Электронная библиотека

Объективные реалии наших дней, среди которых постоянно совершенствующееся многообразие средств и видов связи, недостаток свободного времени -- практически изжили переписку как форму общения. Об этом приходится только сожалеть: будущим исследователям нашего времени оно, лишенное личностных впечатлений, чувств, переживаний, подробностей бытового характера, запечатленных эпистолярно -- может явиться настоящей terra incognita.

Для истории и 100, и 150 лет -- срок небольшой, но за это короткое время совершенно изменились взгляд на переписку и отношение к ней. В XIX в. считалось, что "...умение излагать свои мысли и сведения ясно, точно, в порядке и гладко должно составлять необходимую принадлежность каждого светского человека и представлять существенный признак того, что принято называть образованием"¹.

В купеческом Ростове середины XIX в., вследствие образа жизни той части его населения, что занималась разъездной торговлей, переписка, являясь насущной необходимостью и потребностью одновременно, была очень развита и широко использовалась.

До наших же дней, в силу ряда причин, в основном дошли письма лиц, известных своей общественных деятельностью и благотворительностью -- А.А. Титова, И.А. Шлякова, А.Л. Кекина (кон. XIX-XX вв.)...

Но среди документов, хранящихся в архиве ГМЗ РК и представляющих собой эпистолярное наследие прошлого века, имеется собрание писем С.А. Кекиной к Ф.Л. Кекину. Это собрание с полным основанием можно определить как уникальное, в коллекции музея аналогов не имеющее. Оно объемно (49 писем на 97 листах), атрибутировано, имеет точную датировку, хронологию, хорошую сохранность. Мало того, это -- письма женщины, принадлежащей к определенному кругу ростовского общества. Они сохранились чудом и поступили в музей в начале 20-х годов ХХ в. вместе с другими документами семьи Кекиных. До настоящего времени нигде не публиковались.

Подлинные свидетельства своей эпохи, эти письма воскрешают из небытия жизнь давно прошедшую и составляющие ее культуры; высвечивают семейный уклад, проблемы и взаимоотношения одного из ростовских купеческих семейств, события 1866-1867 годов... И за всем этим стоит вызывающая большую симпатию личность самого их автора, носителя той забытой, ныне исчезнувшей культуры -- Софии Александровны Кекиной, Сонеточки, Сонечки-Кайдаловочки.

Потомственная почетная гражданка г. Ростова С.А.Кекина происходила из старинного купеческого рода, известного в Ростове с XVII в. Она родилась 9 февраля 1844 г.². и была последней дочерью в семье Александра Михайловича и Елизаветы Михайловны Кайдаловых. В 1848 г. она лишилась матери³, в 1854 г. -- отца⁴. Вместе со своими братьями Николаем, Василием, Михаилом и сестрами Александрой и Анной воспитывалась бабушкой Авдотьей Ивановной Кайдаловой (1789-1859)⁵, состоятельной купчихой, имевшей сально-свечной завод и успешно торговавшей своей продукцией, а также козьим пухом, медом, салом не только в Ростове, но и в Санкт-Петербурге, Оренбурге, Бухаре и Хиве.

Как и всех детей ее круга, Сонечку растили нянюшки⁶; о том, были ли у нее гувернантки и какое она получила образование, сведений нет. Вполне возможно, что, как и ее родная сестра Александра, она обучалась в пансионе у Федора Кирилловача Назарова, учителя 2-го ростовского приходского училища⁷. Но если даже ее образование и было домашним, то очень неплохим -- об этом говорят письма Софии. Написанные по всем правилам хорошего тона, с соблюдением этики и норм эпистолярного стиля того времени (четко прослеживаются 4 обязательные части письма), они грамотны, литературны, и, что очень ценно, сохраняют живой разговорный язык круга их автора. Кроме родного, София знает немецкий язык⁸; рукодельничает⁹. Без сомнения, обучена правилам хорошего тона, знает и умеет то, что было положено знать и уметь девушке ее социального и имущественного круга.

