который записался в купечество в конце XVIII в. Его сын Михаил Тихонович (1769-1840) – почетный гражданин, благотворитель Калязина, производил крупную оптовую торговлю зерном и хлебом на С-Петербургской бирже. Был женат на Ефимии Тимофеевне, в браке с которой родились Дмитрий (1804-1872), Алексей (1809-1872), Михаил, Николай (1817-1897) и Елизавета.
Имена братьев Полежаевых были широко известны в деловых кругах России. Этому способствовала не только их прибыльная хлеботорговля. В 1840 г. они унаследовали от отца крупный капитал – 449815 р. 98 4/7 к. сер., и, нарушив его кредо «На бирже не играть и с казной дела не иметь, потому как нельзя обойтись без взяток»1, вошли в число основателей грузового и пассажирского пароходного движения по Волге, освоение которой началось с 1842 г. Тогда в Петербурге была создана акционерная компания «Пароходное общество по Волге», утвержден Устав и избраны три уполномоченных директора; одним из них стал калязинский купец 1-й гильдии Д.М. Полежаев. Уставной капитал «Пароходного общества по Волге» складывался из 150 паев по 1500 р., что составляло в сумме 225 тыс. руб.2; четыре пая принадлежали братьям Полежаевым. Это вложение денег было очень выгодным. Через 14 лет, к 1856 г., их наследственный капитал возрос до 1 млн. 543 007 р. 4 к. сер., т.е. увеличился почти вчетверо3. Тогда же был основан Торговый Дом «Братья Полежаевы», занимавшийся оптовой торговлей зерном, конторы которого находились в Москве и С-Петербурге, где Полежаевым принадлежали амбары на Калашниковской пристани4.
Раздел семейного капитала произошел в 1857 г., и далее каждый из братьев распоряжался своей долей по своему усмотрению; при этом все Полежаевы занимались благотворительностью. Следуя семейной традиции, немалые средства они выделяли на строительство храмов. Вслед за отцом и дедом, которые устроили кладбищенскую Вознесенскую церковь с приделами Успения Божией Матери и св. Макария Калязинского в Калязине5, А.М. Полежаев построил в Женеве, где в 1866 г. от чахотки скончалась его дочь Анна, Крествоздвиженский храм в ее память6.
В 1869 г. на средства Д.М. и Н.М. Полежаевых на Ново-Лазаревском кладбище Александро-Невской Лавры по проекту архитектора Н.П. Гребенки в византийско-русском стиле была выстроена церковь-усыпальница во имя иконы Тихвинской Божией Матери. Заказчики «зарезервировали» в ней 20 мест с 13 могилами для представителей своих семейств7. Иконы для этого храма писал художник П.Ф. Плешанов, отец которого был уроженцем Ростова, происходившим из известной и состоятельной купеческой фамилии8.
К середине XIX в. трое братьев Полежаевых уже утвердились в столицах, женившись на С-Петербургских и московских купеческих дочерях. Супруга Дмитрия происходила из рода Ждановых, Николая – Елисеевых (С-Петербург), Алексея – Малюгиных (Москва)9.
Предположительно, Ростов они посещали неоднократно – здесь жили семьи их четвертого брата – Михаила Михайловича (1806-1876) и единственной сестры Елизаветы Михайловны (1813-1848)10.
Очевидно, на заключение в 1833 г. этих браков в Ростове были веские причины, и здесь свою роль могли сыграть торгово-партнерские интересы и связи.
Е.М была выдана замуж за достаточно богатого купца Александра Михайловича Кайдалова11. Приданое Елизаветы составляло, кроме вещей, 14189 р. 41 к. сер. По завещанию отца ей было выделено 4096 р. 30 и 4/7 к., и братья дали от себя еще 28571 р. 43 к.12
С ее семьей братьями поддерживались самые тесные, теплые, по-настоящему родственные отношения. В архиве Ростовского музея хранятся письма Дмитрия Михайловича от 1845 г.13 (см. приложение), посланные с 13 января по 28 декабря «милостивой государыне любезнейшей сватьюшке Евдокии Ивановне, любезнейшим «братцу Александру Михайловичу и сестрице Елизавете Михайловне», любезнейшим «племянничкам Николаю Александровичу, Михаилу Александровичу» и милым «племянницам Александре Александровне, Анне Александровне и Софии Александровне». Отметим, что старшему племяннику в это время 12 лет, а младшей племяннице – всего год, но обращение ко всем равное – полное имя и отчество. Всего писем 28, они посылались 2-3 раза в месяц в течение года. Помимо домашних новостей, письма содержат сведения о ценах на предметы торговли – хлеб, сало, пух, названия фирм, с которыми велись дела14. Из переписки следует, что Д.М. старался помочь Кайдаловым в их коммерции. Давал советы, особенно выделяя, как предмет торговли, хлеб.
<…> Милостивый государь сватушка Иван Михайлович!
