Электронная библиотека

Ростовский архиерейский дом - центр одной из старейших и знаменитейших русских епархий. В данной работе предпринята попытка рассмотреть общую структуру Ростовского архиерейского дома и обозначить ее основные компоненты.

Хронологические рамки ограничены XVIII в., точнее, периодом 1701 - конца 1780-х гг. Выбор указанных дат обусловлен следующими обстоятельствами. С началом XVIII в., благодаря петровским преобразованиям, в истории русской церкви открылась новая эпоха, что, в частности, было ознаменовано возобновлением деятельности Монастырского приказа в 1701 г. Во второй половине 1780-х гг. произошли существенные изменения в административной структуре Ростово-Ярославской епархии - архиерейская кафедра была перенесена из Ростова в Ярославль, в связи с чем Ростовский архиерейский дом как епархиальный центр и архиерейская резиденция прекратил свое существование. Таким образом, XVIII столетие в истории Ростовского архиерейского дома выступает как целостный и самостоятельный период.

Ростовский архиерейский дом не исследован монографически, следовательно, и данная тема является малоизученной. Упоминания об отдельных компонентах структуры архиерейского дома встречаются в работах дореволюционных исследователей истории Ростова и авторов биографий ряда ростовских иерархов XVIII в., а также в трудах по истории русской церкви¹, но специальных работ, посвященных характеристике его структуры как целостной системы и ее эволюции на протяжении ХVIII столетия, не существует.

Ростовский архиерейский дом исполнял три основные функции - являлся резиденцией епархиальных архиереев, центром Ростовской епархии и крупным вотчинным центром. Это функциональное разделение в самом общем виде отражает его структуру.

I. Резиденция

Основной резиденцией ростовских архиереев служил собственно архиерейский двор в Ростове - огромный и роскошный каменный ансамбль, возведенный во второй половине XVII в. Он включал в себя, в частности, комплекс жилых построек, предназначавшихся для постоянного проживания ростовских духовных владык и их многочисленной свиты².

В крупных городах Ростовской епархии - Ярославле и Угличе - находились архиерейские дворы. Разумеется, они были гораздо менее представительными, чем центральная резиденция в Ростове³.

В обеих Российских столицах Ростовский архиерейский дом имел подворья, одно в Петербурге, на Васильевском острове, и два в Москве: старое - в Дорогомиловской слободе, и новое - в Китай-городе⁴.

В больших селах архиерейской вотчины в Ростовском уезде: Песошне, Демьянах, Никольском, Предтечевском и Шестакове, были устроены пять сельских загородных архиерейских дворов. За исключением Демьянинского , все они располагались в административных вотчинных центрах⁵.

Итак, перечисленные архитектурные комплексы, предназначавшиеся для постоянного или временного проживания ростовских архиереев, существенно отличались друг от друга. Во-первых, различались их статус и масштаб сооружений. Разумеется, значимость архиерейского двора в Ростове и какого-либо сельского архиерейского подворья являлись просто несопоставимыми. В той же степени были различными и размеры самих архитектурных комплексов. Во-вторых, разной была численность обслуживающего персонала. Если жизнедеятельность центральной резиденции в Ростове обеспечивали более 200 служащих до реформы 1764 г. и около сотни служащих после нее, то при городовых подворьях состояли лишь несколько человек, а при сельских - всего по одному дворнику. В-третьих - архитектурные комплексы отличались друг от друга способом использования. Если Ростовский двор предназначался для постоянного проживания архиереев, то остальные дворы и подворья служили временными резиденциями на случай выездов ростовских владык в столицы или посещения ими городов и сел своей епархии. В-четвертых - различным было время их существования. К примеру, резиденция в Ростове, как уже упоминалось, просуществовала до второй половины 1780-х гг. Старое московское подворье, по всей видимости, было упразднено еще в первой четверти XVIII в., новое - протянуло до конца XVIII в. Сельские архиерейские дворы были утрачены вместе с потерей вотчины после реформы 1764 г.

II. Епархиальный центр

Для осуществления епархиального управления Ростовский архиерейский дом имел особую церковно-административную структуру.

Центром системы управления епархией являлись ростовские церковно-административные учреждения - духовная консистория и экономическая канцелярия (последняя была упразднена в 1764 г.). В первой четверти XVIII в. эти учреждения именовались духовным (судным) и казенным приказами, впоследствии - духовной и казенной канцеляриями. В первой половине 1740-х гг. духовная канцелярия была переименована в духовную консисторию, казенная канцелярия - в экономическую. Они выполняли административные и судебные функции, располагались при архиерейской резиденции и состояли в непосредственном подчинении ростовских архиереев⁶.

