Электронная библиотека

Древнейшие фрески, уцелевшие в интерьере Успенского собора в Ростове, по исследованию В. Г. Брюсовой, относятся к 1589 г.¹ Семнадцатым веком датировал все сохранившиеся росписи А. Г. Мельник², причем роспись порталов под кирпич, по мнению автора, создана в период строительства ныне существующего здания в нач. XVI в.³ Стенная живопись белокаменных построек XII и XIII веков, а также возможное украшение храма в нач. XV в. пока не изучались.

Сегодня по следам комплексных архитектурно-археологических изысканий, проводимых экспедицией Эрмитажа под руководством О. М. Иоаннисяна, собраны первые коллекции разновременных росписей, древнейшим из которых посвящена настоящая работа. Отдельно рассмотрена небольшая коллекция фрагментов, поступивших в музей вероятнее всего после раскопок в Ростове Н.Н. Воронина.

Основным опорным материалом для атрибуции фресок построек ХII-ХIII вв. послужили каменные блоки (квадры) с остатками живописи, часть из которых обнаружена в шурфе на соборной площади у юго-восточной апсиды, а другая часть зафиксирована на камнях, вошедших в кладку стен и столбов сооружения XVI в.⁴ Сюда подключены и мельчайшие обломки фресок. Методика исследования разрушенных стенописей включает все вопросы производственного процесса и апробирована на фресках Новгородской земли XII-XIV вв.⁵

Сомнения о времени росписей, сохранившихся на белокаменных квадрах, возникшие в ходе обработки материала, располагают к тому, чтобы на первом этапе исследования объединить результаты изысканий в одно целое. Растворы грунта и кладки Владимира-Суздальских церквей характеризуются отсутствием цемянки, что объясняется сложившейся в ХII-ХIII вв. местной традицией строительства без применения кирпича⁶. Стабильность технологии затрудняет классификацию грунтов как близких по месту и времени памятников без определенных дат, так и смешанных образцов разновременных растворов, что и случилось в Успенском соборе Ростова.

Анализ растворов кладок церкви Успения провела Е. Ю. Медникова. Основные параметры результатов исследования сходны с данными визуального наблюдения грунтов фресок, которые отличаются от кладочного связующего добавками соломистых наполнителей, глинистых частиц и, соответственно, цветом. Более ощутимо растворы грунтов меняются на протяжении ХII-ХVII вв., что связано с постепенными изменениями технологий⁷.

Растворы грунта на белокаменных блоках кладки Успенского собора имеют постоянную толщину в пределах 0,5 см.

На отдельных фрагментах удалось проследить слой левкаса (интонако) толщиной ок. 2 мм. Двуслойный грунт однороден по составу, белый, с многочисленными пустотами от соломы. Видны вкраплины кварцевого песка, известняковой крошки и угля. Следы от обработки камня в виде параллельных насечек содействовали прочному сцеплению грунта со стенами, включая, по-видимому, и своды. Стыковка слоев левкаса производилась нахлестом световых дней. Следовательно, роспись производилась по византийской традиции: сверху вниз и от середины по сторонам.

Разметка композиций и отдельных деталей изображений велась контурной жидкой красной линией и графьей. Применение графьи по всей видимости было ограничено работой отдельных мастеров; традиционно графьей очерчивались нимбы. Возможное применение синопии по слою арричиато из-за плотного соединения обоих слоев грунта проверить не удалось.

Повсеместно живопись исполнялась в один-три слоя. Пропитки краски в трещинки грунта нигде не зафиксировано. С привлечением мельчайших фрагментов из раскопок 1994 г. в интерьере собора в палитре росписей насчитывается шесть пигментов: охра красная и желтая, зеленый (глауконит), черный (шунгин), голубой (ляпис-лазурь) и белый (известняк). Смешение красок между собой на палитре не допускалось, за исключением традиционной добавки в краски белил и, возможно, черного пигмента. Колористическое многообразие росписей достигалось разработкой гаммы полутонов красного цвета (до четырех оттенков от розового до вишневого), желтого и коричневого, двух оттенков зеленого, серого и черного, голубого и белого. Черный цвет, по-видимому, применялся в качестве рефти. Встречены примеры двойной прописки желтой и красной охры. Красный, желтый, серый и черный цвета на отдельных фрагментах смываются, что неново для русских стенописей и объясняется технологией приготовления некоторых красок с добавлением в их состав органического связующего⁸.

По итогам обзора технико-технологического процесса создания росписей церкви Успения ХII-ХIII вв. возникает картина, в принципе хорошо известная для стенописей Древней Руси вт. пол. XII - нач XIII вв. Этот период характеризуется применением техники фреска-секко с подготовкой стен под технику чистой фрески и исполнением росписей по византийской традиции; а также применением обычных приемов разметки стен под живопись и стандартным набором красок со сравнительно несложной цветовой гаммой.

