Электронная библиотека

Монастырские вкладные книги, несмотря на их широкое использование в работах по социально-экономической истории и культуре России ХVI - ХVII вв., до сих пор остаются источниковедчески малоизученными. В частности, требуют уточнения вопросы происхождения и эволюции этих источников, их вытеcнения другими документами, полноты и достоверности содержащихся во вкладных книгах сведений.

Вкладные книги переславских Троице-Данилова и Никитского монастырей, хранящиеся в архиве СПФ ИРИ РАН (кол. 115, № 44, 46), очень редко привлекают внимание исследователей. К ним обращались лишь местные историки конца XIX - начала XX в.¹ Вкладная книга Данилова монастыря (далее ДВК), согласно заглавию рукописи, была заведена при архимандрите Корнилии, управлявшем монастырем в 1642 - 1650 гг.² Действующей оставалась до 1750 г., затем дважды дополнялась в конце XVIII в. и в 1825 -1835 гг.³ Из заголовка Никитской вкладной книги (далее НВК) следует, что начали ее в 1664/65 г.; фиксация поступлений в ней продолжалась до 1757 г. (дата последнего записанного вклада)⁴. Появление вкладных книг в середине XVII в. обычно связывают со стремлением монастырских властей восстановить и закрепить права на свою собственность после Смуты, увековечить имена старых знатных вкладчиков, чье покровительство делало честь обители, а также желанием братии наладить учет новых поступлений и упорядочить сведения о предшествующих в соответствии с Уложением 1649 г. Но, очевидно, существовали и другие причины.

ДВК состоит лишь из записей вкладов ХVI - ХIХ вв., внесенных в основном в хронологической последовательности, которая нарушалась при попытках систематизировать часть вкладов по родам. Из царских вкладов выделены лишь пожалования Ивана Грозного и Михаила Федоровича. Строгого формуляра вкладной записи составители не придерживались. Как правило, указывались дата, имя вкладчика, иногда имя того, по ком дается вклад, его назначение и, реже, использование. Формуляр не был устойчивым даже при фиксации вкладов одного лица (напр., перечень пожалований Ивана IV). В основе первых записей ДВК - актовый материал и, возможно, монастырские описи, воспоминания старцев. Самые ранние сведения о пожертвованиях в монастырь связаны в ДВК с именем Ивана Грозного, крестника Даниила Переславского, хотя известно, что Троице-Данилова обитель была основана при покровительстве великого князя Василия III. Его жалованные грамоты на монастырские вотчины были известны в XVII в. (одна из них хранилась "без печати, ветха, поизодралась")⁵. В середине XVI в. ученик основателя монастыря, царский духовник Андрей (затем митрополит Афанасий) написал житие Даниила, где подробно рассказал о благотворительности Василия Ивановича в пользу обители⁶. Но составители ДВК почему-то не воспользовались данными материалами. Возможно, в момент создания ДВК эти источники были им недоступны по каким-то причинам. Или монастырские власти вовсе не преследовали цель внесения поляной информации о всех ранее поступивших вкладах.

В перечень "дач" Ивана IV записаны без соблюдения хронологической последовательности все земельные вклады царя, известные по другим источникам, а также ряд льгот, данных им монастырю (л. 1-3). Но в книге не упоминается о пожаловании царем на "братский и церковный обиход руги", отсутствуют и некоторые представленные Грозным льготы, очевидно, потерявшие в середине XVII в. свое значение⁷. В ДВК не внесено имя царя Федора Ивановича, давшего в 1584 г. тарханную и несудимую грамоту⁸. И жалованная грамота Михаила Федоровича на монастырские вотчины не попала в ДВК⁹, но в ней есть сведения о тархачной грамоте на с. Усолье, о вкладах деньгами и предметами ризничного обихода (л. 3 - 3 об.). Сопоставление текстов сохранившихся грамот Михаила Федоровича Данилову монастырю с записями вкладов Ивана IV показывает, что первые использовались составителями ДВК при восстановлении некоторых поступлений Ивана Грозного. Нет в ДВК и имени царя Алексея Михайловича¹⁰. Сведения о пожалованиях царей Ивана и Петра Алексеевичей, царицы Натальи Кирилловны помещены в ДВК между записями о вкладах рядовых благотворителей (л. 11 об. - 12). В книгу внесены полученные от них ризы, стихарь, золоченая сень и т. п., но нет данных о грамотах царей Федора, Ивана и Петра Алексеевичей¹¹.