В подчиненном положении по отношению к ростовским учреждениям епархиального управления находилась сеть городовых духовных правлений (в начале XVIII в. - приказов; до первой половины 1740-х гг. - контор). Они были устроены в крупных городах епархии - Ярославле, Угличе, Романове, Пошехонье, и служили органами церковного управления на территории соответствующих уездов. В конце 1770-х гг., после изменения административного деления Ярославской губернии произошло упразднение духовного правления в Романове и учреждение его в Мологе⁷.

Представительство Ростовского архиерейского дома в Москве и Петербурге обеспечивали московский и петербургский стряпчие. Они проживали в столичных архиерейских подворьях, имели широкие полномочия, а также многочисленные и разнообразные обязанности⁸.

Важным элементом системы епархиального управления являлась походная архиерейская контора, учреждаемая на время архиерейских "походов" - выездов из Ростова⁹.

Определенная роль в системе управления епархией отводилась кафедральному храму - Ростовскому Успенскому собору. В частности, собор являлся местом, где светские и духовные лица приносили присягу перед назначением на должностные посты¹⁰.

Церковно-административные учреждения, как ростовские, так и расположенные в других городах епархии, стряпческие представительства в столицах, походная контора и кафедральный собор имели различный статус, существенно отличались их штаты, неодинаковыми были объем полномочий и круг обязанностей. Между тем, все эти учреждения выступали в качестве элементов единой и достаточно сложной системы управления Ростовской епархией.

В прямом подчинении и на содержании Ростовского архиерейского дома состояли некоторые храмы и монастыри, а именно кафедральный собор, церкви архиерейских резиденций, приписные монастыри и сельские ружные церкви.

Главным храмом ростовской кафедры являлся собор Успения Богоматери с приделом Леонтия Ростовского, располагавшийся в центре Ростова, под стенами архиерейской резиденции. Он служил местом парадных архиерейских богослужений. В лучшие времена, то есть до секуляризационной реформы, в штате собора насчитывалось до 70 человек¹¹.

На территории архиерейской резиденции в Ростове существовало шесть однопрестольных церквей. Четыре холодных и один теплый храмы были построены во второй половине XVII в. Домовую Всехсвятскую церковь в начале XVIII в. основал епископ Досифей. Отправление богослужения в этих храмах поручалось домовому духовенству. На ярославском и московском архиерейских подворьях были устроены церкви, освященные в честь самого известного святого Ростовской епархии - святителя Леонтия¹².

Ростовский архиерейский дом имел пять приписных монастырей и пустынь. В это число входили три ростовских монастыря: Белогостицкий, Яковлевский и Рождественский девичий; две пустыни: Акакиевская в Ростовском уезде и Дивногорская в Угличском¹³.

III. Вотчинный центр

Вотчина Ростовского архиерейского дома располагалась в 10 уездах центральной и северо-восточной России. Основная часть земельных владений находилась в Ростовском уезде - 161 населенный пункт, в которых проживало более 9 тысяч крестьян. Значительная часть вотчины размещалась в Вологодском уезде - 181 село и деревня с населением более чем 3,5 тысячи человек. В Белозерском уезде проживали 825 крестьян, в Епифанском - около 600, в Ярославском - около 300, в Московском - 280. Кроме того, архиерейскому дому принадлежало небольшое количество земли в Балахнинском, Алатырском, Юрьевецком и Свияжском уездах - так называемые "низовые вотчины", где в 29 селах и деревнях насчитывалось 280 человек. Всего во владении архиерейского дома состояло более 16 тысяч крепостных крестьян. Вотчина имела строгое территориально-административное деление. К примеру, в Ростовском уезде вотчина делилась на пять повытий, три из которых, в свою очередь, разделялись на волости. В качестве особых частей выделялись Козловская волость и оброчные села, а также вотчины приписных к архиерейскому дому ростовских монастырей. Вотчинные повытья и волости имели свои административные центры. Огромные земельные владения являлись главным источником средств существования архиерейского дома. Своей вотчины архиерейский дом лишился в 1764 г.¹⁴

Центр управления земельными владениями находился в Ростове при архиерейском доме. В начале XVIII в. для управления вотчиной существовал особый вотчинный приказ. Во второй половине XVIII в., не позднее 1743 г., он был упразднен и его функции переданы архиерейской экономической канцелярии¹⁵.

