Электронная библиотека

Ростовская ярмарка – достаточно популярная тема среди исследователей¹, но несмотря на это, в ее истории еще много вопросов. Например, когда ярмарка приобрела и когда утратила свое всероссийское значение? Как долго она существовала в Ростове? Каково было ее значение для города в то или иное время? Наконец, на сегодняшний день нет обобщающей работы по данной теме, хотя Ростовская ярмарка этого безусловно заслуживает как ярмарка российского масштаба и как градообразующее предприятие, по крайней мере, в XIX в. Задача данного исследования показать, как проходила торговля на Ростовской ярмарке в первой половине XIX в. Источниками для изучения вопроса послужили торговое законодательство Российского государства, исторические записки о Ростовской ярмарке, переписка городской думы, городской полиции, горожан с вышестоящими организациями и лицами, документы городских и губернских властей.

Начнем с того, что важную роль в развитии ярмарки и в становлении определенной системы торговли к началу XIX в. сыграл ряд факторов. Во-первых, регулярная застройка города по Высочайше конфирмованному плану 1779 года, по которому следовало строить в центре города только каменные дома с лавками и каменные лавки². Стимулировали эту постройку Указы от 18 июля 1782 г. и от 2 января 1783 г., которые позволили купцам и мещанам иметь в домах и под домами лавки и в них торговать³. Благодаря этому и «краса городу составилась», и ярмарка стала расти. Еще одним важным фактором развития Ростовской ярмарки явилось открытие в Ростове городской думы, которая сразу начала строить на площади у церкви Спаса на Торгу временные балаганы, где продавали мед, воск, овощи и бакалею мелкие торговцы, позднее было отведено место для мытного двора и городских весов⁴. Наконец, к 1817 г. ярмарка «получила уже прочное себе основание», соответственно сложилось ее расположение в Ростове. Основная ярмарочная торговля была сосредоточена в центре города, внутри земляной крепости, где находилось около 1000 частных лавок и 300 деревянных балаганов, выстраиваемых на ярмарку от городской думы. Остальная торговля помещалась на обширной площади, окружающей крепость⁵.

Порядок торговли на ярмарке в начале XIX в. определялся не столько законом, сколько обычаем. Естественно частники (вотчинники) полностью распоряжались своими лавками. Цена на них устанавливалась договором с торговцами «по выгодности мест и по характеру торговли». Но контроль за ярмарочной торговлей в целом осуществляли городские и губернские власти. Так, в 1789 и 1818 гг. губернатором были сделаны планы «устроения» ростовской ярмарки «к удобнейшему производству торговли для избежания тесноты и других неудобностей» с указанием, где строить общественные лавки, где каким товаром торговать, причем, последнее требование распространялось и на частников⁶. Нечеткое торговое законодательство, преобладание обычая, столкновение личного и общественного интереса нередко приводило к конфликтам между вотчинниками и думой. Например, в 1819, 1820, 1821 гг. по назначенному ярмарочному плану 1818 г. от думы были построены у Рождественского монастыря балаганы для торговли железом, но пустовали. Торговцы разместились в обывательских лавках в «противность данных планов»⁷. Потребовалось вмешательство губернатора и полиции, чтобы решить эту проблему. А в 1819 г. на ярмарке разразился настоящий скандал. Городской голова Николай Кекин в соответствии с Уставом о благочинии стал требовать, чтобы при найме частных лавок заключались письменные контракты и утверждались у маклера. Это вызвало возмущение и жалобы не только ростовских купцов, но даже ростовской полиции. Полицмейстер Симановский пишет по этому поводу: «писанное думою есть одна затейливость и беззаконие», так как по Указу Сената 1814 г. «всем сословиям в ярмарках позволено торговать без прав на то имеющихся», а по ордеру губернатора 1798 г. торговцы располагаются в лавках «по добровольному договору о торговле»⁸. Кроме того, могла произойти «великая во всем затруднительность», ведь заверять маклеру пришлось бы 8 тысяч договоров⁹. Губернатор не утвердил данное предложение, но городской голова Н. Кекин на этом не успокоился и добивался, чтобы вотчинники являлись в думу, объявляли цены на лавки и получали билеты на торговые места. Но и это нововведение не было принято. Зато с 1821 г. по его же инициативе частники стали платить акциз городу с каменных лавок по 10 рублей, с деревянных – по 5 рублей¹⁰.