Большая часть земельных поступлений от переславских вотчинников XVI в., перечисленных в ДВК вслед за царскими вкладами, подтверждается другими сохранившимися документами (актами, описями, настольной книгой). Они дополняют и уточняют данные вкладной книги. Очевидно, что в основе этих записей ДВК - актовый материал, не всегда добросовестно переписанный составителями в книгу (описки в датах, именах, размерах вотчин и т. д.). О передаче двух вотчин в начале 80-х годов XVI в. известно только из ДВК (л. 7). ДВК упоминает лишь о трех неземельных пожертвованиях этого времени - серебряном подсвечнике от Д.И. Годунова, денежных вкладах Басмановых и Я. Корсакова (л. 10). Сведения о последних были извлечены из купчей на село, приобретенное на эти средства¹². В то же время в книгу не попала информация о некоторых вкладах, имеющаяся в иных источниках (напр. пожалование денег кн. Дмитрием Углическим, - факт известен из купчей на село и из жития Даниила¹³). Вероятно, в Смуту пострадала не только хозяйственная документация Троице-Данилова монастыря, но и ризничные предметы, книгохранительница. Сведения о вкладных вещах XVI в. в позднейших описях полностью отсутствуют. На существование других "доброхотных дателей" у обители в XVI столетии указывают имена в даниловских синодиках¹⁴.

Наиболее тщательно записаны в ДВК данные о вкладах за вторую и третью четверти XVII в. Зафиксированы даже очень мелкие пожертвования, вплоть до сумм в алтынах, описаны самые незначительные вклады. Но в тоже время не упоминаются, например, некоторые царские "дачи", достaточно крупное поступление от Григория Неронова и др.¹⁵ Из немногочисленных вкладов конца XVII - начала XVIII в. большой подробностью отличаются сведения о пожертвованиях в монастырь крупнейшего благотворителя обители в это время князя И.П. Борятинского (лл. 66 - 84). В книге расписано, куда конкретно пошли вложенные князем деньги, что на них построено, отремонтировано, куплено, указана цена покупок и стоимость работ. Подсчитана общая сумма поступлений от И.П. Борятинского (более 20 тысяч рублей), которую он собственноручно заверил (л. 86). Информация о благотворительности князя содержится также в хозяйственных документах монастырского архива¹⁶, на белокаменных храмозданных плитах строений, возведенных на его средства¹⁷. На хранящихся в Переславском музее евангелии в серебряном окладе, серебряном потире и митре имеются надписи о вложении этих вещей в Данилов монастырь И.П. Борятинским¹⁸.

Незначительное число вкладных культовых предметов и богослужебных книг дошло в обители до начала ХХ в.¹⁹ И только единицы из них оказались затем в музее. Еще А.И. Свирелин не обнаружил в монастыре ни одного царского вклада предметами церковного обихода из указанных в ДВК. Судьба их уже тогда была неизвестна²⁰. Даниловские описи ризницы, церковной утвари, монастырской казны конца ХVII - ХVIII вв. не называют имен вкладчиков²¹. ДВК уже сама служила источником при составлении "настольной книги" обители 1703 г. и "описи вещей, зданий и утвари 1753 г."²². Поэтому лишь в отдельных случаях сведения ДВК о поступлениях подобного характера можно подтвердить или дополнить данными, содержащимися во вкладных надписях на сохранившихся культовых вещах и книгах. Некоторые из них, а также записи в даниловских синодиках свидетельствуют о том, что далеко не все вклады вносились в ДВК в конце ХVII -первой половине XVIII вв., фиксация пожертвований в это время, очевидно, уже не была обязательной. Аналогичная ситуация прослеживается и в переславском Федоровском монастыре²³. Регистрация поступлений в ДBК прекращается в Троице-Даниловой обители в середине XVIII в.

