Электронная библиотека

Обращение к творчеству Александра Алексеевича Назарова обусловлено тем, что роль его личности в развитии финифтяного промысла в Ростове 1-й половины XX в. исключительна и вместе с тем плохо изучена. Его имя упоминается лишь в работах обзорного характера, причем некоторые из них повторяют одни и те же сведения почти дословно¹. Для исследователей ценен краткий очерк современника А. Назарова - Н. Анова² тем, что он написан под впечатлением непосредственного контакта с художником.

В данной статье привлечены воспоминания родственников, документы, прослежены основные этапы биографии, и представлен ряд его неизвестных ранее работ.

Александр Алексеевич Назаров родился в Ростове 28 июля 1873 года³, 29 июля ребенка крестили и нарекли Александром. В Метрической книге церкви Архангела Михаила за 1866-1876 гг. произведена соответствующая запись: "Ростовский мещанин Николай Андреевъ Назаров и законная жена его Надежда Алексеевна оба православного вероисповедания", крестными его были: "Ростовский мещанинъ Михаилъ Николаевъ Усачовъ и ростовская мещанская девица Александра Павлова Кононова". Таинство крещения совершал священник Александр Тихомировъ съ дьячкомъ Владимиромъ Спасским и пономаремъ Николаемъ Любомудровымъ"⁴.

Родители жили неподалеку от Спасо-Яковлевского монастыря. Отец 25 лет отслужил в царской армии, вернувшись, много пил и рано умер (рассказывает сын А.А. Назарова - Георгий). С восьми лет Александр был в учениках у финифтяников Завьяловых, где и обучился финифтяному ремеслу⁵. Ошибочность точки зрения Н. Анова о том, что Назаров "обучался финифтяному искусству у отца"⁶ подтверждается еще и архивными данными: финифтяников с такой фамилией в середине и конце XIX в. не обнаружено⁷.

Относительно технологии и процесса работы мастера, сын Г.А. Назаров говорил: "Отец где-то доставал куски эмали, толок на большом камне курантом, потом размешивал со скипидаром до сметанообразного состояния. Пластины и кисти изготавливал сам, писал тоненькой, в один волосок, кистью из хвоста колонка, обжигал пластину не менее трех раз. Работы писал пунктиром, сначала рисовал эскиз карандашом, потом прокалывал и затем рисовал на пластине"⁸. Таким образом, мы видим, что Назаров владел всеми ремесленническими навыками, какими владели мастера-финифтяники ХIХ столетия.

Женился в конце 1890-х, скорее в 1897 г., т.к. первый его сын Николай родился в 1898-1899 гг. Жена Варвара Николаевна Паутова происходила из семьи белоготовильщиков⁹, она была женщиной предприимчивой и нередко спасала семью от материальных затруднений (осенью возами покупала на рынке продукты, делала соленья и зимой продавала их на рынке), - заработка Александра Алексеевича финифтью не хватало¹⁰.

В 1904г. был открыт класс финифти при школе рисования, иконописи, резьбы и позолоты по дереву в Ростовском музее церковных древностей, куда Иван Александрович Шляков пригласил "одного из лучших мастеров по финифтовой живописи - А. Назарова" (об этом мы читаем в письме И. Шлякова в Ростовскую уездную земскую управу)¹¹. Из чего следует определенно сказать, что к началу XX в. А.А. Назаров сложился как мастер и снискал заслуженную славу.

По моему предположению, некоторые иконы, находящиеся в экспозиции Ростовского музея, были созданы после 1904 года, в качестве учебных образцов, т.к. в ростовском архиве имеются частые сведения о том, что дополнительно к педагогическому жалованию А.А. Назаров получал деньги "за образцовые финифтяные иконы, образцы для финифтовой иконописи и другие материалы для финифти" (1905-1913)¹². Из документов фонда по этому периоду следует, что А.А. Назаров преподавал в школе с 1905 по 1914 годы, в документах 1915-1917 гг. в списках получавших жалованье его имени не значится, хотя сам Назаров в заявлении 1939 года пишет: "... с 1912 г. работал в школе финифтяной живописи по 1918 г. включит..."¹³.