Приятное Ваше письмо братец из Спаска имел удовольствие получить, в коем изволите писать, что в отношении Оренбургской покупки пшеницы Вы еще основательно не можете ничего сказать, а потому полагаю, что это останется, это есть Ваша воля, на будущее время за этим делом советую Вам понаблюсти повнимательнее. Есть основательная надежда, что в Англию разрешат свободный ввоз пшеницы и потому торговля этим товаром сделается постоянною, и покупку можно производить и на местах круглый год. А как у вас летом в Оренбурге живут постоянно, то неудобно ли Вам будет производить покупку этого товара за одними расходами, посоветуйтесь с семейством. Здесь теперь спрос заграницу еще тих, потому что ожидают решения в Англии по этому предмету <…>15.
Д.М. взял себе в СПб младшего племянника – Василия, определил в коммерческое училище его, а потом и среднего Михаила и в дальнейшем не оставлял братьев своими заботами и вниманием к их коммерции.
Елизавета Михайловна скончалась в СПб в 1848 г.; похоронили ее в Ростове. Одну из ее дочерей – старшую Александру – взял в свою семью А.М. Полежаев (Москва), где она воспитывалась вместе с его дочерьми Клавдией и Анной. Он же устроил брак Александры с В.Н. Полтавцевым16. В Ростове постоянно жил брат Александры В.А. Кайдалов. Его потомки прослеживались здесь до начала XX в.
Вторым представителем клана Полежаевых, связанным с Ростовом, был Михаил Михайлович. Его супруга Вера Леонтьевна Мальгина происходила из старинной посадской, многочисленной и разветвленной фамилии. Предки ее в течение почти двухсот лет занимались свечным производством и были очень состоятельны не только по Ростову.
После заключения брака и до конца 1840-х гг. семья М.М. жила в Калязине, где для нее был отстроен новый собственный дом. «В доме у нас, мой друг, идет работа. Я полагаю, скоро кончат оную. Девятую комнату, обои, обклеивают, очень хорошо. У передних окошек драпировка, занавеси будут. Приехали мастера из Москвы доделывать сию драпировку, стали работать в готовых комнатах. Я полагаю, всю кончат работу не позднее 2-х недель. Мы живем в верху. На балконе бываем более. Погода стоит самая благоприятная в Калязине. С приезду моего брат Н.М. спрашивал об вас – долго ли в Ростове вы пробудете, я сказывал – как лошадей потребует, тогда и пошлем за ней <…> Напиши, мой друг, когда за тобой лошадей прислать в Ростов, тогда и вышлю немедленно»17. В этот период М.М. был в Калязине городским головой. Среди его добрых дел – покупка с аукциона дома для священника, общественного деятеля Белюстина Ивана Степановича за 2000 р. с последующей передачей ему18.
Но Вера Леонтьевна в Калязине не прижилась. Из писем ее мужа следует, что она постоянно стремилась к родным в Ростов, подолгу гостила у них летом. Отметим, что, ощущая, вероятно, себя жительницей Ростова, В.Л. не отказалась внести свой вклад в сбор средств «в ознаменование 100-летия обретения мощей св. Димитрия для поощрения престарелых и увечных граждан»19.
Точной даты переезда семьи М.М. из Калязина в Ростов нами не найдено. С 1856 г. семья Полежаевых – Михаил Михайлович, потомственный почетный гражданин, царскосельский 1-й гильдии купец, его супруга Вера Леонтьевна, сын Иван 8 лет и дочь Ольга 2 лет (домашние имена «Иван-царевич» и «Ольга-царевна») прослеживается по записям книги «Исповедных росписей» в приходе ростовской Предтечевской церкви20. За год до этого в 1855 г. М.М. выстроил для своей семьи особняк на ул. Покровской (на месте дома Е.А. Кайдаловой)21, который почти до самой Октябрьской революции являлся в Ростове самым красивым, дорогим и комфортабельным (его стоимость составляла в разные периоды от 22000 до 7500 р.)22; дом этот был записан на имя В.Л. Полежаевой23.
В 1857 г., когда только доля Мих.Мих. по семейному разделу составляла 386698 р. 14 к.24, он являлся одним из самых состоятельных горожан Ростова, при этом никогда не входил в состав его купечества – с 1864 г. и до смерти числился Санкт-Петербургским купцом25.
Сведений об участии М.М. в общественной жизни Ростове пока нами не обнаружено. Этот единственный крупный делец столичного масштаба Ростова того времени с местным обществом, как представляется по имеющимся данным, не сближался. Очевидно, на это был целый ряд причин. Начнем с того, что вся его коммерция, все интересы лежали вне Ростова. Крупный хлеботорговец, М.М. был не только пайщиком «Пароходного общества по Волге», членом ТД «Братья Полежаевы», но а одним из учредителей Волжско-Камского коммерческого банка (1870 г., С-Петербург). Отсюда и происходят высокие доходы Михаила Михайловича, которые обеспечивали его семье совершенно определенный социально-экономический статус. Дом его был лучшим в городе. В 1858 г. в особняке Полежаевых останавливался император Александр II с супругой Марией Александровной, а в 1860 г. – великая княгиня Александра Петровна. Ее портрет кисти художника П.Ф. Плешанова хранился в этом доме до революции. Есть сведения, что Павел Федорович Плешанов написал и портрет самого М.М. Полежаева (но где ныне этот портрет находится, неизвестно)26.