Никитская вкладная книга также состоит лишь из записей поступлений в монастырь в XVI - первой половине XVIII вв. Только вклады представителей царской фамилии за XVI - XVII вв. выделены в ней в отдельную группу. При занесении в ДBК данных о других вкладах (как предшествующих созданию книги, так и текущих) составители не придерживались строго определенного принципа систематизации. Они располагали сведения то в соответствии с социальной принадлежностью вкладчиков по хронологии, то по родам. Устойчивого формуляра для вкладной записи в НBК также нет. Сведения о поступлениях XVI - начала XVII вв. включали неполную дату, имя вкладчика, описание вклада (порой очень краткое). B записях о более поздних пожертвованиях часто указывали и имя того, по ком давался вклад, стоимость и цель (в большинстве случаев это поминание).

Источниками ранних записей НВК, очевидно, стали отдельные литературные памятники и эпиграфический материал. Данные о поступлениях первой половины XVII в. могли быть также извлечены из традиционно используемых в этих целях монастырских документов - актов, описей, приходных книг, синодиков.

Также как и ДВК, никитская вкладная книга открывается перечнем пожалований Ивана IV. В ней тоже отсутствует имя великого князя Василия III, хотя известно, что он построил в монастыре первую каменную церковь²⁴. Пожертвования Ивана Грозного объединены в одной записи, без разбивки на отдельные "дачи" (л. 1-1 об.). Перечислены постройки, воздвигнутые царем в обители, его земельные пожалования, описаны вклады культовыми предметами. Стиль записи далек от языка официальных документов, в ней содержатся любопытные подробности благотворительности царской семьи в пользу монастыря. B основе описания царских вкладов, видимо, немногочисленные, уцелевшие после Смуты, источники XVI в.: "Сказание о царском хождении по святым обителям и о его царских чадах и о чудотворной воде от кладезя святого Никиты и о распространении монастыря его", "Сказание о совершении церкви большия Христова мученника Никиты", вошедшие в состав "Жития Никиты Переславского"²⁵; летописные известия о приездах Ивана IV в обитель²⁶, храмозданные надписи²⁷. B то же время НBК не упоминает о вкладе, который должен был бы сделать царь при присылке сюда списка "опальных" (факт известен из никитского синодика начала XVII в.²⁸).

Лишь одно поступление XVI в. (кроме царских вкладов) зафиксировано в НВК: Я.М. Годунов передал в монастырь свою вотчину в Углическом уезде (л. 8), принадлежность которой Никитской обители подтверждается позднейшими документами²⁹. Наверняка, монастырь, пользовавшийся покровительством Ивана Грозного, имел во второй половине XVI в. и других крупных вкладчиков. Немало известных имен этого времени содержится в никитском синодике, но ни одно из них не попало в НВК³⁰. Может быть, память о пожертвованиях современников Ивана IV была безвозвратно утеряна, а их имена сохранялись в синодике, уцелевшем во время Смуты.

Не все царские вклады XVII в. указаны в НВК. Из "дач" Михаила Федоровича записаны денежные и культовыми предметами (л. 3-3 об.), но нет сведений о даровании им монастырю "дворового места" в Москве³¹. НBК не упоминает о "денежной руге" Алексея Михайловича и пожаловании "дворового места" в Переславле царями Иваном и Петром Алексеевичами³².