Возвращаясь к воспоминаниям сына, нельзя не упомянуть об одном неизвестном ранее факте: в 1913 году в Ростов по случаю празднования 300-летия дома Романовых приезжала царская семья. К этому событию А. Назаров пишет финифтяной портрет царской семьи, преподносит его в дар, за что вскоре получает золотые именные часы фирмы П. Бурэ¹⁴. В память об этом событии в семье Назаровых хранится царская грамота.

Александр Алексеевич писал иконки для различных монастырей России и Русской православной церкви за рубежом, "приходили красивые монахи в рясах, при крестах, которые заказывали их. Брат Николай был ювелиром, он помагал оправлять финифтяные пластины. Нередко Александру Алексеевичу духовные лица заказывали свои портреты"¹⁵.

Конец 1910-х -1920-е гг. - время нестабильное. Вся страна переживала различного рода трудности. Так в 1919 году в Ростове была голодовка, спроса на финифть не было, и пришлось Александру Алексеевичу устроиться в депо, т.к. железнодорожникам давали по 400 граммов хлеба.

Интересный случай из жизни А.А. Назарова вспомнил и рассказал мне его сын: "Как-то раз (в нач. 1920-х гг. - В.П.) в церкви молился отец Богу о своих невзгодах, и было ему видение: заплакала Богородица, слезы потекли по иконе. После этого пошли заказы"¹⁶.

В 1923-1931 гг. Назаров преподавал в Ростовской финифтяной показательной мастерской, руководил двумя группами (первую начальную вел Н.И. Дубков).

С 1931-1947 гг. работал в артелях инвалидов и "Возрождение" (в разные годы), преподавал в ростовской школе финифтяной живописи¹⁷. О том, что его ценили как мастера, свидетельствуют строки из характеристики директора школы М. Андрианычева: "Прекрасный мастер - практик в совершенстве владеющий техникой своего дела, достигший непревзойденных результатов в технике мастерства, выработке стиля и колорита свойственного только ему. В тоже время он не обладает в должной степени необходимыми для мастера-инструктора качествами, слабо владеет педагогическими и методическими навыками и приемами"¹⁸. Поэтому у него было много проблем.

Некоторые руководители (в их числе завуч школы Галактионова) не желали учитывать, что имеют дело с уникальной творческой личностью. Следствием чего было увольнение с работы, правда вскоре А. Назарова восстанавливают вновь, но с потерей одной пятой заработка¹⁹.

В конце 1930-х гг. лихорадка сталинских репрессий докатилась и до Ростова, дом Назарова несколько раз безжалостно обыскивали, но, к счастью, компрометирующих его вещей не находили, и участи репрессированного Назарову удалось избежать, хотя пострадали в это время многие его коллеги - преподаватели финифтяной школы.

На факте переезда А.А. Назарова в Москву мнения исследователей и потомков разделяются. И.М. Суслов указывает, что мастер был приглашен для росписи метро²⁰, сын же не уверен, что именно метро, он предполагает, что отец работал в Москве в какой-то художественной мастерской, а в действительности, скорее всего, произошло следующее: "А.А. Назарова и моего отца Н.М. Хрыкова пригласили в Москву для работы на фабрике по выпуску товаров широкого спроса. На фабрике был цех, где работали мастера-филигранщики из Красного села Костромской обл. Было решено сочетать филигрань с финифтью, главным образом, с изображением архитектурных памятников Москвы, выпускались подстаканники, кубки, туалетные коробочки, дело было заманчивое, т.к. архитектуру в то время в Ростове не писали, а о филиграни только мечтали, а там была целая бригада классных филигранщиков"²¹.

Переезд в Москву осуществился в 1947 году, т.к. в ростовской артели "Возрождение" А.А. Назаров работал до сентября 1947 г.²² В Москве семья Назарова жила на Земляном валу по ул. Казакова в маленькой одной комнатке (общежитие фабрики).

В декабре месяце 1948 г. случилось несчастье: Александр Алексеевич попал под трамвай, вскоре скончался и был похоронен на Введенском кладбище.