Как следует из писем его племянницы Софьи Александровны Кекиной (урожд. Кайдаловой), круг общения Полежаевых был очень узок. Их посещали, в основном, ростовские родственники: родная сестра Веры Леонтьевны Надежда Леонтьевна Говядинова, ее дочь Софья Жданова, племянники Кайдаловы; гостили братья М.М. Дмитрий и Николай с супругами и детьми, деловые партнеры (в т.ч. Щербаковы)27. Эта замкнутость, вероятно, и послужила к возникновению о Полежаевых в Ростове целого ряда самых невероятных вымыслов, домыслов и россказней, чрезвычайно живучих, дошедших вплоть до 1920-х годов.
Во время своих приездов в Ростов М.М. занимался, главным образом, семейными вопросами и благотворительностью. Его сестра умерла в 1848 г., в 1861 г. ушел из жизни шурин А.М. Кайдалов, и Полежаев был назначен опекуном над имуществом своей племянницы Софии. Заботясь о ней, он не забывал своим участием и ее братьев – это видно из писем С.А. Кекиной. Немало проблем приносил и его собственный сын Иван, от рождения слабоумный, интеллект которого до старости пребывал на уровне детского28. Болезненное состояние сына могло быть одной из причин, по которым М.М. держался в стороне от местного общества.
Может быть, ради Ивана, а не только в традициях семьи, супруги Полежаевы щедро благотворительствовали церкви. Так, в 1862 г. на средства М.М. были позолочены иконостас, устроены на стенах клейма приходского храма Иоанна Предтечи29. В 1870 г. на обеспечение этого храма «достоуважаемый и незабвенный М.М. Полежаев и его супруга Вера Леонтьевна» внесли 5500 р.30 За эти пожертвования епархиальное начальство исходатайствовало для М.М. в 1872 г. орден св. Станислава 2 степени «За усердие» для ношения на шее31.
В 1876 г. 70-летний М.М. Полежаев скончался от воспаления легких в Петербурге. Он был отпет протоиереем Невско-приходской Скорбященской церкви 26 ноября, а через две недели, 9 декабря, погребен в ростовском Спасо-Яковлевском монастыре32. Похороны М.М. были пышными. Восковые огарки, оставшиеся от употребления пожертвованных свеч на освещение церкви при служении литургии и на канун в день предания земле тела М.М., весили 3 пуда 6 фунтов. За место для двух могил В.Л. заплатила монастырю 1500 р., употребление катафалка 25 р.33
Его семья унаследовала немалый капитал, позволявший жить безбедно, оказывать финансовую поддержку родственникам34 и вести благотворительную деятельность. В 1878 г. на средства В.Л. была заменена ограда и выкрашены стены в алтаре и на паперти приходского храма Иоанна Предтечи35. В 1883 г. она пожертвовала в его пользу участок пустопорожней земли 5,5 саж. х 18 саж., стоимостью 210 р., в 1884 г. – банковский билет в 1000 р.36 В 1890 г. ее дочь Ольга Щербакова «внесла посильную лепту в устроение каменной ограды»37. Очевидно, немалые средства были внесены Полежаевыми и в Спасо-Яковлевский монастырь – не зря же в одном из документов, составленных уже при советской власти, они названы «благотворителями» Зачатьевского храма38. Из записей в приходно-расходных книгах Спасо-Яковлевского монастыря следует, что в 1877 г. В.Л. были пожертвованы 5200 р. с тем, чтобы ежегодные проценты употреблялись на поминовения Михаила Михайловича – 11 января и 26 ноября – именины и день кончины; 125 р. были даны на облачения священства. Известно, что на поминовение всего своего рода в кремлевских церквях она внесла 500 р.39
Вера Леонтьевна Полежаева пережила своего супруга почти на 9 лет. В 1885 г. «к великому прискорбию не только священнослужителей, но и прихожан после продолжительной и тяжелой болезни всеми уважаемая благотворительница и попечительница о бедных» скончалась и была похоронена рядом с мужем40.
Через 8 лет после погребения дочь поставила на ее могиле памятник за 5 тыс. р.41 Начиная с 1891 г., Ольга Михайловна дважды в год вносила по 35 р. на помин души отца – на именины и в день смерти42. И, что совершенно удивительно, она ни разу не прислала денег на помин души матери, по завещанию которой в 1885 г. была назначена опекуншей над имуществом своего недееспособного брата Ивана. Соопекунами являлись ее муж Иван Никанорович Щербаков и вдова родного брата матери – О.Д. Мальгина (урожд. Власова, дочь московского купца)43. Очевидно, по завещанию В.Л., ее дом перешел к сыновьям Ольги Дмитриевны – Григорию и Дмитрию Ивановичам Мальгиным44. Условием смены владельцев, как представляется, были пожизненное пребывание последнего из Полежаевых – больного Ивана Михайловича – в своем бывшем доме, забота и уход за ним родственников.