Непосредственное управление вотчиной на местах осуществляли посельские, приказчики и подьячие, состоящие в штате архиерейского дома. Предположительно их количество соответствовало числу административных вотчинных центров¹⁶.

Отметим, что вотчины приписных монастырей находились на особом положении, нежели земли, непосредственно принадлежавшие архиерейскому дому. Доходы с монастырских вотчин преимущественно шли на содержание монастырей, а сами вотчины управлялись при содействии монастырских властей. Между тем, земельные владения приписных монастырей формально входили в общий земельный фонд Ростовского архиерейского дома¹⁷.

Таким образом, Ростовский архиерейский дом представлял собой обширное и сложное образование. Компоненты этой структуры были неравнозначны. Важнейшее место в ней занимали архиерейский двор и учреждения епархиального управления, находившиеся в Ростове. В то же время, все компоненты структуры архиерейского дома, являясь частью единой системы, были тесно взаимосвязаны. На протяжении XVIII столетия структура Ростовского архиерейского дома не оставалась неизменной, но соразмерно требованиям своего времени развивалась и совершенствовалась.

1. См., напр.: Крылов А. Историко-статистический обзор Ростово-Ярославской епархии. Ярославль, 1861. С. 30-36; Каптерев Н. Светские архиерейские чиновники в Древней Руси. М., 1874. С. 99-100; Титов А.А. Летопись о ростовских архиереях. СПб., 1890. С. 167-23, 34-45, 51-54; Шляпкин И.А. Св. Димитрий Ростовский и его время (1651 - 1709 г.). СПб., 1891. С. 291-327; Доброклонский А. Руководство по истории русской церкви. М., 1893. С. 105-140; Павлов А.С. Курс церковнаго права. Троице-Сергиева лавра, 1902. С. 236-248; Попов М.С. Арсений Мациевич митрополит Ростовский и Ярославский. СПб., 1905. С. 16-24.
2. См., напр.: РГАДА. Ф. 237. Оп. 1. Д. 6338. Л. 133-257; ЯАХМЗ. Архив. 15268. Л. 61-142; РГАДА. Ф. 280. Оп. 3. Д. 506. Ч. 1. Л. 16-27.
3. РГАДА. Ф. 237. Оп. 1. Д. 6343. Л. 159-173; УФ ГАЯО. Ф. 18. Оп. 1. Д. 125. Л. 1-9.
4. См., напр.: РФ ГАЯО. Ф. 341. Оп. 1. Д. 3-б. Л. 1-24; Ф. 197. Оп. 1. Д. 4173. Л. 1 - 23.
5. См., напр.: РГАДА. Ф. 280. Оп. 3. Д. 506. Ч. 1. Л. 27 об.
6. См., напр.: Описание документов и дел, хранящихся в архиве святейшаго правительствующаго синода. СПб., 1885. Т. VII. С. 614-615.
7. См., напр.: РФ ГАЯО. Ф. 197. Оп. 1. Д. 3691. Л. 1-11.
8. РФ ГАЯО. Ф. 197. Оп. 1. Д. 1-2.
9. РФ ГАЯО. Ф. 197. Оп. 1. Д. 628. Л. 1, 3; Ф. 123. Оп. 1. Д. 7. Л. 1 об., 10.
10. РФ ГАЯО. Ф. 123. Оп. 1. Д. 223. Л. 1-230.
11. ЯЕВ. 1868. Ч. неофиц. С. 216.
12. ЯАХМЗ. Архив. 15268. Л. 1-60; РГАДА. Ф. 237. Оп. 1. Д. 6338. Л. 18 об.-19 об.
13. РГАДА. Ф. 237. Оп. 1. Д. 6338. Л. 56-74.
14. См., напр.: РГАДА. Ф. 280. Оп. 3. Д. 506. Ч. 1. Л. 75 об. - 467.
15. РФ ГАЯО. Ф. 123. Оп. 1. Д. 223. Л. 9, 11, 17, 40, 65.
16. РГАДА. Ф. 237. Оп. 1. Д. 2275. Л. 1; Ф. 280. Оп. 3. Д. 506. Ч. 1. Л. 75 об.-476.
17. РГАДА. Ф. 237. Оп. 1. Д. 20. Л. 1022-1030.