Как отмечалось выше, еще до революции А.А. Назаров был известен не только как иконописец, но и как портретист. Ниже мы рассмотрим портреты, выполненные им после 1917 г.

"Портрет старшей дочери Софьи (1902-1982)" (в замужестве Солыниной) (рис. 1). 1920 г.²³ На круглой пластинке диаметром 4 см, в оправе из желтой меди, посеребренной на лицевой стороне.

На нем изображена восемнадцатилетняя девушка, слегка повернувшая голову влево. Вытянутое лицо, длинный нос, небольшие глаза - она не отличается красотой, но обаянием молодости, душевной теплотой - несомненно. Коротко стриженые темные волосы зачесаны на косой пробор, на ней белая блузка, отделанная простеньким кружевным воротничком. Волосы и блузка украшены букетиками из роз; листья нежно окутывают лицо и плечи девушки. Лицо написано, скорее всего, по фотографии, но оно реально и осязаемо: глаза, рот, нос, надбровные дуги, щеки - все исполнено с превосходным знанием своего дела, в этом мастер ничуть не отступает от других своих портретов. Но есть в нем то, чего нет в заказных гризайльных портретах, - это особая искренность, интимность чувств, когда мастерство уходит на второй план, уступая место чувствам художника, любившего "для себя" писать пейзажи, делать красивые вещи для домашних, украшая их в соответствии со своим природным вкусом, который развился, на мой взгляд, не только на доступных ему образцах западноевропейского искусства (гравюры и репродукции живописи), но и во многом - на городской провинциальной культуре, впитавшей в себя, как известно, и многие черты народного искусства. Мастер, щедро одаренный от природы, но не получивший специального образования, совершенствовался в мастерстве самостоятельно.

Портреты детей из семейства Федоровых были написаны в начале 30-х годов. История их создания записана мною со слов Л.С. Успенской (1919-1996), изображенной на одном из них. Ее бабушка Мария Ивановна происходила из семейства Усачевых - потомственных финифтяников, занимавшихся изготовлением белых пластин для финифти. Тетя Анна Михайловна Усачева работала в 30-е годы в финифтяной школе вместе с А.А. Назаровым. Почти каждое лето к ним в гости приезжал из Ташкента Иван, который ухаживал за Анной. И вот, приехав в очередной раз в гости, он привез племянникам Анны по тюбетейке. Анна с Иваном, забрав всех племянников, отправилась в фотоателье Орлова, знаменитое в те годы в Ростове, где они и сфотографировались. Вскоре Анна Михайловна заказывает А.А. Назарову пять финифтяных портретов в форме брошей. Два из них мне удалось увидеть (рассмотрим их ниже), а вот судьба остальных известна довольно приблизительно: Иван свой портрет увез в Ташкент, а портреты детей Боровских вскоре в конце 30-х гг. всвязи с переездом семьи в Москву, вероятно оказались там²⁴.

Оба портрета овальной формы, выполнены в гризайли, размер 3х4,3 см. Рассмотрим портрет Людмилы²⁵ (рис. 2). На сером нейтральном фоне изображена девочка-подросток. Свет, падая сверху справа, освещает лицо и левую часть фона. Художник мастерски пользуется светотенью, оперируя всего двумя цветами - белым и темно-коричневым. Так, правая часть лица изображенной вся выявлена при помощи светлых, чуть сероватых, почти белых тонов, контур головы справа оттенен светлыми воздушными штрихами, контрастно выступающими на густом темном фоне. Густота фона подчеркнута светлыми прозрачными очертаниями фигуры. Тогда как другая сторона - в легкой прозрачной тени хорошо "прочитывается" на белом фоне. Контрасты света и тени здесь не так ярки, но их светоносность и воздушность явно ощутимы. Девочка изображена в простеньком светлом платьице с темными цветочками. Платье по вороту украшено светлым рюшем и бантом, завязанным на левом плече. На голове ее вышитая узбекская тюбетейка. Волосы коротко острижены и зачесаны по-мальчишечьи на пробор. Черты ее выразительного лица утончены и строги. Нельзя сказать, что она красавица, здесь она еще не вполне сформировавшийся угловатый неловкий ребенок 13-ти лет со своим непростым характером, в котором угадывается воля и желание быть самостоятельной.