И.М. обладал немалым капиталом, который был вложен в ценные бумаги и размещен в двух банках – Волжско-Камском и Государственном. Соопекуны постоянно его увеличивали, покупая ценные бумаги на начисляемые проценты; обо всех приходно-расходных операциях они скрупулезно отчитывались перед ростовским Сиротским судом ежегодно. На содержание Ивана Михайловича вплоть до 1914 г. тратилась одна и та же сумма – 3750 р. в год. У него был «дядька», свои экономка, горничная, лакеи, повар. К 1917 г. на счетах банков у И.М. находилось почти 400 тыс. р. серебром45.
Поскольку сам он был недееспособен, его капиталом распоряжалась сестра Ольга Михайловна Щербакова, которая оставила Ростов после выхода замуж (ок. 1879 г.). Их единственный с Иваном Никаноровичем сын Михаил (1880) не дожил и до года. Супруги расстались. В начале XX в. О.М. жила в С-Петербурге46.
В 1909 г., за год до своей смерти (сконч. 1910 г. в Баден-Бадене), она составила подробнейшее завещание, в котором распорядилась как своим собственными средствами и имуществом, так общим наследственным капиталом, который таковым являлся, очевидно, еще по завещанию родителей. В случае смерти сестры он переходил в пожизненное владение брата, и наоборот. Душеприказчиками О.М. просила быть своих двоюродных братьев по линии дяди – коммерции советника Николая Николаевича и Михаила Николаевича Полежаевых, но, как оказалось, они от этой обязанности отказались. Может быть потому, что по ее завещанию им ничего назначено не было.
Общий капитал, составлявший почти 1 млн. р., на случай смерти своей и И.М., Ольга распределила, назначив следующие выплаты. Неотлучно находившимся при Иване «дядьке» Федору Гавриловичу Лабзину, экономке Екатерине Федоровне Шохиной, своим родственникам по линии мужа по 25 тыс.р. Также по 25 тыс. р. были завещаны городам Ростову и Калязину – на устройство в них благотворительных учреждений, по усмотрению Городской думы. Но они непременно должны были называться «Имени коммерции советника Михаила Михайловича Полежаева и его сына Ивана Михайловича Полежаева». Церковь Иоанна Предтечи, приходская Полежаевых в Ростове, получала 3 тыс. р. на вечное поминовение отца и брата Ольги. Всю остальную часть капитала она завещала на устройство в окрестностях Петербурга народной столовой, либо дома с даровыми благоустроенными квартирами, либо санатория для душевнобольных, и предполагала назвать это учреждение именем своих отца и брата.
По этому завещанию все лица и учреждения, означенные в данном завещании, приобретали свои права на отказанные суммы в момент смерти завещательницы, т.е. Ольги Михайловны. Но осуществление этих прав могло последовать только после кончины Ивана Михайловича Полежаева48.
Свой собственный капитал Ольга Михайловна разделила также между родственниками мужа – его сестрами и братьями, родным и троюродными, своим горничным, дворникам, назначив выплаты от 200 р. до 75 тыс. р. И ни копейки не завещала своим родственникам Мальгиным, Полежаевым, Зубовым! Выплаты были назначены также в пользу церквей Иоанна Богослова на р. Ишне близ Ростова (500 р.), св. Симеона Богоприимца в с. Семеновское на р. Слуде близ Рыбинска – на вечное поминовение завещательницы и ее мужа в годовщины смерти49.
Рыбинскому уездному земству Ольга завещала 35 тыс. р. на постройку в с. Семеновском профессиональной школы им. И.Н. Щербакова. По 1 тыс. р. было назначено на нужды двух церковно-приходских школ близ Семеновского – от имени И.Н. Щербакова. Городу Мамадышу Казанской губ. Ольга назначила 25 тыс. р. на устроение благотворительного учреждения в память усопших рабов Божиих Никонора, Наталии, Ивана, Леонида.
Все имевшиеся ценные вещи – серебро, бриллианты, картины, портреты, мебель, посуду, книги, платье, Ольга распоряжалась продать. Все вырученные деньги должны были пойти на благотворительность.
