Электронная библиотека

История росписи ростовского Успенского собора при митрополите Ионе стала широко известной после публикации в XIX в. документов архива Оружейной палаты¹. Однако сама роспись, скрытая под несколькими слоями масляной записи, долгое время считалась утраченной². Только в середине 1950-х гг. сделанные В.Г. Брюсовой пробные раскрытия в алтаре собора показали, что под записью сохранились фрески. Некоторые из суждений В.Г. Брюсовой о датировке фресок и системе росписи³ были впоследствии оспорены или уточнены⁴, и этим ограничивается изученность памятника.

Из документов известны некоторые даты стенописных работ XVII в. и имена отдельных мастеров. В 1659 г. в соборе работали Севастьян Дмитриев и Иосиф Владимиров «с товарищи пять человек»⁵, в 1670 и 1671 гг. – большая артель ярославских и костромских мастеров⁶, из которой известны имена восемнадцати ярославцев, а из костромичей можно установить участие только Гурия Никитина и Силы Савина. В последнем десятилетии XVII в. в соборе были растесаны окна и расписаны их откосы⁷. В 1698 г. Дмитрий Григорьев Плеханов расписал откосы южного портала и южное крыльцо⁸.

Сохранность росписи в настоящее время такова: верхний слой составляет масляная живопись. На большей части стен основного объема эта живопись исполнена на поздней штукатурке – до уровня подпружных арок и верхнего яруса окон. Частичные раскрытия первоначальной росписи сделаны реставраторами в алтаре. Значительное самораскрытие фресковой росписи наблюдается в куполах, барабанах, на сводах и подпружных арках, в верхней части западной стены, в откосах окон верхнего яруса. Однако существуют и участки фресок, сохранившиеся без записи – это закрытые ныне иконостасом росписи на cеверной и южной стенах, на западных гранях восточной пары столпов, а также изображения в нижней части столпов, скрытые пристолпными иконостасами. Обширные утраты фресковой росписи имеются в своде северного рукава креста, северо-западном барабане и на северной стене. Утрачено монументальное оформление портала царских врат.

Таким образом, состояние памятника значительно ограничивает возможности исследователя. Поэтому мы прежде всего поставили перед собой вопрос – в какой степени полнота сохранности стенописного комплекса XVII в. в данном памятнике позволяет судить о первоначальной системе росписи.

В.Г. Брюсова считала, что до нас дошел «почти целиком сохранившийся ансамбль росписей 1659-1671 гг.», что масляная запись повторяет сюжеты первоначальной росписи, и потому возможно судить о системе росписи в целом⁹. Однако раскрытия в алтаре показали, что сюжетный состав масляной записи отличается от первоначального¹⁰. Судя по тому, что имевшаяся в первоначальной росписи композиция «Брак в Кане»¹¹ отсутствует в записи, можно сказать, что и поздняя роспись южной и северной стен основного объема собора также не воспроизводит первоначальный сюжетный состав.

Это значит, что ныне утрачена значительная часть первоначального стенописного комплекса, и более того, его «визитная карточка», поскольку на северной и южной стенах должен был располагаться храмовый цикл. Можно лишь предполагать, что ныне существующие сюжетные циклы повторяют первоначальные, хотя их тематика и расположение перекликаются с традицией. Кроме того, еще в конце XVII в. при митрополите Иоасафе был уничтожен комплекс первоначальных росписей откосов нижнего яруса окон. Значение этой утраты можно оценить, если вспомнить роль, отводившуюся росписи оконных откосов в ростовской традиции времени митрополита Ионы¹².

Тем не менее, эти, хоть и значительные, изменения касаются лишь одной из крупных частей системы росписи. Первоначальная система практически полностью сохранилась в алтаре, куполах, сводах и подпружных арках, верхней части западной (возможно, также южной и северной) стены и на откосах верхнего яруса окон.

Основные особенности системы росписи ростовского Успенского собора, которые читаются на сей день – «Символ веры» в сводах, изображение собора небесных сил на подпружных арках центрального купола, «Распятие» в алтарной конхе, литургическая композиция и «Собор всех святых» на стенах алтарной апсиды, Господь Саваоф с небесными силами и ангелы с рипидами вокруг царских врат. В жертвеннике - «София Премудрость Божия», «Тайная вечеря» и «Омовение ног», «Явление Богоматери апостолам по Успении», в южной апсиде – «Троица Ветхозаветная» в конхе и сцены жития Леонтия Ростовского на стенах полукружия апсиды. На западной стене – «Страшный суд», в нижнем ярусе росписи столпов – изображения святых князей.

Как уже было отмечено, в системе росписи ростовского Успенского собора выделяются два комплекса черт, связанных с двумя столичными образцами – Успенским и Архангельским соборами Московского кремля¹³. С первым связана разработка литургической темы в алтарной апсиде (и возможно, выбор протоевангельского цикла в качестве храмового), со вторым – «Символ веры», фигуры апостолов Петра и Павла на западных гранях восточной пары столпов, и, возможно, княжеская тема в росписи столпов. При этом заимствованные черты подверглись значительной переработке.