Манера письма художника точна и виртуозна, он мастерски прописывает каждый миллиметр, в лице нет ни единого случайного штриха. Глаза обведены тонкой темной полосой, выявляющей объем и плавно рассеивающейся к надбровным дугам. Высокий лоб обрамлен короткими русыми волосами. Красивый прямой нос украшает лицо. Художник лепит его форму при помощи резкого контраста светлого тона посередине, делящего нос на темную (теневую) и светлую (освещенную) стороны. Тонкие губы плотно сжаты, художник мастерски выделяет округлости и впадинки возле губ этого юного очаровательного создания.

Портрет брата Игоря Сергеевича Федорова (1924 - 1972)²⁶ (рис. 3) выполнен также в гризайли. На нем изображен мальчик семи лет в белой рубашке с черным бантом на шее и черных штанишках на лямках. Его фигура хорошо прочитывается на нейтрально-сером фоне. Свет, падая справа, выделяет левое плечо мальчика и левую часть его лица. Прекрасно смоделирована голова - высокий открытый лоб с "залысинами", освещенные светом виски, хорошо прописаны коротко стриженые волосы. Художник то сгущает, то высветляет штрихи - подчиняя все одной цели - безукоризненно точной передаче изображаемого. Внимание он сосредотачивает на голове и лице, добиваясь при этом эффекта осязаемости, я бы сказала, ощущения присутствия. Глядя на портрет, ощущаешь золотистый блеск стриженых волос, округлость и "задиристость" открытых висков, твердый взгляд мальчишки. Несмотря на то, что скопировано фото, художнику удалось передать передать характер. Как вспоминает жена Игоря Сергеевича, в детстве он был очень непоседлив и задирист, первым лез во всяческие озорства. По взгляду глаз, абрису губ, носа, угадывается характер живой и изменчивый. Мастерство художника здесь также вызывает уважение: если движения кисти явно ощущаются в изображении одежды, фона (мягкие касания эмалевой пластины - то сгущенные, то рареженные), то лицо прописано очень тщательно - здесь прикосновения кисти настолько выверены, точны, что порой становятся едва различимы (даже при увеличении).

Портретное сходство в портретах выдержано очень точно, но, этим художник не ограничивается: высокое техническое мастерство одухотворено здесь творчеством, благодаря которому появляется ощущение световоздушной среды, свежести детской кожи, упругости и блеска волос. Так мог работать далеко не каждый художник, для этого требуется высочайшее мастерство, каким, несомненно, обладал Александр Алексеевич Назаров, недаром его современники называли ростовским Рафаэлем²⁷.

На протяжении всей жизни художнику пришлось исполнить очень много портретов: от рядовых граждан до высших руководителей государственной власти.

Портрет Н.А. Костырева²⁸ (рис. 4) был написан А.А. Назаровым в 1936 году (овал, размер 19х14) также на финифти в гризайли. Внизу справа подпись: "А. Назаров". Оправа из желтой меди, по краю которой простая витая веревочка. На обороте сверху помещена финифтяная дробница с надписью: "Организатору и руководителю Ростовской Артели т. Костыреву Н.А. от членской массы". По оформлению портрет напоминает зеркала тех лет: на двух ножках с подставкой.

Перед нами уже немолодой человек. Высокий лоб венчают свободно вьющиеся волосы, разделенные на пробор. Его спокойный взгляд устремлен вдаль, возле уголков глубоких светлых глаз заметны легкие морщинки. Густые брови чуть нависают над веками. Большие вьющиеся усы, по моде тех лет, украшают нижнюю часть лица, почти полностью скрывая рисунок губ. Завершает абрис лица округлый волевой подбородок, выявленный светлым пятном и контрастной тенью.