Кроме того, Ольгой были сделаны следующие распоряжения. Тело ее после смерти подвергнуть вскрытию. О смерти сделать публикацию на 1-й странице газеты «Новое время». Текст: «Ольга Михайловна Щербакова, рожденная Полежаева, скончалась там-то». Обозначить место похорон, день отпевания, часы панихиды. Похоронить рядом с мужем и сыном. Поставить памятник-часовню над всеми тремя могилами из прочного, но обязательно белого камня. Архитектура часовни и внутренняя отделка должна быть проста, прочна и изящна. Золото и серебро не употреблять. На стенах должны быть тринебольшие образа: «Св. мученика Иоанна, празднуемого 22 октября, Благоверной Княгини Ольги, Михаила Клопского, нарисованных на фарфоре (м.б. – финифти?- Е.К.). Лампада должна быть из стекла или фарфора. Надпись на часовне: «Иван Николаевич Щербаков скончался 15 августа 1903 г. Жена его Ольга Михайловна Щербакова скончалась тогда-то, сын их, младенец Михаил, скончался 15 мая 1880 г.» Обсадить часовню живой изгородью, постоянно украшать живыми цветами. Часовня должна была содержаться в чистоте и порядке, уход возлагался на школу, которую предполагалось построить. Гроб и похоронные аксессуары должны быть непременно белые, и как можно больше белых цветов. Капот заказать в магазине «Бризак» из белой шелковой кисеи. Отпевать в ц. Спаса Преображения на Литейном проспекте. Поминального обеда не делать. В день похорон устроить даровые обеды в СПб народных столовых. Певчих пригласить из Александро-Невской Лавры50.
Вот эти распоряжения, призванные облагодетельствовать бедных родственников, близких и увековечить доброе имя ее отца и брата, должны были быть исполненными в течение года после смерти завещательницы. Может быть, их и успели выполнить в точности, т.к. до революции оставалось целых шесть лет.
Согласно завещанию Ольги, опекуншей Ивана Михайловича осталась О.Д. Мальгина, к которой присоединялись Мария Никаноровна (сестра Ольгиного мужа) и ее супруг, доктор медицины Василий Гаврилович Купидоновы. Они жили в Казани по адресу ул. Б. Красная в собственном доме.
Последние сведения, касающиеся судьбы последнего из «ростовских» Полежаевых – Ивана Михайловича, относятся к 1918 г. В это время его счета в банке были уже закрыты большевиками, и денег на содержание Ивана Михайловича Полежаева не стало. Их общий с сестрой капитал, естественно, по назначению не поступил. Когда умерли И.М. Полежаев и О.Д. Мальгина, где они похоронены, неизвестно. В 1923 г. среди живых их уже не было.
Удивительно, но далекие потомки Полежаевых-Мальгиных оказались связанными с их знаменитым ростовским домом. Правнучка Алексея Михайловича Полежаева, «амазонка русского авангарда» Любовь Сергеевна Попова состояла в браке с историком искусства Борисом Николаевичем фон Эдингом, внучатым племянником В.Л. Полежаевой, который приходился внуком О.Д. Мальгиной по линии ее дочери Александры; брак этот был заключен в Ростове (1918).
В том же году новая власть особняк муниципализировала, а последний его хозяин Д.И. Мальгин был выселен в комнаты для слуг. Судьба находившегося в доме и вывезенного на семи возах имущества – неизвестна. В советское время в доме поочередно располагались детский сад, музей наглядных пособий, поликлиника № 1. До наших дней особняк сохранил остатки былой роскоши. Она угадывается в стройных пролетах парадной лестницы, витражах, стеклянном потолке одного из залов, узоре литой решетки балкона. В Ростове до сих пор он называется «Мальгинским» – по имени последних хозяев.
И ничто, кроме надгробий на паперти Зачатьевского храма Спасо-Яковлевского монастыря, не напоминает Ростову о коммерции советнике М.М. Полежаеве и его супруге Вере Леонтьевне, построивших дом, который до сих пор является украшением города.
«Sic transit gloria mundi»…
- Сведения из семейного архива М.В. Зубовой. Автор выражает Марии Васильевне глубокую признательность и благодарность за любезно предоставленные сведения.
- В 1843 г. «Общество» профинансировало исследование Волги от Самары до Рыбинска, выполненное голландцем К. Рентгеном; в 1846 г. первый пароход-буксир под названием «Волга» и три баржи грузоподъемностью 120 пудов зерна, заказанные в Англии, вышли на линию. В дальнейшем баржи строились в Копаеве под Рыбинском и отчасти в самом городе, где у «Общества» были своя верфь и механический завод. Первый же рейс Самара-Рыбинск показал, насколько оправданным было вложение капитала. Прибыль составила 52 тыс. р. К 1848 г. «Общество» приобрело в Голландии еще четыре грузовых парохода: «Геркулес», «Самсон», «Кама» и «Ока». Через два года «Пароходное общество» открыло пассажирское движение по Волге. В 1850-1860-х гг. оно построило и пустило восемь пассажирских пароходов. Шесть из них – «Царь», «Царица», «Царевна», «Царевич», «Государь», «Государыня» – были построены в Англии, а два – «Князь» и «Княжна» – на судостроительном заводе братьев Шинковых (близ Костромы). Капитанами пароходов тогда были исключительно иностранцы, поскольку речное пароходство в России еще только начиналось. Контора общества располагалась в Саратове, на ул. Никольской. Соснин Р. Начало пароходного движения // Газета «Волго-Невский проспект». 21 октября 2005 г. № 13.