Вообще, городской голова Н. Кекин проводил достаточно активную политику по упорядочению ярмарочной торговли в Ростове. Так, в общественных лавках по примеру частных стали строить галереи. Были четко определены и оборудованы места для торговли калачами, льном, тряпкой, для скупки пряжи. Снесены ветхие деревянные дома вблизи торговых мест в центре города и на ярмарочных площадях «для благовидности» и «от пожара». Дума пыталась урегулировать сдачу жилых помещений во время ярмарок, перевести всю мелочную торговлю из лавок вотчинников в городские балаганы, организовать обозный постой на Подозерье, чтобы и «проезд был свободен», и от навоза, нечистот «берег озера и озерная вода не загрязнялись»¹¹.

За благоустройство и порядок на ярмарке отвечала городская полиция. Для караула, учреждения городской гауптвахты, ночного дозора в дополнение к местным полицейским и инвалидной команде по приказу губернатора из Ярославля присылали обычно двух квартальных наблюдателей, от внутренней стражи одного офицера, двух унтер-офицеров, 20 рядовых, 1 барабанщика и пять конных жандармов. С 1828 г. назначаются временные коменданты на ярмарку из офицеров жандармского корпуса. А вот за пожарную безопасность и за сохранность товаров на городских торговых местах отвечала дума, для чего нанимала сторожей¹².

Она же распоряжалась общественными лавками, балаганами, торговыми местами на площадях и мытном дворе, городскими весами, отдавая их желающим через торги, которые обычно назначались трижды. Соответственно право сбора платы за места получал тот, кто давал большую откупную сумму. Например, на ярмарку 1821 г. самой думой выстроены и распределены с торгов 404 лавки, приделка, балагана и места для торговли голицами, варежками, калачами, тряпкой, жерновыми камнями, колоколами на сумму 37 тысяч 342 рубля¹³. Мытный двор, городские весы и площади традиционно были отданы съемщикам, всего 276 мест, за 45 тысяч 312 рублей¹⁴. Откупщики брали с торговцев в зависимости от товара плату за место, либо с воза (например, пух, мед, воск), либо по саженям (например, пряжа, холст), плату за вес и плату за право пользоваться городскими весами и мерами.

Эта система распределения городских ярмарочных мест была не совсем удачной, так как допускала определенный произвол и злоупотребления. Например, место, взятое с торгов, переходило во вторые и третьи руки, что безусловно повышало плату за него. Да и цена на общественные ярмарочные места была произвольная, при торгах она определялась весьма туманно: «не выше прошлогодней», но, как замечает автор одной из «Записок», эту «прошлогоднюю цену никто не знал, ни дума, ни съемщик, ни торговец»¹⁵, потому и возникали «явления самые соблазнительные» и конфликты. Разбирательства по поводу «несоразмерной с промыслом цены» всегда заканчивались не в пользу торговца, его заставляли заплатить «должное» откупщикам в пользу города. Контракты, которые дума заключала с откупщиками, часто не исполнялись. Например, при торгах съемщики должны были внести откупную сумму или представить поручителей, но часто они не могли сразу внести ни положенные деньги, ни залог, ни представить «верных, благонадежных» поручителей, так как это были людьми «без состояния и собственности». Полномочия откупщиков, получаемые от думы, были велики. Например, они имели право ходить или посылать своих «лазутчиков» по домам обывателей, искать товар и принуждать торговцев привозить его на площади и мытный двор и заплатить налог, даже если этот товар и не предназначался для ярмарочной торговли. Это противоречило закону и ущемляло интересы торговцев, а также городских жителей, которые от постоев и обозов получали неплохие деньги, поскольку на них могли содержать свое семейство и оплачивать казенные повинности в течение целого года. Наверняка были и «тайные злоупотребления, кои легко предвидеть, но трудно предупредить»¹⁶. Во всяком случае, с 1822 г. обороты ярмарки падают. Если привоз товаров с 1817 г. по 1821 г. в среднем составлял 25-30 млн. рублей, то с 1822 г. не больше 10 млн. рублей¹⁷. А вот городские ярмарочные доходы в это время, напротив, возрастают. Так, с 1817 г. по 1821 г. ярмарка приносила в казну города от 40 до 45 тысяч рублей, то с 1821 г. по 1825 г от 65 до 85 тысяч рублей¹⁸. На наш взгляд, вызвано это было не только экономическими причинами, но и политикой на Ростовской ярмарке. В одном из документов полиции в качестве причин ослабления ярмарки названы: во-первых, обычай, а, во-вторых, «произвольные действия городского головы и гласных думы»¹⁹, которые «поощряли откупщиков к повышению цен» на торговые места, брали по решению думы незаконный налог с мелочных торговцев, продающих товары с рук, со скупщиков пряжи (маяков). Немалую роль в этом сыграло предписание губернатора 1822 г., по которому городские доходы ни в коем случае не должны были сокращаться, «а только возрастать». И ростовская городская дума, «объемлемая недоумением и страхом, стала заботиться только о том, чтобы увеличить городскую казну и допущала на ярмарках злоупотребления по необходимости и даже поддерживала оные, позволяя съемщикам утеснять приезжающих торговцев непомерными за места ценами»²⁰. Хотя с 1817 г. по 1828 г. по требованию губернатора дума оговаривала с откупщиками цены на торговые места : за лавки и балаганы брать от 10 до 200 рублей, не больше; на мытном дворе и площадях, например, за котлы и железо слесарной работы - по 4 рублю с воза, а с дегтя – 1 рубль с воза, за вес товаров по 2 копейке с пуда; за взвешивание на городских весах – по 10 копеек с пуда; четверики продавать по 2 рубля за каждый²¹.