Ремеслом портретиста-копииста А.А. Назаров владел в совершенстве. Мягкой тонкой кистью художник сумел передать объем, глубину и прозрачность глаз. Путем наложения пятна-блика возле зрачка он достигает большей выразительности. Пятно это уже само по себе неоднородно: светлое в центре с плавным переходом в более густые тона радужки, оно подчеркивает и выявляет объем светлого глазного яблока. Верхнее веко выделено тонкой темной линией и сгущающейся тенью, которая "уводит" глаз в глубину, необходимую для создания иллюзии, ощущения воздушности. Художник умело оперирует светом и тенью, безошибочно "лепя" объем. Источник света здесь справа. Фон мягкий и ровный, справа притенен, слева чуть высветлен. Одежда написана ровной кистью, плотными рядами прилегающих друг к другу мазочков, сгущающихся в тени и "разреженных" на свету.

В начале 1930-х гг. школа финифтяной живописи в Ростове была ликвидирована, а основной состав педагогов и оборудование перешло в артель инвалидов, которой руководил Н.А. Костырев, - в этот период там и работал Александр Алексеевич Назаров.

Из заказных портретов, написанных А.А. Назаровым, нам многие известны. Среди них можно выделить два направления: парадный портрет деятелей высшей государственной власти и портрет бытовой, интимный. Последний как отпечаток своего времени отличается строгостью поз и одежд, простотой оформления и сдержанностью палитры: обычно всего два цвета - черный (либо темно-коричневый) и белый. Портрет Н.А. Костырева относится ко второму типу портретов, но выделяется более крупными размерами (дань месту, занимаемому им в обществе). Увеличение размера связано с появлением новых трудностей для художника. С этими трудностями Александр Алексеевич Назаров как художник справился в совершенстве, хотя имеются чисто технические недостатки (мелкие вкрапления, изъяны и трещины), связанные с низким качеством эмали, применявшейся в те годы.

Назаров собирал репродукции картин, напечатанные на почтовых открытках, несколько таких открыток было обнаружено в любезно предоставленном мне домашнем альбоме Нины Николаевны Бабушкиной (в девичестве Хрыковой), а после разговора с Людмилой Владимировной Гришиной (внучкой А.А. Назарова) мое предположение о том, что художник помимо финифти занимался живописью, оправдалось. Живопись - это его отдушина, любимое занятие, но писать маслом доводилось редко.

Недавно мне стало известно, что в 1-й половине 1920-х гг. Назаров увлекся изготовлением монументального декоративного панно "Иван царевич и Елена Прекрасная на сером волке"²⁹. Оно было сделано для младшей дочери Ольги, ей в то время было не более 15-ти лет. За основу взята известная картина В.М. Васнецова "Иван-царевич на сером волке" (1889, ГТГ). Но способ воспроизведения уникальный - аппликация из различных материалов: ткани (шерсть, хлопок, шелк, парча), кожи, бисера, финифтяных дробниц. Сделано оно было от начала и до конца Назаровым самостоятельно. "Леля (Ольга - В.П.), пытаясь помочь отцу и ускорить его работу, - прошила лоскутки на машинке, отцу не понравилось, он все распорол и пришил сам вручную"³⁰, при этом изготовив и расписав финифтяные пластины - глаза волка и детали украшения одежд Елены Прекрасной. Не ограничившись росписью по ткани, художник украшает панно также вышивкой и изготавливает из ткани цветы, добиваясь дополнительных декоративных эффектов. Несмотря на ряд значительных разрушений от времени (моль, истлевание шелка), это панно производит на нас удивительно сильное впечатление, пусть это копия, но не будем забывать, что в мещанско-ремесленнической среде, в которой жил художник, высшим мастерством считалось не выдумать что-то свое, а повторить точь в точь, будь то портрет или известное произведение искусства.

Рассматривая творчество ростовского мастера Александра Алексеевича Назарова, нельзя не отметить, что оно уникально и являет собой высокий образец так называемой "третьей культуры" - народной культуры провинциального города благодаря высокому профессионализму и широким творческим устремлениям художника.