Перечень поступлений от других вкладчиков за первую треть XVII в., очевидно, также далеко не полный. Лишь десять вкладов, относящихся к этому времени, включены в книгу (в последующие 25 лет их зафиксировано 125). Хотя не исключено, что количество данных о пожертвованиях, внесенных в НВК, было близко к действительности: запустевший монастырь мог не иметь в эти годы большого числа благотворителей. Или после Смуты в обители не вели строгого учета вкладов, и в то же время исправно заносили имена в синодики.

Наибольшее количество вкладов, записанных в НВК, падает на середину XVII в. В это время делаются целевые вложения на каменное строительство, которое ведется в монастыре. Чаще других в НВК, встречается фамилия Милославских, чьи представители давали в обитель самые разнообразные вклады (л. 9 - 10 об., 11 об., 16 об, и др.). Часть из них подтверждается данными эпиграфики и монастырскими описями. Многие же сведения НВК о денежных поступлениях, пожертвованиях скотом, зерном, предметами бытового назначения сейчас сложно проверить в связи с плохой сохранностью никитского архива за XVII в. и слабой изученностью уцелевшей его части.

Согласно НВК, поток вкладов в Никитский монастырь значительно сократился в 80-е годы XVII в. За это десятилетие их записано 14, за последующее еще меньше - 7. Число записей в НВК продолжало уменьшаться в начале XVIII в., и только после поставления никитского игумена в архимандриты несколько выросло, а затем опять упало. Последняя запись в НВК относится к 1757 г. (л. 77). Маловероятно, чтобы количество поступлений столь резко сократилось в момент интенсивного строительства в обители в последней четверти XVII в. Данные монастырских описей и синодиков, хотя и немногочисленные, о некоторых, не вошедших в ДВК пожертвованиях (царские вклады, передача дворов, крестьянской семьи, культовых предметов) все же позволяют говорить о выборочном характере записей во вкладную книгу в конце XVII - первой половине XVIII в.

Сопоставление даже отдельных сведений из переславских вкладных книг с другими источниками (грамотами, описями, агиографическими памятниками, эпиграфическим материалом и т. д.) показывает, что фиксация вкладов в них не отличалась системностью и полнотой. Выборочно вносились вклады, данные в монастыри до появления вкладных книг, и пожертвования, поступавшие в последней четверти XVII в. и позднее. Пропуски и ошибки в записях ранних вкладов обычно объясняют плохой сохранностью монастырских архивов. Но многие даниловские грамоты XVI - первой половины XVII в. дошли до нашего времени в подлинниках или списках, зафиксированы они и в монастырских описях. И тем не менее, некоторые из этих источников не были использованы составителями ДВК. За пределами их внимания осталось также и житие Даниила Переславского. Непонятно также отсутствие имени великого князя Василия III в ДВК и НВК, хотя его роль в истории обеих обителей должна была быть известна инокам XVII в. прежде всего из агиографических произведений XVI в., и грамот, а также по устным преданиям. Можно лишь предположить, что часть материалов монастырского архива по каким-то причинам была недоступна братии в середине XVII в., либо на какое-то время затерялась. Вполне вероятно, что монастырские власти уже не считали внесение всех без исключения вкладов, сделанных до начала составления данной вкладной книги лет строго обязательным особенно тех, которые потеряли свое значение). Хотя вряд ли это предположение можно отнести к пожалованиям Василия III. Трудно объяснить утратами документов пропуски в записях вкладчиков последней четверти ХVII - ХVIII в.³³

Очевидно, первоначально учет пожертвований дублировался в различных монастырских книгах. На некоторые из них есть ссылки в НВК: "тетради строения", "приходные книги (л. 50 об., 53 об.). С конца XVII в. часть поступлений уже стали фиксировать преимущественно в хозяйственных документах. К середине XVIII в. вкладные книги почти вышли из употребления. Известно, что в Никитском монастыре в 1758 г. велась "книга записная подаваемым в святые церкви от вкладчиков всякого звания вкладным вещам"³⁴. В Даниловском монастыре денежные поступления фиксировались в "зборной книге" (ПЗИХМ, № 4250). Существовали в это время и книги целевого назначения, такие как, например, "приемным и расходным деньгам на строение в оном монастыре самонужнейших ветхостей"³⁵. Подробные сведения о вкладах культовыми предметами содержат никитские описи XVIII в.³⁶ В итоге данные о вкладах, вероятно, сосредоточились в "приходно-расходных книгах и церковных и хозяйственных описях", как было указано в ДВК (л. 131). Иногда это правило нарушали. По личному распоряжению архимандрита, при стремлении братии увековечить крупное пожертвование, вкладную книгу могли извлечь из книгохранилища, где она теперь хранилась³⁷.

