Электронная библиотека

Изучение истории отдельных сел можно рассматривать составную часть исследования феодального землевладения и хозяйства ХV-ХVIII вв. Нами было избрано для такового анализа ярославское село Коприно, расположенное в 100 км от Ярославля на правом берегу Волги. Его история отразилась в актах XVI в. из архива Троице-Сергиева монастыря, писцовых, дозорных, вытных, переписных книгах 1594, 1616, 1623, 1678 гг. и офицерских описях 1763 г.¹ Названные не позволяют осветить многие вопросы социально-экономической истории: феодальный иммунитет и организация вотчинного суда, управления, обложения, государственные повинности и феодальная рента монастырских крестьян, торгово-ремесленное и промысловое развитие монастырской вотчины, динамика населения и другие демографические процессы в ней в ХVI-ХVIII вв.

Село Коприно было получено Троице-Сергиевым монастырем в 1544/45 г. по вкладу кн. Ивана Васильевича Третьяка Ушатого, а фактически куплено за 400 руб.² Это был сложившийся земледельческо-промысловый комплекс с починками, пустошами, займищами "и со всем тем, что к тому селу и к деревням и к починкам и к пустошам и к селищком из старины потягло, куды ходил топор и плуг и коса и соха, со всем угодьем ...и с лесы и с луги и с ножнами и перевесы и с рыбною ловлею". По соседству с вотчиной кн. И. В. Ушатого располагались владения его брата, кн. Бориса Васильевича, межа с которыми подробно описывалась в данной грамоте 1544/45 г. Сам Б. В. Ушатый позднее также намеревался дать Троицкому монастырю одну свою вотчину - село Кривцово. Судя по записям в Кормовой и Вкладной книгах, село это корпорации не досталось, будучи отобранным Иваном IV в 1564 г. за 100 руб. компенсации властям³. Имена князей Ивана и Бориса Ушатых, их отца, инока Перфилья (в миру - Василия), матери Домны, жены Ивана инокини Киликеи и других представителей княжеского рода Ушатых упоминаются, помимо Кормовой и Вкладной книг, в троицком пергаменном Синодике ХVI-ХVII вв.⁴

Предусматриваемый кн. И. В. Ушатым выкуп села Коприна для его "братьев и братаничев" в 400 руб. не произошел и село это прочно закрепилось в составе вотчины Троице-Сергиева монастыря в ХVI-ХVIII вв., вплоть до самой ее cекуляризации. 13 октября 1547 г. на село была получена жалованная тарханно-несудимая грамота Ивана IV. Этим документом юридически оформлялся полный административно-судебный и податной иммунитет троицких владений в Копринском комплексе - освобождение от дани, ямских денег посошной службы, городового дела, мыта, тамги, кошения и возки великокняжеского сена, кормления его коней, строительства дворов для великого князя, его наместников или волостелей, возведения мостов и гатей, ямских дворов, от обязанности тянуть к сотским и дворским "во всякие розметы". 17 мая 1551 г. грамота была подписана с ограничениям: "опричь ямских денег и откупных и посошные службы и тамги и мыта"⁵.

Наиболее ранние сведения о хозяйственном развитии Копринской вотчины дошли до нас от 1567-1569 гг. в виде приправочного списка 1619 г. (как установила Е. И. Колычева) с Ярославской писцовой книги В. Фомина и Г. Сукина⁶. Сопоставление с его данными сведений позднейших описаний показывает, что общий фонд пашенной земли в 1560-1620годы составлял здесь 770-850 четв. в 1 поле. Крестьянское землепользование обстоятельно было описано в вытной книге 1623 г. дворцового старца Левкеи Смагина. Средний надел на крестьянский двор составлял в конце ХVI - первой четверти XVII в. 4-5 четв. в 1 поле. В 1620-е гг. монастырские крестьяне платили феодальную ренту не со всей земли, которую обрабатывали. Дозор Л. Смагина заключался в измерении крестьянской тягловой пашни (252 дес. в 1 поле) и пашни, находящейся "в лишке за тяглом" (175 дес.).

