Т.Е. Самойлова (Москва). Митрополит Афанасий как один из авторов программы росписи Архангельского собора Московского кремля. с.45-48.

Роспись Архангельского собора 1564 - 1565 гг.1, величественной княжеской усыпальницы, покоящей прах многих поколений московских правителей, предков Ивана IV, была призвана прославить царскую династию и в ее лице институт власти. Сама функция храма-некрополя диктовала эту тему (вспомним слова первого русского царя, прозвучавшие в одном из его посланий: подобает лишь "царской власти церковью, и гробницею и покровом почитатися"). "Царская" тема прозвучала прежде всего в уникальной галерее княжеских портретов, составивших в системе росписи три обширных цикла: надгробные портреты князей московских, портреты великих князей владимирских и цикл изображений святых русских князей2.

Однако с точки зрения содержания иконографическая программа в целом отличается чрезвычайно корректным, деликатным содержанием универсальных литургических идей и темы власти. Ее стрежневая идея, интерпретирующая русскую княжескую святость как часть богоизбранного народа, восходящего в чертоги Святого Града Иерусалима, служит тем литургическим контекстом, который органично вмещает в себя историческую конкретику и, не нарушая строгий порядок "всеобщего", в конечном счете способствует набиравшему силу в царствование Ивана Грозного процессу сакрализации самодержавия3.

Ввиду неоднократно отмечавшейся исследователями уникальности программы декорации собора, проявившейся как в ее общем строе, так и в отдельных составных частях, чрезвычайно актуальным представляется решение вопроса о ее авторе.

Традиционно в числе лиц, причастных к составлению программы, называют имена двух выдающихся деятелей эпохи: самого Ивана IV и митрополита Макария4. Действительно, духовный климат эпохи во многом определяется согласованностью идей и действий царя и митрополита, которые воплощали свои замыслы не только в государственных актах, как облеченные властью, но неутомимо трудились и на литературном поприще. Безусловно и то, что вся кипучая литературно-художественная деятельность в Москве находилась под неусыпным "редакторским" контролем Ивана IV и Макария. Ситуация резко меняется со смертью в 1563 г. митрополита: спустя год царь устанавливает в стране режим террора - опричнину. Архангельский собор расписывался уже после смерти Макария, в 1564 - 65 гг. Однако не исключено, что как руководитель и вдохновитель восстановительных послепожарных (1547 г.) работ в Кремле, завершающим этапом которых явилась роспись княжеского храма, он оставил определяющие рекомендации относительно планировавшейся росписи. В то же время не подлежит сомнению, что существовал некий "наперсник" митрополита, который детально разрабатывал и воплотил предначертанный митрополитом замысел росписи собора. Известно, что одним из близких к Макарию человеком был постриженник Чудовского монастыря, духовник царя, Афанасий. Именно Афанасий навещал митрополита во время его предсмертной болезни, именно Афанасий был организатором и распорядителем его похорон, наконец, именно Афанасий в 1564 г. стал преемником Макария на митрополичьей кафедре. В контексте поставленной проблемы авторства программы росписи Архангельского собора особенно важно указать на то обстоятельство, что митрополит Афанасий, как было убедительно доказано П.Г. Васенко, является автором "Степенной книги Царского родословия"5. Причем исследователь считает концепцию "Степенной книги" уникальной, несущей в себе печать индивидуального образа мышления. Напомним, что и "Степенная книга", и роспись собора создавались в 60-е годы XVI в.

Как отмечал Е.С. Сизов и как показали наши наблюдения, касающиеся портретных княжеских циклов6, в основе обоих произведений лежат сходные концепции истории московского царства и царской династии и их прославления. Однако кроме "параллелизма" концепций, еще целый ряд конкретных деталей, характеризующих определенный способ изложения идей, указывает на родство этих произведений. В "Степенной книге" для всех правителей Русского государства за период с 1054 по 1113 г. отведена одна ступень. Ее главным героем сделан не старший Ярославич, а князь Всеволод, от которого идет генеалогическая линия князей Владимирских. В росписи Архангельского собора в "историческом" цикле портретов великих князей владимирских также особое место отведено потомкам Всеволода (Всеволод-Димитрий, Ярослав Всеволодович, Константин Всеволодович, Александр Ярославич, Федор Ярославич, Даниил Александрович). Начиная с "возвышения Москвы", исторический материал в "Степенной книге" членится не по великим княжениям, а по княжениям московским. В росписи Архангельского собора именно московские великие князья и принадлежащие к их роду князья удельные стали главными персонажами цикла надгробных портретов. Большинство княжеских биографий в "Степенной книге" по литературному стилю приближены к житиям святых7. В Архангельском соборе все изображенные князья, независимо от того, были они канонизированы церковью или нет, также представлены как святые, с нимбами8. Перечисленные пункты сходства, отражающие оригинальный ход логических построений, дают основание высказать осторожное предположение, что у обоих произведений был один автор. Немногочисленные биографические данные о митрополите Афанасии также предоставляют факты, подкрепляющие гипотезу о его причастности к составлению программы росписи Архангельского собора. Митрополит Афанасий был родом из Переяславля, где служил священником в соборном храме. С 1549 г. Афанасий упоминается как протопоп кремлевского Благовещенского собора. В 1552 г. он благословил царя на Казанский поход и сам принял в нем участие. Особо отличал Афанасия и сам Макарий: именно его митрополит взял себе в помощники, когда поновлял иконный образ Николы Великорецкого. Афанасию была доверена и ответственная работа над поновлением иконы Богоматери Владимирской9. В 1566 г., не смирившись с политикой террора, проводимой царем, но не имея сил сопротивляться, митрополит добровольно покинул кафедру. В этой краткой биографии, рисующей незаурядную по силе и талантливости личность, для нас существенно следующее. Во-первых, сообщение о работе Афанасия над поновлением икон, из чего следует, что кроме литературы, его занимали и вопросы изобразительного искусства. Во-вторых, факт участия его в Казанском походе, который во многом объясняет то, что память о Казанском взятии столь явственно выражена в росписи Архангельского собора, причем не только через традиционные библейские батальные сцены, служившие аллюзиями на современные исторические события10, но и через изображение большой группы святых князей, акты поклонения мощам которых отмечали путь Ивана Грозного к Казани (Александр Невский, Федор Ярославич, Глеб Андреевич Боголюбский, Василий и Константин Ярославские, Петр и Феврония Муромские и др.)11.