Вместе с тем в росписи алтаря Успенского собора, а точнее, в декорации центральной апсиды, есть черты, во-первых, необычные для стенописей 1670-х гг., и во-вторых, не имеющие аналогов в творчестве отдельных мастеров (в частности, Гурия Никитина). Эти черты – изображение «Распятия» в конхе центральной апсиды и решение святительского яруса в виде процессии.

Аналоги этим чертам находим в росписях середины XVII века – в ц. Троицы в Никитниках («Распятие» в алтарной конхе), в ц. Ризположения Московского Кремля (движение святителей). Это позволяет затронуть проблему росписи ростовского собора в 1659 г.

В.Г. Брюсова при первых же раскрытиях обратила внимание на различие отдельных частей росписи, исполненных на различном грунте. Она связывала эти различия грунта с разными периодами росписи собора, предполагая, что собор был расписан в XVI в., и фрагменты этой росписи дошли до нас¹⁴.

В связи с этим стоит вспомнить ситуацию с датировкой двух памятников, близких нашей стенописи по времени создания – росписей Троицкого собора Данилова монастыря в Переславле (1662, 1668) и собора Богоявленского монастыря в Костроме (1667, 1672). В обоих храмах роспись создавалась поэтапно, с интервалом в несколько лет. В обоих храмах в росписи участвовал Гурий Никитин. На первом этапе работ расписывали алтарь и своды, на втором – стены и столпы. Для переславского собора эта последовательность работ хорошо документирована¹⁵, датировки костромского без указаний на место работ сохранились в монастырской летописи¹⁶. Подход В.Г. Брюсовой к датировке костромской стенописи был таким же, как и к датировке ростовского Успенского собора – более ранние росписи алтаря и сводов она датировала XVI веком, указывая на различие грунтов¹⁷.

Можно предположить, что и в ростовском соборе отмеченные В.Г. Брюсовой различия грунтов также соответствуют двум этапам росписи XVII в. – 1659 г. и 1670-1671 гг. Окончательно разрешить этот вопрос можно, разумеется, только при наличии точных данных о локализации участков того или иного грунта. В то же время отмеченные иконографические и композиционные особенности росписи позволяют примерно ограничить область работ 1659 г. пределами центральной апсиды.

Принято считать, что ведущим мастером росписи 1670-1671 гг. был Гурий Никитин. Это мнение оспорил В.С. Шилов, утверждая, что Гурий Никитин не мог руководить работами ни в 1670, ни в 1671 гг. Однако, чтобы сохранить утвердившееся положение о руководящей роли Гурия и его определяющей роли в создании системы росписи собора, В.С. Шилов предположил, что роспись была начата в 1669 г., а в 1670 г. только заканчивалась¹⁸. Между тем, и в 1659, и в 1670-1671 гг. в росписи участвовал опытный знаменщик Севастьян Дмитриев, который как один из руководителей коллектива мастеров был причастен к разработке системы росписи собора еще в 1659 г.

Вместе с тем в росписи как центральной апсиды, так и остального пространства собора прослеживается сходная тенденция не просто ориентации на образцы Московского Кремля, но и своеобразной их переработки. Такая тенденция присуща и другим росписям церквей Ростовского Архиерейского дома и не свойственна ни ярославским, ни костромским стенописям 1660-1670-х гг. Таким образом, основные особенности системы росписи ростовского Успенского собора могут быть обусловлены главным образом волей заказчика стенописи митрополита Ионы.

Роспись Успенского собора – наиболее ранний из известных ростовских комплексов, созданных по заказу митрополита Ионы. Соответственно значению собора как главного храма огромной епархии, эта роспись должна бы стоять у истоков некой традиции. Однако можно отметить лишь отдельные переклички с соборной стенописью в ростовских памятниках, наиболее заметные в ц. Спаса на Сенях (особенно в росписи жертвенника) и Троицком (Зачатия св. Анны) соборе Яковлевского монастыря (в монументальном оформлении царских врат, устройстве камеры в южной апсиде). Совсем иначе решается в последующих росписях алтарная декорация, хотя в ней разрабатываются те же образы (Саваофа с собором небесных сил, Распятия, литургической жертвы, Христа-первосвященника, царя и святителя). В монументальном оформлении Успенского собора, к сожалению, утрачены те черты, которые позволили бы уверенно судить о генезисе наиболее оригинальных элементов своеобразного варианта декоративной программы церквей Архиерейского дома, который впоследствии оказывает влияние на стенописи Ярославля.

Таким образом, исследование стенописи ростовского Успенского собора позволило обозначить ряд проблем, решение которых станет возможным только после полной реставрации сохранившихся в соборе частей росписи XVII века.