На трех фрагментах из раскопа 1994 г. в интерьере собора прослежен прием живописи вохрениями с подрумянкой по сплошному слою зеленого санкиря, что соответствует методу моделирования личного, известному по ряду памятников Византии, Древней Руси, в том числе и Владимира-Суздальской земли от сер. XII в.⁹

Некоторые сведения о стиле росписи собора ХII-ХIII вв. дают фрески на блоках, вошедших в новый объем здания. На северной грани южной межалтарной стены в 1992 г. зафиксирована роспись на нескольких квадрах постройки XIII в. Здесь хорошо читается рисунок зеленых ветвей по белому фону с широкой темно-красной филенкой, с одной стороны, и с вертикальными тонкими полосами последовательно красного, зеленого и желтого цветов - с другой¹⁰. Реалистический по трактовке орнамент перекликается с фресками храма на Протоке XII в. в Смоленске¹¹. На одном из блоков восточной плоскости в проходе из алтаря в жертвенник сохранилось изображение креста и круга красно-коричневого цвета по желтому фону всего поля фрагмента, из-за чего этот рисунок нельзя отождествить с изображением нимба и одежды святителя. Вероятнее всего, перед нами открылась декоративная ткань, украшенная фигурами и крестами. Близкие по форме кресты встречаются, к примеру на завесах церквей Смоленска ХII-ХIII вв.¹² По исследованию археологов, данный блок с фреской расположен в кладке цоколя здания XVI в.¹³ Завесы с рисунком двух полос каймы и полосой красной складки на белом фоне на кладке XIII в. (согласно передатировке по итогам последних раскопок) открыл на лопатке напротив северо-западного столба Н.Н. Воронин¹⁴. Если предположить, что квадр с фреской в межалтарном проходе использован второй или даже третий раз на своем первоначальном месте, то декорация цокольной части собора полотеничным фризом от XII до XVII вв. Окажется основной и по периметру стен для всех периодов жизни собора.

Ко времени сразу после возведения первого каменного здания, судя по приему личного письма, относится композиция Деисуса, открытая на северной стене жертвенника в раскопе 1994 г. Здесь над полом XVI в. и над каменным саркофагом без погребения в кладку XVI в. вставлены два камня с остатками живописи. Оба камня входят в один ряд, но разделены между собой камнем без росписи. На правом из них читаются два нимба в различном положении, соответствующим ракурсам полуфигур Христа и Иоанна Предтечи. Нимбы с характерной темно-красной отгранкой и с графьей почти соприкасаются. Видна только голова Предтечи в трехчетвертном повороте влево с густой шапкой волос и с бородой, в розовом хитоне и в милоти оливкового цвета. Прием письма лика - бессанкирный, характерный для XI - раннего XII вв. Детали лика прорисованы темно-красной линией по желтому фону карнации. Притенения красно-коричневым цветом и пробела, проследить которые не удалось, составляли весь набор средств лепки объема. На третьем камне едва сохранились следы белого фона, желтого нимба п красно-коричневого тона, возможно, мафория Богоматери. Пустой саркофаг и вторично использованные камни с Деисусом вероятнее всего служили отметкой памятного места древнейшего погребения. Ближайший пример изображения семифигурного Деисуса известен в Мартирьевской паперти Софии Новгородской, где он также оказался связан с погребением¹⁵.

Вышеупомянутый живописный прием письма по зеленому санкирю с наибольшей долей вероятности может быть отнесен к росписи 1187 г. или к ХIII в.

Итак, собор 1231 г. был расписан, и об этом свидетельствует фреска с растительным орнаментом in situ; украшение интерьера в 1187 г. отмечено летописью¹⁶; а Деисус над саркофагом в северной апсиде по приему личного письма мог быть исполнен в 1160-х годах по возведению первого каменного собора. На примере камней, использованных вторично, обращает на себя внимание укладка камней с живописью в сторону интерьера. Наконец, ни на одном из блоков, вынутых из раскопок, не удалось обнаружить росписей на разных сторонах камней, что соответствовало бы двум циклам строительства и росписи XII и ХIII веков. В определенной степени эта картина напоминает историю поэтапного украшения Успенского собора в XVII в.

На десяти камнях, поднятых из раскопа с юго-восточной стороны от собора, сохранились остатки первоначальной живописи. Росписи на них отличаются ограниченностью колорита, включающего только желтый, красно-коричневый и темно-серый цвет с небольшим количеством белильных высветлений сероватого тона. Сумеречность колорита на них вероятнее всего объясняется пожаром 1408 г.

К группе фресок ХII - ХIII вв. по немногим стилистическим признакам колорита и характера рисунка, а также по особенностям технологии растворов и по технике исполнения стенописей тяготеют фрагменты живописи, собранные при раскопках церкви-ротонды на соборной площади с южной стороны от церкви Успения. Строительные растворы из этого раскопа имеют более широкие хронологические рамки вплоть до XIX в.