Знаменательно присутствие в росписи Архангельского собора и композиции "Покаяние Давидово", изображающей царя Давида кающимся в своих прегрешениях перед пророком Нафаном (т.е. властью духовной). В контексте опричной политики, проводимой царем с 1564 г., появление в росписи композиции подобного содержания выглядит несколько неожиданно. Однако оно вполне объяснимо, если признать, что разработка программы росписи принадлежит Афанасию, как известно, не раз ходатайствовавшему перед царем за опальных бояр.

Посредством данного сюжета митрополит, вероятно, пытался провести в росписи назидательную идею о нравственном приоритете духовной власти, несмотря на основную официальную мысль программы, провозглашавшую главенство власти царя (декорация центрального барабана собора12).

Своеобразными "визитными карточками" митрополита-переяславца представляются композиции на тему жития Петра Ордынского и портреты двух переяславских князей Дмитрия Александровича и его сына Ивана Дмитриевича. Эти князья, погребенные в Переяславле, изображены в Архангельском соборе именно в цикле надгробных портретов московских князей как принадлежащие династическому царскому древу. Объяснение себе данный факт вновь находит на странице "Степенной книги", содержащей особую статью о том, что Дмитрий Александрович добровольно передал свои земли во владение московскому князю Даниилу13. Сюжет о царевиче Петре, получившем от апостолов деньги на строительство храма, помещенный в завершении цикла надгробных портретов, был призван подчеркнуть, что княжеский храм с его росписью рассматривался как исполнение божественного промысла о нем, как дар Богу от всей династии Рюриковичей14. Тем не менее показательно то, что для проведения данной идеи в росписи собора выбран был именно эпизод из жизни святого князя, особенно чтимого в переяславской земле.

Все вышеизложенные факты, как нам представляется, дают весомые основания полагать, что митрополит Афанасий, автор "Степенной книги Царского родословия", имел самое непосредственное отношение и к созданию росписи княжеского собора-усыпальницы. Последовательно проводя идеи своего предшественника митрополита Макария, ставшие знаменем целой эпохи, Афанасий формулировал их в такой индивидуальной манере, которая придала неповторимость и концепции росписи, и концепции его знаменитого литературного произведения.

  1. Сизов Е.С. Датировка росписи Архангельского собора Московского Кремля и историческая основа некоторых сюжетов //Древнерусское искусство. XVII век. М., 1964.
  2. Самойлова Т.Е. Портретные циклы в системе росписи Архангельского собора // Музей-заповедник "Московский Кремль". Проблемы изучения памятников духовной и материальной культуры. Вып. 3 (в печати).
  3. Самойлова Т.Е. Тема избранного народа в росписи Архангельского собора Московского Кремля // Библия в культуре и искусстве: сборник материалов конференции "Випперовские чтения - XXVIII". Гос. Музей изобразительного искусства им А.С. Пушкина. М., 1996.
  4. Подобедова О.И. Московская школа живописи при Иване IV. М., 1972. С. 14 - 16.
  5. Васенко П.Г. "Книга Степенная Царского родословия" и ее значение в древнерусской исторической письменности. СПб., 1904. Ч. I.
  6. Сизов Е.С. Русские исторические деятели в росписи Архангельского собора и памятники письменности XVI в. // ТОДРЛ. М.-Л., 1966. Т.22. С. 264 - 274; Самойлова Т.Е. Портретные циклы...
  7. Покровский Н.Н. Афанасий (в миру Андрей) // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2. Вторая половина XIV - XVI вв. Часть I. Л., 1988. С. 76.
  8. Самойлова Т.Е. Княжеские портреты в системе росписи Архангельского собора Московского Кремля XVI века. Автореф. дисс. М., 1996. С. 14.
  9. Покровский Н.Н. Афанасий (в миру Андрей). С. 73 - 74.
  10. Подобедова О.И. Московская школа живописи ... С.83-185.
  11. Самойлова Т.Е. Княжеские портреты ... С. 16.
  12. Самойлова Т.Е. Тема избранного народа ... С. 131.
  13. Степенная книга // ПСРЛ. СПб., 1911. Т. 21. Ч.1. С. 297.
  14. Самойлова Т.Е. Сюжет о Петре - царевиче Ордынском в росписи Архангельского собора Московского Кремля. // ИКРЗ. 1994. Ростов, 1995. С. 133 - 137.




Сложности с получением «Пушкинской карты» или приобретением билетов? Знаете, как улучшить работу учреждений культуры? Напишите — решим!