В своей Копринской вотчине монастырь практиковал преимущественно хлебно-оброчную и денежно-оброчную эксплуатацию крестьян. Отмеченная писцовой книгой 1594 г. небольшая по размерам господская запашка в самом селе (10 десятин, из которых 8 пахались повытно, а 2 - "взгоном") в дальнейшем развития не получила. Судя по описаниям 1623 и 1763 гг., здесь монастырь своего хозяйства не имел. Денежные и натуральные взимания по данным писцовой книги 1594 г. и вытной 1623 г. можно сопоставить:

Из приведенной схемы видно, что внутривотчинные взимания в вытной книге 1623 г. были описаны намного полнее, чем в писцовой 1594 г. Обращает на себя внимание упоминание таких редких взносов, как сеньориальные платежи - "дымное" (своего рода прямой общемонастырский подворный налог), писчее и праздничное (на Троицын день и 25 сентября - день кончины преп. Сергия Радонежского, оба праздника отмечались и как общерусские) . Из числа сеньориальных поборов писцовая книга сообщает только о "проезжем". Ему в вытной книге 1623 г. соответствует "проезжая рожь" (размер - по 1 четв. ржи с выти - совпадает в 1594 и 1623 гг.). Данный побор можно связать с явлением проезда-разъезда троицкими дворцовыми старцами по территории отдельных монастырских комплексов. Применительно к Копринской вотчине гипотезу о таком проезде-разъезде можно поставить в связь как раз с наиболее ранними упоминаниями о дворцовой структуре управления обширной Троицкой латифудией с 90-х годов XVI в. В структуру эту входили дворцовые старцы с их административно-налоговыми полномочиями, а на местах - представители сельского административно-хозяйственного аппарата вотчинника и верхушки крестьянского мира.

По вытной книге 1623 г. можно также представить соотношение сеньориальной и государственной эксплуатации монастырских крестьян. Государственные платежи Копринской вотчины ("ямские и прогонные деньги, за белой корм и к губному делу на подмогу") с выти составляли 14 ал. 10 ден., разительно отличаясь от монастырской ренты - 66 ал. 4 ден. Эти данные добавляют существенный штрих в имеющийся в нашей научной литературе тезис о значительном превышении государственной ренты над сеньориальной в России XVI-XVII вв. (Е. И. Колычева, Н. А. Горская и др.).

Важно отметить также и то, что сами монастырские власти собирали и сеньориальные, и государевы подати в троицких вотчинах, в том числе и Копринской. Вытная книга 1623 г. после сведений о феодальной и государственной ренте сообщает: "а емлют на них те доходы дворцовые старцы как приезжают зимою для дворцовых доходов"⁸. Трудно сказать, платили ли Копринские крестьяне и другие государственные налоги, помимо отмеченных в вытной книги. Номенклатура их известна по общей жалованной грамоте царя Михаила Федоровича от апреля 1625 г.: стрелецкие хлебные запасы, городовое и острожное дело⁹.

В ХVII-ХVIII вв. Копринская вотчина все более приобретает оброчно-промысловый облик. Уже писцовая книга 1594г. называла среди некоторых крестьян Копринских деревень "коробейников", "рыболовов", "прасолов". Городская слободка Троицкого монастыря в Ярославле в XVII в. заселялась частично за счет Копринских крестьян и бобылей. В первой половине XVII в. известны денежные вклады троицких торговых крестьян из Ярославля и Копринского комплекса, причем иногда они достигали таких крупных сумм, как 50-100руб.¹⁰ В промысловом отношении Копринский комплекс на Волге был связан с троицкими приселками низовьев Шексны (Поповским - в ХV в. здесь располагался монастырек Св. Юрия "в Раменейце") и белозерским селом Танищи на р. Суде. Из них монастырь провозил хлеб, соль, рыбу, мед на "свой обиход" и на продажу. Описание местного торжка в с. Коприне содержится в вытной книге 1623 г. Доход приносил монастырю сбор таможенных пошлин на этом Торжке (он совершался по вторникам), а также - перевоз через Волгу под селом.

По данным "офицерской описи" 1763 г. до 500 чел. в год уходило из Копринской вотчины вверх по Волге до Твери "на отвоз". Была установлена цена за получение "паспортов" - по 25 коп. на человека. При некотором уменьшении размера обрабатываемой пашни (672 чете, в 1 поле) крестьяне по-прежнему платили корпорации денежный и хлебный оброк (рожью, овсом, пшеницей, ячменем), взносы "за столовые" и "конюшенные припасы". Ежегодно к монастырю высылались конные и пешие работники, на наем которых шло более 585 руб. К числу сеньориальных платежей можно отнести взносы управителю (денежное жалованье и "за припасы") и его подьячим (трансформация "писчего" конца ХVI-ХVII в.), оплату въезда управителя и казначея с соборными монахами представителей высшей Лаврской юстиции) в село и его деревни.

