Электронная библиотека

Вопрос о деятельности Андрея Александровича Титова по охране нижегородских архитектурных памятников практически не затронут в научной литературе. Вместе с тем, в архивах Москвы, Санкт-Петербурга и Нижнего Новгорода сохранился целый ряд документов, позволяющих в определенной степени осветить его.

Будучи бессменным (на протяжении более тридцати лет) членом ярмарочного биржевого комитета, бывая по нескольку раз в году в Нижнем Новгороде, (являясь, как считал городской голова А. М. Меморский, по сути его жителем)¹, А. А. Титов, в силу своих научных и общественных интересов, не мог не обратить внимание на памятники древнего города. Он первым из исследователей нижегородских древностей предпринимает практические шаги по их спасению, занимается фиксацией архитектурных сооружений.

Еще летом 1884 года он организует фотографирование старой Вознесенской церкви на Ильинской улице (ХVIII в.), предназначенной к сносу после возведения нового храма, и представляет снимки в Императорское Московское археологическое общество (МАО)². Это был первый подобного рода случай в Нижнем Новгороде.

Получив от МАО свидетельство на право осмотра нижегородских архитектурных памятников, А. А. Титов информирует его об их состоянии. Благодаря ему, удается сохранить шатровую колокольню Козьмодемьянской церкви на Софроновской площади, построенную в XVII веке. Это обосновалось не только древностью сооружения, но и тем, что "сохранение... колокольни не будет нисколько стеснять окружающие здания, а скорее будет служить украшением новой церкви"³.

Тогда же (осень 1884 г.) А. А. Титов обследует Рождественскую Строгановскую церковь и делает вывод, чти ее "внутренность по уцелевшим очертаниям может быть прекрасно реставрирована в прежнем виде". В письме в МАО обращалось внимание общественности на "художественность этого архитектурного памятника, особенно замечательного по наружным украшениям и оригинальности колокольни". При этом высказывалась тревога, что в ходе "возобновления последняя "будет перестроена по другому рисунку"⁴. (Колокольня находилась в аварийном состоянии: ее отклонение от вертикали составляло 1 3/4 аршина, т. е. около 1,24 м). К счастью, опасения не оправдались. В ходе ремонтно - реставрационных работ в целом был сохранен прежний облик памятника.

А. А. Титов резко выступает против всяческих поновлений, придающих внешнее "благолепие" церковным постройкам. Так, характеризуя происшедшие с Благовещенским собором Нижегородского Благовещенского монастыря перемены, он пишет в 1889 году в "Историческом вестнике": "Еще в прошлом (ХVIII - А. Д.) столетии своды этого храма были покрыты тесом, а глава - черепицей, но теперь покрытие сводов произведено железом и не совсем правильно, через что сильно изменилась первоначальная верхняя архитектура этого здания. Вокруг собора с двух сторон сделана галерея с арками, в пролетах которых за последнее время вставлены рамы. Вообще, вся эта древняя прекрасная постройка в позднейшее время сильно изменена и перепорчена: окна расширены, альфресковая живопись замазана, иконостас сделан новый, так что от времен "тишайшего" не осталось внутри ничего, да и снаружи не много что уцелело. Это невежественное благоукрашение храма производилось, главным образом, в пятидесятых годах настоящего столетия на средства богатых купцов: московского Борисовского и соликамского Дубровина. Конечно, нельзя не пожалеть, что этот архитектурный памятник XVII века находится в таком небрежении, а потому желательно, чтобы щедрые благотворители этой святой обители позаботились также и о научной его реставрации. В древнем Нижнем Новгороде мало сохранилось остатков древности, напоминающих величественные постройки наших предков, а потому правильная реставрация Благовещенского собора была бы крайне необходима. Восстановление же этого храма в том виде, в каком он вышел из рук первых строителей, будет вовсе не трудно, для этого нужно только просвещенное внимание отцов архимандритов, "горящих духом" к памятникам отечественной старины, чтобы исправить погрешения своих предшественников"⁵.