По всей вероятности от раскопок Воронина в фондах Ростовского музея хранятся две небольшие группы-фрагментов фресок, на которые обратил мое внимание С. В. Сазанов. В одной из них есть фрагменты, идентичные по раствору и по живописи полотеничному фризу, сохранившемуся в интерьере. Другая, состоящая из 12 фрагментов, отличается ото всех известных памятников Ростова. В числе особенностей этих фрагментов - грунт толщиной ок. 3,5 см кремоватого тона со щепой, соломистыми наполнителями и, возможно, с глинистыми частицами. Тесто раствора представляет собой плотную комковатую массу. Стиль живописи на фрагментах с изображением ликов по характеру рисунка глаз, бровей, носа, бороды и по способу многослойной моделировки объема с оттушевками светло-зеленого цвета близок фрескам XIV в. в Копорье и на Ковалево¹⁷, а с другой стороны - образцам личного письма из раскопа с южной стороны Борисоглебской церкви в Ростове. В сумме данных можно предположить, что фрагменты с ликами из фондов Ростовского музея, несхожие с грунтами фресок из раскопок Борисоглебской церкви, могут принадлежать стенам Успенского собора, восстановленным после разрушений 1408 г. Подчеркнем, что принадлежность этой группы фрагментов Успенскому собору может быть подтверждена только при условии дальнейшего открытия подобных же образцов.

Опыт работы с ростовскими фресками показывает, что подробная классификация всех групп росписей возможна в уже имеющихся объемах собранного материала, но также очевидно, что эффективность выводов зависит от максимально полного сбора остатков живописных ансамблей.

1. Брюсова В. Г. Изучение и реставрация фресок Ростовского кремля // Древний Ростов. Материалы по изучению и рест. пам. архитектуры Ярославской обл. Ярославль, 1958. Вып. 1. С. 96.
2. Мельник А. Г. К проблеме датировки стенописей Успенского собора Ростова Великого // "Когда Россия молодая мужала с именем Петра. Труды Всеросс. н. конф., посвященной 300-летнему юбилею Отеч. флота. Переяславль-Залесский, 30 июня-2 июля 1992. Переяславль-Залесский, 1992. Вып. II. С. 91.
3. Мельник А. Г. Новые данные об Успенском соборе Ростова Великого // Реставрация и архитектурная археология. Новые материалы и исследования. М.: ВНИИТАГ, 1991. С. 128.
4. Иоаннисян О.М., Зыков П.Л., Леонтьев А.Е., Торшин Е.Н. Архитектурно-археологические исследования памятников древнерусского зодчества в Ростове Великом // СМР. Ростов, 1994. Вып. VI. С. 210-211.
5. Васильев Б. Г. Фрески церкви Климента 1153 года в Старой Ладоге. Автореф. соиск. уч. ст. кандидата искусствоведения. СПб., 1994. С. 5-6.
6. Филатов В. В. К истории техники стенной живописи в России // Древнерусское искусство. Художественная культура Пскова. М., 1968. С. 54.
7. Медникова Е. Ю. Заключение по результатам качественного анализа растворов и глинистых минералов из раскопок 1993 г. в Успенском соборе в Ростове Ярославском // Архив ИИМК РАН. СПб., 1993. Рукопись. Таблица.
8. Шейнина Е. Г. Методика снятия стенных росписей храма XII в. в Смоленске // КСИА. Л., 1965. Вып. 104. С. 33.
9. Артамонов М. И. Мастера Нередицы // Новгородский ист. сб. Новгород, 1939. Вып. 5. С. 33-47; Яковлева А. И. Приемы личного письма в русской живописи конца XII - начала XIII в. // Древнерусское искусство. Монументальная живопись ХI-ХVII вв. М., 1980. С. 39-40; Васильев Б. Г. Указ. соч. С. 13.
10. Иоаннисян О. М., Торшин Е. Н., Зыков П. Л. Отчет о работе архитектурно-археологической экспедиции Гос. Эрмитажа в г. Ростове Ярославской обл. в 1992,г. СПб., 1993. Рукопись. Ил. 22, 23.
11. Воронин Н. Н. Смоленская живопись ХII-ХIII вв. М., 1977. С. 132. Ил. 51.
12. Воронин Н. Н. Указ. соч. Ил. 70-73.
13. Леонтьев А.Е., Иоаннисян О.М., Торшин Е.Н., Зыков П. Л. Исследования в интерьере и у стен Успенского собора // Отчет об исследованиях памятников древнерусского зодчества в Ростове Великом. М. - СПб., 1994. Т. II. Рукопись. С. 15.
14. Иоаннисян О. М., 3ыков П. Л., Леонтьев А. Е., Торшин Е. Н. Архитектурно-археологические исследования... С. 203-204; Воронин Н. Н. Археологические исследования архитектурных памятникков Ростова // Древний Ростов. Ярославль, 1958. Вып. 1. С. 10.
15. Штендер Г. М. Деисус Мартирьевской паперти Софийского собора в Новгороде // Древнерусское искусство. Монументальная живопись ХI-ХVII в. М., 1980. С. 77-92.
16. ПСРЛ. Т. I. С. 406.
17. Васильев Б. Г. Фрески церкви Спаса Преображения в Копорье // Петербургский археологический сборник. СПб., 1994. (в печати).