Нумерация сюжетов на прилагаемых схемах росписи исполнена по следующим принципам. В большинстве случаев изображения нумеруются слева направо и сверху вниз. Первыми пронумерованы изображения на поверхностях сводов и стен, затем – в откосах оконных проемов. При этом стрелками уточняется местоположение фигур на том или ином откосе. Развертки барабанов сделаны при разрезе с западной стороны. Масштабные соотношения на прилагаемых схемах переданы условно.

В сопроводительных текстах позиции, отмеченные звездочкой*, определены по схемам А.Н. Бубнова 1887 г., двумя звездочками** – по описанию Т.Е. Казакевич 1974 г.

1. Забелин И.Е. Материалы для истории русской иконописи // Временник Московского ОИДР. Вып. 7. М., 1850. Особ. паг.; Успенский А.И. Царские иконописцы и живописцы XVII в. // Записки МАИ. Т. 32, 34. М.,1913.
2. Описание состава поздней росписи см.: Титов А.А. Ростов Великий в его церковно-археологических памятниках. М., 1911. С. 18-23. Сохранились некоторые схемы этой росписи, исполненные в 1887 г. А.Н. Бубновым (ГМЗРК. Ар-1033, Ар-1036).
3. Брюсова В.Г. Исследование и реставрация фресок Ростовского Кремля // Материалы по изучению и реставрации памятников архитектуры Ярославской области. Вып. 1. Древний Ростов. Ярославль,1958. С. 95-100; Брюсова В.Г. Гурий Никитин. М.,1982. С. 87-90; Брюсова В.Г. Русская живопись XVII в. М.,1984. С. 83.
4. Казакевич Т.Е. Интерьер Успенского собора в Ростове. Историческая справка. 1974 г. – ГМЗРК. НТА. Д. 122; Шилов В.С. Стенописи Ростова Великого и проблема атрибуций русской монументальной живописи второй половины XVII в. Дисс. канд. искусствоведения. Л., 1987; Мельник А.Г. К проблеме датировки стенописей Успенского собора Ростова Великого // Труды Всероссийской научной конференции, посвященной 30-летнему юбилею отечественного флота. Вып. 2. Переславль-Залесский, 1992. С. 90-93; Никитина Т.Л. Иконография росписи сводов ростовских церквей XVII-XVIII вв. // История и культура Ростовской земли. 1996. Ростов, 1997. С. 108-117.
5. Забелин И.Е. Материалы для истории русской иконописи… С. 25.
6. Забелин И.Е. Материалы для истории русской иконописи… С. 115-116, 121-122.
7. Летопись о ростовских архиереях. С прим. А.А. Титова. СПб., 1890. С. 15. Первоначальная роспись большинства откосов растесанных окон в настоящее время находится под записью. Была раскрыта в ходе реставрации 1974 г. лишь роспись окна северной апсиды, датированная концом XVII в. Реставраторы выяснили, что к этому же времени относятся и довольно обширные участки живописи вокруг окна, видимо, восполняющие поврежденные при растеске части композиций. (см.: ГМЗРК. НТА. Д. 277. Отчет о реставрации Игнатьевского придела. 1974 г.) Добавим, что, судя по фотографиям, живопись на этих участках сходна с росписью южного портала собора. Возможно, работы Дмитрия Плеханова включали «починку» живописи не только на паперти, но и во всем соборе.
8. Добровольская Э.Д. Новые материалы по истории Ростовского кремля // Материалы по изучению и реставрации памятников архитектуры Ярославской области. Вып. 1. Древний Ростов. Ярославль, 1958. С. 46.
9. Брюсова В.Г. Исследование и реставрация фресок Ростовского Кремля … С. 99; Брюсова В.Г. Гурий Никитин… С. 87.
10. ГМЗРК. НТА. Д. 277. Отчет о реставрации Игнатьевского придела. 1974 г.
11. Брюсова В.Г. Исследование и реставрация фресок Ростовского Кремля… С. 96-97.
12. Никитина Т.Л. О ростовском варианте системы храмовой росписи и его влиянии на русские стенописи XVII века // ИКРЗ. 1998. Ростов, 1999. С. 117-123.
13. Брюсова В.Г. Русская живопись XVII в... С. 84; Никитина Т.Л. Интерпретация стенописей соборов Московского Кремля в памятниках Ростовского Архиерейского дома // Кремли России (ГИКМЗ МК. Материалы и исследования. Вып. 15). М., 2003. С. 373-380.
14. Брюсова В.Г. Исследование и реставрация фресок Ростовского Кремля… С. 96.
15. Забелин И.Е. Материалы для истории русской иконописи… С. 96.
16. Брюсова В.Г. Гурий Никитин… С. 241. Прим. 68
17. Брюсова В.Г. Гурий Никитин… С. 74.
18. Шилов В.С. Стенописи Ростова Великого и проблема атрибуций … С. 83-85; Шилов В.С. Возглавлял ли Гурий Никитин художественные работы в ростовском Успенском соборе // К истории русского изобразительного искусства XVII - нач. XX вв. Новые материалы, тенденции, концепции. СПб., 1993.