- Сведения из семейного архива М.В. Зубовой
- Кононова И., Самсонидзе Н. Усадьба у реки. М., 2002. С. 152.
- Основатели рода Т.Ф. и М.Т. Полежаевы жертвовали на устройство кладбищенской Вознесенской церкви с приделами Успения Божией Матери и св. Макария Калязинского в Калязине (там они и похоронены; долгое время она лежала в руинах, ныне возрождается). Гуров Б. Калязин: футбол на человеческих костях // Газета «Караван» 9 июня 2004 г. № 25.
- Сведения любезно предоставлены М.В. Зубовой.
- Впоследствии по имени церкви и кладбище стало называться Тихвинским. // regionlibrary.tver.ru.
- Данные сведения сообщила сотрудник Ростовского музея Т.В. Колбасова, за что выражаем искреннюю благодарность.
- Данные сведения любезно предоставлены М.В. Зубовой, за что автор выражает искреннюю признательность.
- Сведения любезно предоставлены М.В. Зубовой.
- РФ ГАЯО. Ф. 134. Оп. 1. Д. 135. Л. 61. Л. 61 об.
«30 января 1833 г. Ростовского купца Михаила Матвеева Кайдалова сын Александр Михайлов, [обвенчан] Тверской губ. г. Калязина 3-й гильдии купца Михаила Полежаева с дочерью девицей Елизаветой Михайловой (оба 1-ым браком). - Сведения любезно предоставлены М.В. Зубовой
- ГМЗРК. Ф. 347. Оп. 1. Д. 77.
- Там же. Джон Томас и Ко, Шлиссер и Ко, И. Дырсен и Ко, И.К. Курциус, А. Прен, Клеменц, Тундер и Ко. Указана общая сумма выплат – 14. 175 р. Л. 32.
- ГМЗРК, Ф. 347. Оп. 1. Д. 77. Л. 1-56.; Л. 54.
- Сведения из семейного архива М.В. Зубовой.
- ГМЗРК. Ф. 351. Оп. 1. Д. 23. Л. 2., 2 об.
- Кононова И., Самсонидзе Н. Усадьба у реки. М., 2002. С. 63.
- РФ ГАЯО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2844. Л. 2., 103.
- РФ ГАЯО. 371.1. 1155. Л. 219. Следовательно, год рождения Ивана – ок. 1847, Ольги – ок. 1854.
- Воспоминания крестьянина села Угодич, Ярославской губернии Ростовского уезда, Александра Артынова. Москва, 1882. С. 88.
- Ведомость об оценке недвижимых имуществ в городе Ростове, для взимания с них разных денежных сборов. Ростов, 1885. С. 51; Выпись из раскладочной книги Ростовской городской управы об оценке недвижимых имуществ в городе Ростове, Ярославской губернии, для взимания налогов за 1897 г. Ростов-Ярославский, 1898. С. 26; Ведомость об оценке недвижимых имуществ в г. Ростове, для раскладки на них денежных сборов 1904 года. Ростов, 1905. С. 8.
- РФ ГАЯО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 3591. Л. 75 об.
- Сведения из семейного архива М.В. Зубовой.
- РФ ГАЯО. Ф. 371. Оп. 1. Д. 1155. Л. 295.
- Сведения любезно предоставлены научным сотрудником Ростовского музея Т.В. Колбасовой, за что автор выражает ей глубокую благодарность.
- Крестьянинова Е.И. К вопросу о традициях и особенностях субкультуры ростовской купеческой среды в 60-х годах XIX в. (по письмам С.А. Кекиной) // ИКРЗ. 2000. Ростов, 2001. С. 177.
- «Потомственный почетный гражданин И.М. Полежаев, 61 года от роду, находящийся под моим наблюдением, по-прежнему страдает врожденною формою слабоумия (идиотизмом), вследствие чего его способности находятся на уровне детского развития и не подают ни малейшей надежды на улучшение. Физическое здоровье в удовлетворительном состоянии. 11 марта 1910 г. Врач Л.Я. Богданов». РФ ГАЯО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 1408. Л. 345.
- РФ ГАЯО. Ф. 371. Оп. 1. Д. 1222. Л. 1 об.
- РФ ГАЯО. Ф. 371. Оп. 1. Д. 1142. Л. 25; Там же. Д.1222. Л. 1 об.
- РФ ГАЯО. Ф. 371. Оп. 1. Д. 1222. Л. 3 об., 4.
- РФ ГАЯО. Ф. 371. Оп. 2. Д. 91. Л. 116 об. Поскольку Михаил Михайлович был привезен в закрытом гробу, и в Ростове его покойным никто не видел, в смерть его здесь не верили.