Видимо, к концу 20-х годов XIX в. «наведение порядка» на ростовской ярмарке стало настоятельной потребностью, поскольку появилось предписание губернатора, согласно которому с 1828 г. по 1831 г. сама дума распределяла все общественные ярмарочные места и отвечала за сбор по всем оброчным ярмарочным статьям. Правда, губернатора больше волновало падение городских доходов, в 1826, 1827 гг. они составили 57-58 тысяч рублей²². Не возросли они и в ярмарку 1828 г., поэтому дума сразу обратилась к губернатору с предложением, вернуться к откупной системе, и указывала на немалые издержки и неудобства при заведовании ею всеми общественными ярмарочными местами. Возобновляются торги только в 1832 г. А в 1842 г. сама дума предложила передать все общественные ярмарочные места, кроме конной площади, в собственное управление. Более того, предлагала создать временный ярмарочный комитет по примеру Нижегородской ярмарки для распределения общественных торговых мест и для сбора за них денег, указывая, что откупщики специально занижают откупные цены²³. Губернатор не поддержал эту инициативу, и ярмарочный комитет появился в Ростове только в 1844 году по Указу Сената от 9 сентября 1843 г., которым были учреждены во всех ярмарочных городах такие структуры. Ярмарочный комитет действовал на основе правил и такс, которые составлялись ежегодно и утверждались губернатором. Своеобразным эталоном служили правила и такса 1844 года. Поводом к их изменению были и опыт, и случай, и распоряжение начальства. Например, по итогам проверки ярмарки в 1845 г. хозяйственным департаментом Министерства внутренних дел в правилах 1846 года появились новые положения: брать по 50 копеек за место, помещающее 1 жерновой камень, независимо от его размеров, на сами жерновые камни «налагать» печати, чтобы вести строгий учет и не допускать их продажу без уплаты налога, на оставленные в городе жерновые камни составлять списки с указанием ценности камней, а на камни большой ценности устанавливался двойной налог²⁴; на конной площади устроить коновязи в два ряда и за каждую продаваемую лошадь, привязанную во втором ряду, брать по 3 копейки в сутки, а за лошадь, привязанную в первом ряду, в два раза больше, с лошадей же, продающихся не у коновязей, налог не брать²⁵. Сбор на деревянно-посудной площади был уменьшен. Конкретно, за место размером в одну квадратную сажень под простую белую посуду (ведра, шайки) с 29 копеек до 10 копеек, за чаны, кадушки и лопаты с 29 копеек до 4 копеек. Причем, платили местовое только торговцы-перекупщики. А «поселяне», приезжающие с посудой и деревянными изделиями собственного производства, ничего не платили и помещались на безденежной площади²⁶.

А вот изменения в ярмарочных правилах и таксе 1846 г. были вызваны и случаем, и обычаем. Ярмарка началась в этом году раньше масленицы, 5 февраля²⁷. Традиционно в это время, в течение 5 дней, в Ростове перекупщики торговали свежей рыбой и мясом. Поэтому для этой торговли на ярмарке была выделена специальная площадь и установлена такса. Место, занимающееся 25 пудами рыбы, стоило 2 рубля 86 копеек за 5 дней торговли. А место, помещающее 25 пудов мяса, 30 копеек в сутки²⁸.