При обсуждении в 1894 году вопроса о приспособлении Георгиевской башни кремля под музей в Нижегородской губернской ученой архивной комиссии (НГУАК), действительным членом которой был избран А. А. Титов, он выступает за научно-обоснованный подход к реставрации, указывая на отсутствие данных об облике башни на XVI век. Им, лишь с определенными оговорками, поддерживается предложенный художником А. А. Карелиным проект завершения башни, поскольку при этом "самый памятник страдать не будет, покрытие не есть капитальная постройка, и, в случае, если будут средства и документально докажется действительное покрытие XVI века, всегда является возможность уничтожить устроенное и переделать"⁶. Мнение это было изложено письменно А. А. Карелину, а затем еще раз всем членам НГУАК. В письме содержатся также другие требования, которые "при реставрации положительно необходимо и строго соблюсти: во-первых, чтобы никаких новых пробитий в стенах и сводах допущено не было, ибо, кроме искажений древнего памятника, ничто так не разрушает здания, как подобные пробития стен и сводов, хотя бы это и было необходимо для более лучшего приспособления музея; во-вторых, чтобы устройство печей было также произведено под надзором сведущих лиц, и никоим образом не допускались бы выемки кирпичей или полукирпичей для дымовых труб, и, в-третьих, прежде чем приступить к реставрации, необходимо составить подробный план и фасад башни с шатровым покрытием, как в настоящем виде, так и с предлагаемыми изменениями; план по проверке представить на утверждение в Императорское Московское археологическое общество, и только с разшения Общества возможно допустить работы по реставрации"⁷. Таким образом, мы видим, что взгляды исследователя на методику реставрации близки современным.

Намеченное приспособление Георгиевской башни под музей из-за недостатка средств не состоялось. Он был открыт в другой башне - Дмитровской. И в этом деле не обошлось без участия Андрея Александровича, являвшегося членом специального комитета, образованного на заседании НГУАК 22 марта 1895 года⁸. К его помощи пришлось прибегнуть, чтобы уладить конфликт между упомянутым уже А. А. Карелиным, которому поручались организационные работы по устройству музея и архитектором Н. В. Султановым, привлеченным для разработки проекта реставрации башни (речь шла о приоритете в указанном деле)⁹. Судя по всему, А. А. Титову удалось уговорить последнего не отказываться от редложения НГУАК.

Как известно, Н. В. Султанов при разработке проекта взял за аналог укрепления Китай-города в Москве. Это привело к довольно вольной стилизации башни в духе русского средневековья, что вызвало справедливые возражения некоторых членов Нижегородской архивной комиссии. Однако, под давлением нижегородского губернатора Н. М. Баранова, НГУАК все же одобрила данный проект реставрации¹⁰, которую через несколько лет (1902 г.) сама же назовет "фантастической"¹¹.

Ответ на вопрос о позиции А. А. Титова, также рассматривавшего проектные чертежи, дает его письмо Н. М. Баранову, из которого видно огромное влияние "султановского" авторитета: "Раз это дело в таких руках, как Н. В. Султанов, можно быть уверенным, что худо не будет. Он единственный пока в России археолог-архитектор, который не только знает дело, но и горит духом в деле сохранения старины"¹².

Впрочем, в правильности подхода Н. В. Султанова к реставрации Дмитровской башни не сомневалась в 1895 году даже авторитетнейшая Императорская археологическая комиссия в Санкт-Петербурге (ИАК), с которой также сотрудничал А. А. Титов. В 1909 году он информирует ИАК о "полном небрежении" к другому памятнику Нижегородского кремля - собору Михаила Архангела и просит комиссию обратить свое внимание на этот древний храм и, по возможности, оградить его от неуместных переделок"¹³. В результате ремонтно-реставрационные работы были проведены под контролем ИАК.