«<…> Полежаев умер в 1876 г. Этим показанием [Д.И. Мальгина] опровергается упорно держащаяся до сих пор в народе легенда, что Полежаеву было приказано свыше умереть в 24 часа. Дело в том, что про Мих.Мих. Полежаева говорили, будто бы он в Турецкую кампанию (1877-78 гг.) поставлял на турецкую армию полушубки, на каковой операции нажил миллионы. Племянник его Мальгин эту басню отрицает, рассказывая, что сам был очевидцем смерти своего дяди и видел его в гробу. У него до сих пор хранится фотографическая карточка, изображающая Полежаева в гробу. Умер он в Петербурге и для похорон был привезен в Ростов. Схоронен он в Яковлевском монастыре. Между тем в Ростове и сейчас можно слышать рассказы, что хоронили вовсе не Полежаева, а какого-то солдата или просто чурку, а сам Полежаев жил после этого несколько лет. После его смерти, спустя 5 лет власти не оставляли в покое его жену Веру Леонтьевну Полежаеву. Раз, в глухую полночь, в дом к ней заявились прокурор, исправник, надзиратель и полицейские, и произвели обыск. Искали владельца дома. На заявление лакея, что Мих. Мих. умер уже пять лет назад, прокурор сказал «Врешь ты. Говори, где хозяин, тебе дали рубль, вот ты и не сказываешь». Конечно, покойника не нашли, а обитателей дома (Веру Леонтьевну и ее детей) перепугали смертельно. Очевидно, власти смешивали этого Полежаева с созвучной фамилией Полетаева из Ярославля – тоже знаменитым купцом. Вера Леонтьевна – тоже замечательная старуха. Она принимала в своем доме Александра II. В нашей семье она крестила 4-х братьев и одну сестру. После своей смерти, о которой я хорошо помню, она отказала одному старинную киоту с 4 образами и каждому крестнику по 100 р. денег. Каждый год, в день своих именин, мы, крестники, ходили к ней на поклон и относили большую просфору, за что получали по серебряному рублю и по апельсину. Подарки эти она выносила иногда сама, иногда посылала со своей экономкой». Дневники. С.А. Соколова. Публикация Л.Ю. Мельник // Сообщения Ростовского музея. Вып. VIII. Ярославль, 1995. С. 208-209. - Cвечные огарки были проданы монастырем по 24 р. за пуд – 75 р. 60 к. ГМЗРК. Ф. 289. Оп. 13. Д. 280. Л. 37 об. В приходно-расходной книге монастыря за 1876 г. есть запись о средствах, внесенных Верой Леонтьевной на захоронение М.М. «1625 р. вместо запрошенных 3000: «Почти насильно. Объявлено было 3000 р, но уступлено из уважения к покойному». ГМЗРК. Ф. 289. Оп. 13. Д. 276. Л. 84 об.
- четырем своим племянницам по линии брата – Вере, Лидии, Любови и Антонине Мальгиным она оставила по завещанию по 20 тыс.р. РФ ГАЯО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 1129. Л. 87 об.
- РФ ГАЯО. Ф. 371. Оп. 1. Д. 1222. Л. 5 об.
- РФ ГАЯО. Ф. 371. Оп. 1. Д. 1142. Л. 25., 12.
- РФ ГАЯО. Ф. 371. Оп. 1. 1222. Л. 20 об.
- ГМЗРК. Ф. 289. Оп. 13. Д. 390. Л. 111.
- ГМЗРК. Ф. 289. Оп. 13. Д. 280. Л. 17 об. Л. 37 об.; Помянники о здравии и упокоении Род вдовы коммерции советника М.М. Полежаева В.Л. Полежаевой: Михаила, Ефимия, Анны, Анны, Александры, Николая, Екатерины, Стефаниды, Алексея, Наталии, Александра, Василия, Иулиании, Георгия, Филиппа, Алексея, Акилины, Веры, Михаила, Параскевы, Ирины, Леонтия, Иоанна, Николая. [Эта запись сделана рукой И.А. Шлякова, – Е.К.]. На обороте 1-го листа под номерами 17 и 17 названы соответственно Иоаннн (Иван Данилович Мансветов – секретарь ИМАО, член Музея, сконч. дек. 1885) и Александр (Александр Иванович Кельсиев, член музея, особенно горячо сочувствовавший возобновлению Ростовских древностей, сконч. дек. 1885). ГМЗРК. Ф. 289. Оп. 13. Д. 131. Л. 175. Можно предположить, что эти известные деятели РМЦД происходят из рода Мальгиных.
- РФ ГАЯО. Ф. 371. Оп. 1. Д. 1222. Л. 14.
- ГМЗРК. Ф. 289. Оп. 13. Д. 336. Л. 39 об. Л. 95 об.
- ГМЗРК. Ф. 289. Оп. 13. Д. 330. Л. 11 об, Д. 334. Л. 10 об., Л, 75 об. Д. 336. Л. 8 об.;Ф. 289. Оп. 13. Д. 337. Л. 12 об, 48 об.