Принято считать, что основное назначение вкладных книг - хронологическая фиксация поступавших в монастырь вкладов вотчинами, деньгами, иконами, утварью, тканями, скотом и т. п. Отмечается, что вкладные книги служили прославленнию благотворительности в пользу монастырей. Их ставят и ряд источников, раскрывающих систему поминаний в православной церкви и относят к юридическим документам, содержащим информацию о монастырской собственности³⁸. Но кроме того, вкладная книга, как одна из составляющих православного христианского культа имела и второй, сакральный смысл. Вносимые в нее "доброхотные даяния" на поминовение, пострижение, погребение и т. п. символизировали "милостыню Христу"³⁹. Запись имени "христолюбца" во вкладную книгу могла способствовать облегчению его участи на Страшном Суде. Конкретные хозяйственные сведения в самом вкладе в этом случае становились второстепенными ("денарий кесаря" и "лепта вдовицы" имеют для Господа одинаковую цену). Преобладание в тексте вкладной книги ее "юридической" или, наоборот, "духовной" сущности могло зависеть от требований, предъявляемых временем.

В конце 40-х годов XVII в. по инициативе ревнителей древнего благочестия из окружения царя Алексея Михайловича были предприняты попытки восстановления всей традиционной инфраструктуры церковной жизни, возврата к издревле установленному порядку, что подразумевало и возвращение в обиход старых форм монастырской документации. Многие из этих идей нашли отражение в решениях церковных соборов середины столетия⁴⁰. В это время в монастырской и церковной практике вновь широкое применение получили синодики и, очевидно, вкладные книги.

Как известно, "древние устои" православия реанимировать не удалось. В конце XVII - начале XVIII в. начинает меняться порядок русской жизни, происходит рационализация мышления. Люди, становясь более практичными, волей или неволей пытаются отказываться от сакрализации своего сознания. И теперь вклад - скорее не "милостыня Христу", не акт покаяния, а дело материальной помощи конкретному монастырю⁴¹. Раньше вкладчики становились членами объединенного духовного братства милостников божьих, теперь они - члены духовного братства данной обители. Сведения о вкладах в этой ситуации более уместны в хозяйственные книгах, куда они сначала вносились параллельно с вкладными книгами. К середине XVIII в. вкладные книги во многих монастырях окончательно уходят из повседневного употребления. Имя вкладчика теряет свой смысл. Описи порою безлики, а в приходных книгах часто лишь резюмируется: "собрано от доброхотных дателей".

Этому способствовали перемены внутри самой церкви. В 1767 г. Чин православия был выведен из Постной Триоди, а обер-прокурор Синода И.И. Мелиссино в своем проекте реформы церковной жизни предлагал "совершенно отменить обычай поминовения усопших"⁴². Вкладные книги оказались В монастырских книгохранительницах вместе с богослужебной литературой и синодиками, что подчеркивает их преимущественно "духовный" характер. Местом же хранения хозяйственной документации была казначейская изба.