Рассказ об организации торговли на ростовской ярмарке в первой половине XIX в. будет неполным, если мы не коснемся вопроса о строительстве ярмарочного Гостиного двора. Эта проблема занимала ростовцев более пятидесяти лет. Впервые предметно городская дума стала говорить о необходимости его сооружения с 1794 года²⁹. До 1803 г. все предложения ограничивались губернским начальством, пока крестьянин графа Орлова Сергей Кобелев не обратился к императору Александру I с просьбой позволить ему строительство Гостиного двора в Ростове, с предоставлением ярмарки на 25 лет в аренду, в чем было отказано. Зато царь разрешил построить Гостиный двор ростовскому обществу за свой счет, а если общество откажется, кому-либо из горожан или приезжающих на ярмарку купцов, но на следующих условиях: когда затраченный капитал окупится, Гостиный двор должен стать собственностью города и доход от него должен поступать в городскую казну. Город взял постройку на себя, но достаточными средствами не располагал. Получить кредит в 300 тысяч рублей из Государственного заемного банка не удалось³⁰. В 1806 г. городской глава Федор Мясников подавал записку Министру внутренних дел о постройке Гостиного двора по акциям, на что ростовское общество изъявило свое согласие, но снова «не имело силы», так как стоимость его составила 1 млн. рублей. В 1811 г. московский купец Иванов входил с проектом о постройке гостиного двора за счет казны, который правительство естественно сочло «неудобным». Затем городской голова Кекин предлагал строительство одноэтажного каменного здания на 1000 лавок в 1,2 млн. руб. путем акционирования. Была даже открыта подписка на акции, но и «сей проект скоро разрушился». В 1819 г. генерал-лейтенант Бетанкур разработал двухмиллионный проект о сооружении гостиного двора за счет казны. Опасаясь злоупотреблений, Бетанкур в записке императору заявлял: «И не нужно допускать, чтобы строение означенного гостиного двора было отдано на волю ростовских жителей»³¹. Наконец, в 1822 г. император принимает решение о строительстве ярмарочного гостиного двора в 800 лавок по проекту ярославского губернатора Александра Михайловича Безобразова. Строительный капитал предполагался из следующих источников: 1) из доходов самой ярмарки; 2) из доходов г. Ярославля; 3) из капиталов купцов, которые пожелают выстроить лавки в новом Гостином дворе; 4) из акцизов, которые они будут выплачивать за эти лавки; 5) из доходов от лавок, которые немедленно, «по мере устроения», будут отдаваться в содержание. Без такого «отягощения казны» губернатор предполагал построить Гостиный двор в три-четыре года. Для этого в Ростове был учрежден специальный комитет, составлена смета и начата покупка бутового камня, но «по встретившимся недоумениям» строительство остановилось в апреле 1825 г. В 1829 г. вновь предпринята попытка начать сооружение Гостиного двора. Вновь создан строительный комитет, составлена смета, и выстроен Мытный двор в «148 номеров». Дело в том, что иногородние купцы отказались участвовать в строительстве Гостиного двора, так как он , по их мнению, не нужен, им удобнее помещаться в лавках вотчинников. Но, как говорится, «не было счастья, да несчастье помогло». 25 августа 1839 г. деревянные общественные лавки вблизи церкви Спаса на Торгу сгорели³², и на этом месте в 1841 г., наконец, появился Гостиный двор «в 105 номеров»³³. Таким образом, «всегда единообразное водворение торговли» должно «было приохотить иногороднее купечество к съезду на ярмарку», прекратить «ярмарочные неустройства», привести «городские доходы в соразмеренность, точность и положительность» и «поддержать ярмарку»³⁴. Кстати, Мытным и Гостиным дворами полностью распоряжалась дума.

Обобщая сказанное, следует отметить: в первой половине XIX в. сформировалось местоположение Ростовской ярмарки и складывается определенная система торговли на основе закона. Правда, ярмарочные юридические нормы не отличались особой четкостью, поскольку большая часть ярмарок – «явление земское», и роль обычного права была велика. Попытки губернских и городских властей административными мерами упорядочить торговлю на ярмарке в Ростове, бороться с злоупотреблениями, а, главное, остановить падение ярмарочных оборотов и городских ярмарочных доходов, желаемого результата не принесли. Эти процессы были во многом вызваны объективными причинами. Развитие промышленности и транспорта способствовало развитию новых форм торговли. Поэтому многие ярмарки, «детство торговли», приходят в упадок, особенно те, географическое положение которых было невыгодным. К таковым относилась и Ростовская ярмарка. Но до упадка было еще далеко!