- РФ ГАЯО. Ф. 371. Оп. 2. Д. 46. Л. 4 об.
- Выпись из раскладочной книги…С. 26.
- РФ ГАЯО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 1408. Л. 42.
- Адреса О.М. Полежаевой в СПб.: Невский проспект, д. 100, на Мойка, 120. Иван Никанорович жил в своем имении «Верзиновский завод» близ Рыбинска; у него служила в экономках некая Надежда Ивановна Иванова, которая родила ему двух дочерей. Там он умер в 1903 г. и был погребен в селе Семеновском на реке Слуде близ Рыбинска, на кладбище при церкви Св. Симеона Богоприимца, рядом с единственным сыном от Ольги – Михаилом (1880), не дожившим до года. Там же. Л. 377-377 об.
- Марии Купидоновой, Софии Дмитревской, Зиновии Шитовой, Наталье Ильиной, его троюродной сестре Любови Головановой, детям умершей троюродной сестры Дмитрию и Надежде Верещагиным, родному брату Корнилию Никоноровичу, жене покойного брата Марии Щербатовой, троюродному брату Ивану Полежаеву по 25 тыс. р. Там же. Л. 375.
- Там же. Л. 375-377.
- Дочерям мужа Марии и Татьяне от Н.И. Ивановой и самой Ивановой – также по 25 тыс. Управляющему делами мужа А.Я. Назарову «в благодарность за верную и честную службу» – 15 тыс.р. Не были забыты горничная О.М. (1000 р.), «мамка» (500 р.), экономка (3000 р.), кухарка (1000 р.), полотер, дворники, кучер (по 200 р.) и швейцар (200 р.) дома, в котором она проживала. Там же. Л. 377 об., 378.
- Вырученные деньги предполагалось разделить на две части. 1/6 часть половины передать «Обществу защиты детей от жестокого обращения» в СПб, столько же – на благоустройство санатория для чахоточных на Балтийской железной дороге. Такую же сумму предполагалось передать для благоустройства родовспомогательного приюта и больницы в СПб, та ж сумма должна была пойти на учреждение 3-х стипендий имени Ольги и ее мужа в СПб университете, технологическом институте Николая I и Военно-медицинской Академии. 1/6 часть предполагалась на обустройство дешевой столовой в СПБ, на стипендию им. Ольги и ее мужа в гимназиях СПб. Вторая часть от проданного имущества должна была поступить в безотчетное распоряжение душеприказчиков по завещанию – на расходы.
Приложение
В публикации частично сохраненены орфография и пунктуация автора.Письма Д.М. Полежаева семье Кайдаловых. ГМЗРК. Ф. 347. Оп. 1. Д. 77.
(Л. 1.)
С. Петербург 13 января 1845.
Милостивая Государыня, Почтеннейшая сватинька Евдокия Ивановна, Милостивый государь, Любезнейший братец Александр Михайлович, Милостивая Государыня, Любезнейшая сестрица Елизавета Михайловна, Любезнейшие племяннички Николай Александрович, Михайло Александрович и милые племянницы: АлександраАлександровна, Анна Александровна и Софья Александровна!
Желаю вам доброго здоровья и благополучия, свидетельствуем наше искреннейшее почтение и по поклону.
От 1-го и 3-го января 8-м два приятных Ваши письма имели удовольствие получить, в коих извещаете, что Николинька слава Богу выздоровел, поправляется. Вельми приятно, и от души поздравляю Вас в том, что Вы избавились выбор в должности. Л. 1 об. Сегодня с почтою Максима Михайловича я благодарю за Вас что обстояли в выборе.
Семейные мои все слава Богу здоровы, а я более нездоров, чем прежде. Душевные раны лечить труднее, чем наружные. От неприятностей разного рода я поставил себя в такое положение, что лечение раны не пойдет вперед, а более развивается болезнь. На последних днях пригласил Адольфа Ивановича, г. Аренда и общим советом положили рану вновь открывать снаружи. Боль нестерпима, более, чем во время самой болезни. Домой я не пишу в подробности, а говорю с Вами по-родному, кто мне все это нанес, заплатит ему Всевышний сторицею. По-крайней мере, он достиг своей цели, желал сделать лиха в болезненном состоянии, теперь я и нахожусь по его желанию в таком виде! Спасение мое зависит от власти Божией и от искусства врачей, но делами я занимаюсь до невозможности, опасности, как говорят врачи, не предстоит, но что будет далее, Богу известно.
Дела по торговле в берегу тихи: в Бирже сало желтое 103. С задатком тих. Мыльное г. Плешанов продал мыльного сала 20000 п. по 91 и 90 при 10% задатка. С поташом и разговору нет.
(Л. 2.)
С семем дела тоже тихи. Пух белый дают по 110, серый 45. Просят белый 120, серый 50.
В согласность с Ваш