1. Свирелин А.И. Описание переславского Никитского монастыря в прежнее и нынешнее время. М., 1905; Свирелин А.И. Переславский Троицкий Данилов монастырь, Владимир, 1905; Добронравов В.Г. История Троицкого Данилова монастыря в г. Переславле-Залесском. СПб., 1908. Сведения о вкладных книгах переславских монастырей приводятся в издании В.В. Касаткина "Монастыри, соборы, и приходские церкви Владимирской епархии, построенные до начала XIX столетия, Ч. 1. Монастыри. Владимир, 1906. С. 75 -76; 292.
2. Свирелин А.И. Переславский Троицкий Данилов монастырь... С. 60.
3. Троице-Данилов монастырь был основан иноком Даниилом в 1508 г. при поддержке великого князя Василия III. Вскоре стал одним из крупнейших в Переславском уезде. Серьезно пострадал в Смутное время. Заново отстроен в камне во второй половине XVII в. на средства бояр Борятинских. Упразднен в 1923 г. Возобновлен в 1995 г. Знаменит Троицким собором 1530 г. с фресками артели Гурия Никитина 1670-х гг. Вкладная книга монастыря представляет собой рукопись форматом в 1°, на 183 листах, заполнено 112, пагинация XIX в. Филигрань-шут с пятью бубенцами и литерами РR, близкий знак по альбому Гераклитова 1963 г. датируется 1642, 1643 гг. (№№ 1177, 1178). Текст выполнен полууставом и скорописью различных почерков, в заголовке использована киноварная вязь.
4. Никитский монастырь - древнейший в Переславле. Предположительно основан в XII в. в честь великомученника Никиты. Стал известен благодаря местному святому Никите Переславскому. В XVI в. пользовался покровительством Ивана IV. Был полуразрушен в Смуту. Восстановлен в середине XVII в. Упразднен в 1923 г. Возобновлен в 1994 г. Вкладная книга представляет собой рукопись форматом в 1°, на 77 листах, заполнены все. Филигрань-якорь, по альбому Диановой датируется 1652 г., (№598), а также шут с пятью бубенцами, аналогий найти де удалось. Большая часть текста выполнена полууставом различных почерков, ряд записей, приписки и вставки - скорописью. На первом листе - киноварная вязь в заглавии рукописи и заставка в старопечатном стиле. В начале вкладных записей применяются инициалы и киноварные буквы.
5. Добронравов В.Г. История Троицкого Данилова монастыря... С. 13-15; Грамота великаго князя Василия Ивановича игумену Даниилу о пожаловании в монастырь сельца старого Будовскога. 1526. // Там же. С. 16 - 17.
6. Житие преподобнаго Даниила, переяславского чудотворца / Изд; С. И. Смирнова. М. 1908. С. 23, 41, 44.
7. См., напр., [Грамота великого князя Иоанна Васильевича о невзимании с монастырских сел, деревень и слобод всяких податей. 1546 г.]; [Грамота царя Иоанна Васильевича переславским городовым приказчикам o невзимании с вотчин Данилова монастыря ямских денег. 1547 г.] // Добронравов В.Г. История Троицкого Данилова монастыря... Прилож. С. 23 - 25.
8. [Грамота царя Феодора Иоанновича архимандриту Сергию тарханная и несудимая. 1584г.] //Добронравов В.Г. История Троицкого Данилова монастыря... Прилож. С. 36 - 40.
9. [Подтвердительная грамота царя Михаила Федоровича на прежде пожалованные Данилову монастырю вотчины. 1623 г.] // Добрoнравов В.Г. История Троицкого Данилова монастыря... Прилож. С. 42 - 46.