Активно участвует А. А. Титов и в обсуждении законопроекта об охране памятников старины. В августе 1905 года он направляет НГУАК свой доклад по данному вопросу, в котором предлагает возложить охранные функции на губернские археологические общества. При этом подчеркивалось, чтобы "ни в коем случае не возлагалось это охранение на лиц, занимающих должности, например, в уездных городах: городского голову, исправника, податного инспектора и т. п., обремененных и без того своими прямыми обязанностями и, при том, не имеющими никакого отношения ни к исторической науке, ни к археологии. Эти лица, если на них возложить еще обязанности заниматься археологией, можно вперед сказать, отнесутся враждебно к охране памятников"¹⁴. Далее предлагалось ужесточить ответственность за нарушения законодательства об охране памятников, для этого "включить в Уложение о наказаниях более строгие меры и привлекать нарушителей, по подсудности, не в мировые учреждения, а в окружной суд. Но главными нарушителями, обыкновенно являются постоянно лица духовного звания: архиереи, настоятели монастырей и священники; таких лиц следовало бы лишать занимаемых должностей, а монастырствующих перечислять в число братства: только подобными мерами и можно остановить истребление древних памятников"¹⁵. Чтобы не быть голословным, А. А. Титов приводит в качестве примера "варварскую перемалевку" в 1903 году чудотворной иконы Печерской Божией Матери: "Несмотря на то, что я писал тогдашнему настоятелю Печерского монастыря, чтобы он отнесся к реставрации иконы осторожно, и указывал на известного реставратора икон М. И. Дикарева, преосвященный, совершенно игнорировал мое предложение и испортил окончательно этот древний памятник, составляющий одну из важнейших исторических святынь как Нижнего Новгорода, так и самого монастыря, тоже совершенно испорченного переделками"¹⁶.

Однако, действенность механизма охраны памятников так и не удалось выработать ни в дореволюционное, ни тем более, в советское время. Приходится констатировать, что высказанные в докладе на этот счет мысли, не потеряли и сейчас своей актуальности и злободневности. А примерам, подобным приведенным А. А. Титовым, "несть числа". И, кажется, не в далеком 1909 году, а сегодня сказаны выдающимся ученым-исследователем слова, проникнутые горечью и упреком: "Нижегородцы не заботятся о сохранении старины, ломают и переделывают (ее), очевидно, без всякого разрешения и сожаления..."¹⁷.

1. См.: ГАНО, ф. 30, оп. 35б, д. 227, л. 40 об.
2. ЦГИАМ, ф. 454, оп. 3, д. 85, лл. 2-3 об. Сами снимки, сделанные нижегородским фотографом Успенским, в деле отсутствуют. Судьба их остается пока невыясненной. Любопытна также характеристика, которую дал А. А. Титов новой Вознесенской церкви, построенной в тоновском стиле, как храма "неприглядной архитектуры, очевидно измышленной местными провинциальными строителями". (Там же, л. 2)
3. ЦГИАМ, ф. 454, оп. 3, д. 85, лл. 6 об-7.
4. Там же, лл. 5-6 об.
5. Титов А. А. Нижегородский епископ Иеремия // Исторический вестник, 1889, сентябрь. С. 599-600. Уточним: ремонт Благовещенского собора Благовещенского монастыря на средства купца И. Дубровина производился в 1869-1876 гг. (ГАНО, ф. 578, оп. 1, д. 85, лл. 96, 112, 129; ф. 570, оп. 559, д. 32 - 1873 г., л. 65). Резкий отзыв А. А. Титова о его последствиях свидетельствует, что никакой научной реставрации, которую нижегородский исследователь Н. Ф. Филатов упорно приписывает академику архитектуры Л. В. Далю (Филатов Н. Ф. Нижегородское зодчество XVII - начала XX века. - Горький, 1980. С. 185: он же. Нижний Новгород. Архитектура XIV - начала XX века. - Н. Новгород, 1994. С. 90), осуществлено не было. Единственно, собору вернули позакомарное покрытие- Что же касается Л. В. Дали, то он, помимо обмеров, выполнил графическую реконструкцию первоначального облика храма. Именно так следует понимать надпись на опубликованном его чертеже (Филатов Н. Ф. Нижегородское зодчество... С. 186) о "реставрированном в прежнем виде" фасаде собора.
6. Там же.
7. ГАНО. ф. 2, оп. 66) ГАНО, ф. 765, оп. 597. д. 49, л. 1-1 об., д. 1922, л. 46 об.
8. ГАНО. ф. 30, оп. 35 б. д. 227, л. 40 - 40 об.
9. ГАНО, ф. 2, оп. 6, д. 1922, л. 32; ф. 30. оп. 35б,д.227,лл .89об.-92.
10. РГИА, ф. 1284, оп. 188, д. 109-1902 г., л. 6.
11. ГАНО, ф. 2, оп. 6, д. 1922, л. 33.
12. РА ИИМК, ф. 1. д. 223-1909 г., л. 1.
13. ГАНО, ф. 1411, оп. 822, д. 80, л. 12 - 12 об.
14. Там же, л. 13 - 13 об.
15. Там же.
16. РА ИИМК. ф. 1, д. 223-1909 г., л. 1 об.