1. Булгаков М.Б. Монастырские ярмарки в XVII веке // Монастыри в жизни России. Калуга. 1997. С. 61-69; Булгаков М.Б. Торговые связи г. Ростова Великого в первой половине XVII века // ИКРЗ. 1995. Ростов, 1996. С. 113-115; Булгаков М.Б. Ярмарки Ростовского края в XVII веке // ИКРЗ. 1998. Ростов, 1999. С. 64-70; Доминяк Э. Гостиный двор // Путь к коммунизма. 198. 25 октября; Земский М.О. Расположение Ростовской ярмарки // Северная пчела. 1852. № 94; Ка-ин, Александр. Ростовская Великая С(соборная) ярмарка // Голос. 1912. № 11; Личино Е.П. Из истории ярмарки // Ростовский вестник. 1991. 18 октября; Мельник Л.Ю. Доход от ярмарки: и слава, и деньги // Ростовский вестник. 1997. 26 июня; Прокопова Т.В. Ярмарочный комитет // Ростовский вестник. 28 января 1999. № 87. С. 7; 11 марта 1999. № 88. С. 2; Сазонова Е.И. Для порядка на ярмарке // Ростовский вестник. 19 мая 1995. № 51. С. 4; Титов А.А. Материалы для истории Ростовской ярмарки. Ростов, 1881; Титов А.А. Статистико-экономическое описание Ростовского уезда Ярославской губернии. СПб., 1885; Ушаков А.Н. Очерк характера ростовской соборной ярмарки и промышленности // Вестник промышленности. 1861. № 8; Хранилов И. Замечания о Ростовской ярмарке // ЯГВ. 1859. № 21.
2. ГАЯО. Ф. 73. Оп. 1. Д. 2354. Л. 22 об.
3. ГАЯО. Ф. 73. Оп. 1. Д. 2354. Л. 22 об. – 23.
4. ГАЯО. Ф. 73. Оп. 1. Д. 2354. Л. 23.
5. ГАЯО. Ф. 73. Оп. 1. Д. 2354. Л. 9 – 9 об.
6. ГАЯО. Ф. 73. Оп. 1. Д. 1676. Л. 37.
7. ГАЯО. Ф. 73. Оп. 1. Д. 134. Л. 84.
8. ГАЯО. Ф. 73. Оп. 1. Д. 1789. Л. 8 об.
9. ГАЯО. Ф. 73. Оп. 1. Д. 134. Л. 224 об.
10. ГАЯО. Ф. 73. Оп. 1. Д. 134. Л. 229.
11. ГАЯО. Ф. 73. Оп. 1. Д. 1676. Л. 9. ГАЯО. Ф. 73. Оп. 1. Д. 134. Л. 108 об. – 111., 123 – 126.
12. ГАЯО. Ф. 73. Оп. 1. Д. 1676. Л. 42. Исторический взгляд на Ростовскую ярмарку // ЯГВ. 1831. № 35. Л. 960.
13. ГАЯО. Ф. 73. Оп. 1. Д. 134. Л. 224 об.
14. ГАЯО. Ф. 73. Оп. 1. Д. 134. Л. 229.
15. ГАЯО. Ф. 73. Оп. 1. Д. 2354. Л. 24. ГАЯО. Ф. 73. Оп. 1. Д. 1676. Л. 40 – 41.
16. ГАЯО. Ф. 73. Оп. 1. Д. 134. Л. 200.
17. ГАЯО. Ф. 73. Оп. 1. Д. 2354. Л. 24.
18. ГАЯО. Ф. 73. Оп. 1. Д. 2354. Л. 24.
19. ГАЯО. Ф. 73. Оп. 1. Д. 2354. Л. 28.
20. ГАЯО. Ф. 73. Оп. 1. Д. 2354. Л. 28.
21. ГАЯО. Ф. 73. Оп. 1. Д. 2355. Л. 4 – 9 об.
22. ГАЯО. Ф. 73. Оп. 1. Д. 2354. Л. 24.
23. РФ ГАЯО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2194. Л. 2.
24. РФ ГАЯО. Ф. 66. Оп. 1. Д. 5. Л.13.
25. РФ ГАЯО. Ф. 66. Оп. 1. Д. 66. Л. 243 об.
26. РФ ГАЯО. Ф. 66. Оп. 1. Д. 66. Л. 242 об.
27. РФ ГАЯО. Ф. 66. Оп. 1. Д. 5. Л. 17.
28. РФ ГАЯО. Ф. 66. Оп. 1. Д. 5. Л. 13.
29. РФ ГАЯО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 285. Л. 2.
30. ГАЯО. Ф. 73. Оп. 1. Д. 2354. Л. 29.
31. ГАЯО. Ф. 73. Оп. 1. Д. 134. Л. 200 об.
32. Архивы: история и современность. Ярославль, 1999. Л. 15.
33. РФ ГАЯО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2194. Л. 3.
34. ГАЯО. Ф. 73. Оп. 1. Д. 2354. Л. 30 – 30 об.