10. См., напр., [Грамота царя Алексея Михайловича архимандриту Никите о невзимании торговых пошлин с 50 возов монастырских. 1661 г.] [Грамота царя Алексея Михайловича архимандриту Корнилию об утверждении за монастырем слободки Луговой по прежнему владению. 1650 г.] //- Добронравов В.Г. История Троицкого Данилова монастыря... Прилож. С. 55 - 60.
11. См., напр., [Жалованная грамота царей Иоанна и Петра Алексеевичей на Порецкую водяную мельницу в Ростовском уезде. 1682 г.]; [Грамота царя Феодора Алексеевича архимандриту Варфоломею об утверждении в монастырском владении всех прежде жалованных и приобретенных монастырем вотчин. 1681 г] // Добронравов В.Г. История Троицкого Данилова монастыря... Прилож. С. 71 - 78.
12. Добронравов В.Г. История Троицкого Данилова монастыря... С. 27 - 28.
13. [Купчая игумена Даниила на сельцо Будовское старое. 1525 г.] // Добронравов В.Г. История Троицкого Данилова монастыря... Прилож. С. 87- 88; Житие преподобного Даниила... С. 43.
14. См., напр., Синодики переславского Троице-Данилова монастыря ПЗИХМ, № 4288, 4185.
15. РФ ГАЯО. Ф. 329. Оп. 1. № 69.
16. См., напр., Добронравов В.Г. История Троицкого Данилова монастыря... С. 60 - 73, РФ ГАЯО. Ф. 329. Оп. 1. № 58, 69.
17. Свирелин А.И. Переславский Троицкий Данилов монастырь... С. 17 - 20.
18. Там же. С. 22, 24, 26; ПЗИХМ, № 1207, 1225, 1239.
19. Свирелин А.И. Переславский Троицкий Данилов монастырь... С. 22 - 27.
20. Там же. С. 27.
21. См., напр., [Описная книга Данилова монастыря 1671 - 1673 гг.];. [Росписная тетрадь церковной утвари, ризницы и книг 1675 г.] //Добронравов В.Г. История Троицкого Данилова монастыря... Прилож. С. 107 - 112; 113 - 114; Опись имущества Троице-Данилова монастыря. 1732 г. ПЗИХМ, № 4251.
22. РФ ГАЯО. Ф. 329. Оп. 1. № 44. Л. 5.
23. Левицкая Н.В. Вкладная книга Переславль-Залесского Федеровского монастыря // История и культура Ростовской земли. 1993. Ростов, 1994. С. 126 - 127.
24. Житие Никиты Переславского. ПЗИХМ. № 4205. Л. 66 об.
25. Там же. Л. 66 - 68, 76 - 89.
26. См., напр., ПСРЛ. Т. XIII. ч. 2. С. 383.
27. Тихонравов К.Н. Надписи на соборной церкви Никитского монастыря // Владимирский сборник. М., 1857. С. 94; Смирнов М. И. Краткая сводка историкo-эпиграфических материалов Переславля-Залесского // Труды ПЗИХМ. 1929. Выл. 10. С. 76 - 78.
28. Синодик переславского Никитского монастыря ХVII в. ПЗИХМ. № 4206. Л. 9 - 15.
29. СПФ ИРИ РАН. Колл.115. № 47.
30. Синодик переславского Никитского монастыря XVII в. ПЗИХМ. № 4206.
31. РФ ГАЯО. ф. 328. Оп. 1. № 2. Л. 582.
32. Свирелин А.И. Описание переславского Никитского монастыря,., С. 60; РФ ГАЯО. Ф. 328. Оп. 1. № 102. Л. 82.
33. Павлов-Сильванскии В.Б. Источники по социально-экономической истории России ХVI - ХVIII вв. из архива Московского Новодевичьего монастыря. М., 1985. С. 22.
34. РФ ГАЯО. Ф. 328. Оп. 1. № 102. Л. 100.
35. Там же.
36. См., напр., РФ ГАЯО. № 328. Оп. 1. № 132.
37. Там же. Л. 80.
38. См., напр., Веселовский С.Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. М., 1969. С. 30 - 31; Клитина Е.Н. Вкладные книги Троице-Сергеева монастыря // ТОДРЛ. 1971. Т. 24. C. 292.
39. Никольский Н. Кирилло-Белозерский монастырь и его устройство. Т. 1. Выл. 1. СПб., 1897. С. 140.
40. Материалы для истории раскола за первое время его существования // Под ред. Н.Н. Субботина. Т. 2. М., 1876. С. 45 - 412.
41. Успенский Л.А. Богословие иконы православной церкви. М., 1989. С. 362.