Накануне секуляризации "вотчинный режим" Троицкого монастыря в Копринском комплексе был, можно сказать, в полном расцвете. Ярким его проявлением выглядят свадебные деньги управителю (по 62 коп.), когда браки заключались внутри данного комплекса, и "выводные за баб и девок в другие, а не в монастырские вотчины" (по 10 руб.). Такая разница, естественно, затрудняла выход женщин замуж за пределы Копринской вотчины-волости. В 1761 г. было 20 внутренних свадеб и только 3 внешних. Сеньориальная власть монастыря над Копринсими крестьянами выражалась также и в специальных платежах "управителю в почтение" (40 руб. в год) перед отвозом денежного и хлебного оброка в Лавру. Кроме, того, в самой Лавре для своевременного приема привезенного хлеба и денег и получения за это расписки тоже приходилось платить, с каковой целью с каждого тягла собиралось по 18 коп. Крестьяне были обязаны привозить и отвозить управителя с его семьей и людьми из Лавры в село и обратно. Для этого им приходилось на свои деньги нанимать 4 пары лошадей (по 100 руб.). В целом по офицерским переписям начала 1760-х гг. отчетливо прослеживаются корпоративно-монастырские и централизованно-монастырские сеньориальные платежи и поборы. Первые усвоялись административно-хозяйственным аппаратом Копринской вотчинной конторы, вторые - Троице-Сергиевой Лаврой как корпоративным собственником.

Сложившийся к концу XVII - первой половине XVIII в. "вотчинный режим" в Копринском комплексе (система административно-судебного и политического подчинения крестьян духовному собственнику) позволял последнему широко осуществлять внутривотчинные переводы крестьян без земли. Так, перепесные книги 1678 г. по Московскому уезду показывают, что своих многочисленных слуг в подмонастырской Служней Слободе корпорация обеспечивала "деловыми людьми" из числа крестьян и бобылей ярославского села Коприна (как и ряда других старинных троицких сел)¹¹.

1. ПКМГ, 1877. Отд. П. С. 1-8; РГАДА. Ф. 1209 (Поместный приказ). Кн. 498. Л. 80-96 об.; Ф. 280 (Коллегия экономии). Оп. 1. Кн. 622. Ч. 2. Л. 33-94: ОР РГБ. Ф. 303 (АТСЛ). Кн. 520. Л. 304-304; Кн. 583. Л. 366-370; Кн. 573. Л. 106: Кн. 604. Л. 165-221, 239 об. - 241.
2. Кн. 520. Л. 304-308. Вкладная книга Троице-Сергиева монастыря. М., 1987. Л. 349 об.; Назаров В. Д. К источниковедению Дворовой тетради // Россия на путях централизации. Сб. ст. М., 1982. С. 169 - прим. 13. С. М. Каштанов выявил продолжение грамоты кн. И. В. Третьяка-Ушатого 1544/45 г. в составе Погодинского сборника № 1905 (на. лл. 129-129 об.). См.: Каштанов С. М. Очерки русской дипломатики. М. 1970. С. 232, 314-318; Лавров Н. Ф. Село Коприно // ЯГВ № 10, 13, 17, 18. 1869. Ч. неофиц.
3. Вклад. кн. Л. 349 об.; Горский А. В. Историческое описание Свято-Троицкие Сергиевы лавры. М., 1890. Ч. П. С. 55.
4. ОР РГБ. Ф. 304 - Собрание ТСЛ. Кн. 40. Л. 10, 15, 21.
5. АТСЛ. Кн. 519. Л. 142-144 об.; Каштанов С. М. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI в. // АЕ за 1957 год. М., 1958. № 555.
6. РГАДА Ф. 1209. Кн. 7785. Л. 211-222.
7. Колычева Е. И. Аграрный строй России XVI в. М., 1987.С. 161-168 (наблюдения над соотношением подворных ставок в вотчинах Иосифо-Волоколамского монастыря по его податным тетрадям 1580-х гг.); Горская Н.А. Монастырские крестьяне Центральной России XVII в. М., 1977. С. 327-330, 339 и табл. 54, 55 (наблюдения над соотношением сеньориальных и госплатежей в монастырских вотчинах в 1630-е и 1670-1690-е гг.); История крестьянства в Европе. Эпоха феодализма. М., 1986. Т. II. С. 429-431, 434; История крестьянства СССР. М., 1990. Т. II. С. 357, 359.
8. АТСЛ. Кн. 604. Л. 239 об.-241.
9. Там же. Кн. 527. Л. 559-563 об.; Сборник ГКЭ. Пг., 1922. Т. 1. № 530.
10. Там, же. Кн. 573. Л. 106. Кн. 604. Л. 166 об.-167; Вклад. кн. Л. 1200 об.
11. РГАДА. Ф. 1204 (ТСЛ). Оп. 1. Кн. 25466. Л. 27 об., 45 об., 50, 61.