1. Василенко В.М. Ростовская финифть // Народное искусство СССР в художественных промыслах. М.-Л., 1940. Т. I. С.48; Суслов М.И. Ростовская эмаль. Ярославль, 1959. С. 25-28, 41, 44. Илл. 16, 19, 24; Тюнина М.Н. Ростов Великий. Ярославль, 1969. С. 81, 82.; Кривоносов В. Огненное письмо. Ростовская финифть. Ярославль, 1977, С. 9, 10; Зайцев А.Е. Ростовские эмали. Фотоальбом. М. 1988. С. 113, 122. Илл. 54/55, 60/61, 62/63, 72/73; Вахрина В. Ростовская финифть. Открытки. М., 1989; Мельник Л.Ю. К истории финифтяных школ в Ростове Великом // СРМ. Ростов, 1992. Вып. III, С. 46, 47, 49, 52, 53; Сазонова Е.И. Организация финифтяного промысла в Ростове в конце XVIII - XIX вв. // СРМ. Ростов, 1992. Вып. III. С.30, 46; Борисова В.И. Ростовская финифть. Альбом. М.1995. С.17. Илл.143.
2. Анов Н. Ростовская финифть. // Народное искусство. 1938. № 10-11. С.63-67.
3. В вышеуказанных источниках дата рождения - 1872 год.
4. РФ ГАЯО. Ф. 371. Оп. 2. Д. 50. Л. 139 об.
5. Воспоминания младшего сына А.А. Назарова - Георгия Александровича Назарова, личный архив автора.
6. Анов Н. Указ. соч. С. 64.
7. Сазонова Е.И. Указ. соч.
8. Воспоминания сына.
9. Воспоминания племянницы А.А. Назарова - Марии Николаевны Калбека. 1996 г., личный архив автора.
10. Из воспоминаний внука А.А. Назарова - Александра Георгиевича Назарова, личный архив автора.
11. Мельник Л.Ю. Указ. соч. С. 46.
12. РФ ГАЯО. Ф. 60. Оп. 1. Д. 2. Лл. 124 об., 129 об., 133 об.; 144 об.; Ф. 60. Оп. 1. Д. 4. Лл. 3, 6, 8, 12, 14.
13. РФ ГАЯО. Ф. Р-62. Оп. 1. Д. 115. Л. 1.
14. Часы карманные с массивной золотой цепочкой, на них была выгравирована надпись с именем А.А. Назарова. Их до 1947 г. Назарову удалось сохранить, а ввиду сильных материальных затруднений пришлось продать знакомому учителю.
15. Воспоминания Виктора Сергеевича Латышева (его дед - родной брат А.А. Назарова), личный архив автора.
16. То же.
17. РФ ГАЯО. Ф. Р-62. Оп. 1. Д. 115. Л. 1.
18. Там же. Л. 5.
19. Там же. Л. 2-3.
20. Суслов И.М. Указ. соч. С. 26
21. Из воспоминаний Виталия Николаевича Хрыкова, личный архив автора.
22. РФ ГАЯО. Ф. Р-З9. Оп. 2. Д. 5. Л. 242, лицевой счет А.А. Назарова.
23. Музей фабрики "Ростовская финифть".
24. Известно, что портрет Ю. Боровского в 1980-е гг. находился у брата М.Н. Тюниной.
25. Собственность Л.С. Успенской, Ростов.
26. Игорь Сергеевич Федоров (1924-1972), собственность жены Марии Матвеевны Федоровой.
27. Анов Н. Ростовская финифть...
28. Николай Аристархович Костырев (1886-1974) родился в дер. Редрикове близ с. Ильинского-Хованского (бывш. Ростовского уезда, ныне Ивановской области). Рано лишившись отца, он вынужден был стать подмастерьем в ростовской каменотесной мастерской, в которой впоследствии работал мастером до начала первой мировой войны. В 1914-1917 гг. служил в воздухоплавательном батальоне. В годы гражданской войны служил в ростовских артскладах. В 1937 г. Н.А. Костырев был репрессирован, но спустя два с небольшим года был реабилитирован, полностью восстановлен в правах и продолжал руководить артелью вплоть до выхода на пенсию в 1957 г. Сведения сообщены А.Г. Мельником. Данный портрет - собственность А.Г. Мельника.
29. В июле 1996 г. С.Ф. Смагин (Москва) передал панно в дар Ростовскому музею.
30. Воспоминания Г.А. Назарова.