После смерти бабушки Сонечке был назначен опекун -- коммерции советник Михаил Михайлович Полежаев, брат ее матери¹⁰.

В 1866 г. в жизни Софии Александровны произошла важнейшая перемена: она вступила в брак Федором Леонтьевичем Кекиным, представителем одного из самых уважаемых и состоятельных ростовских купеческих семейств, происходившего из сокольих помытчиков. Венчание, которому предшествовал, как и полагалось в Ростове, сговор¹¹, состоялось 23 января 1866 г. в церкви Леонтия на Заровье¹².

Кто устроил их брак, нам знать не дано. Познакомились ли молодые люди на одном из ростовских балов, званых вечеров, которые, по воспоминаниям Алексея Леонтьевича Кекина, давались в Ростове довольно часто¹³, или тут сыграли свою роль давние торговые и брачные связи семейств Кайдаловых и Кекиных (в XIX в.прослеживаются 5 брачных союзов между представителями этих фамилий), сказать трудно. Да это и не суть важно -- из писем Софии Александровны явствует, что их брак с Федором Леонтьевичем был заключен по взаимной огромной любви. В их судьбах было очень много общего: происхождение (высший слой ростовского купеческого общества, тот, что гордо именовал себя "интеллигенцией"¹⁴, образ жизни, воспитание и образование, имущественное положение (Сонечка выходила замуж не бесприданницей. У нее, помимо обязательного в то время приданого (часть его шилась в Петербурге у м-м Альфонсины¹⁵, был свой собственнный капитал¹⁶.

Федор Леонтьевич (23 августа 1835 г. - 1899 г.)¹⁷ был старшим сыном Леонтия Федоровича и Любови Ивановны Кекиных. Семья его была богата и строго патриархальна. Ее кредо -- "весь мир работать и работать должен прежде всего"¹⁸ нашло свое наглядное подтверждение в образе жизни Ф. Л.

В течение охватываемого письмами С.А. периода времени (а это чуть более полутора лет) он пребывает в постоянных разъездах по торговым делам: февраль-апрель 1866 г. -- Ирбитская ярмарка, апрель-май -- Рыбинск, август-сентябрь -- Нижегородская ярмарка. Весь этот круг повторяется и в следующем, 1867 г. То есть, налицо подтверждение характера ростовской торговли, которую Н.М. Щапов охарактеризовал, как "разъездную, базарную¹⁹.

При чем, ни свадьба, ни похороны близких родственников²⁰, ни состояние собственного и Сонечкиного здоровья, ни ее мольбы и тоска не могут служить основанием для отмены запланированной поездки: дело -- прежде всего. Торговый интерес Ф.Л. составляли зерно, мука, крупы, иногда -- сало, мясо. На крупных ярмарках им закупались оптом большие партии товара, которые затем распространялись в розницу.

Так Ф.Л. сделал себе крупный капитал. В 1868 г. мы видим его уже Потомственным почетным гражданином, купцом 2-й гильдии Санкт-Петербурга²¹ В 1887 г. он -- городской голова Ростова с содержанием 1000 рублей в год, имеющий государственные награды -- две золотые медали "для ношения на станиславской ленте" -- за благотворительность и заслуги "по духовному ведомству"²², постоянный жертвователь Музея церковных древностей, человек, стоявший у истоков женского образования в Ростове.

Но это все -- потом. А пока, в 1866-1867 гг. Федор Леонтьевич -- в постоянных деловых разъездах, Сонечка в постоянном беспокойстве и бесконечном ожидании. Но духовная связь между ними -- прочна и надежна, она поддерживается верной и преданной любовью, искренностью, нежностью, удивительной привязанностью, которыми буквально дышат все ее письма. Она писала в каждый почтовый день (это 2 раза в неделю, четверг и субботу) и с каждой возможной оказией.

В среде ростовского купечества бытовали совершенно определенные этические нормы и правила. Например, было заведено, отправляясь по делам, предупреждать о дате отъезда знакомых с тем, чтобы те могли послать с ними родным своим весточку из рук в рук в места возможной встречи. Таким же образом возвращавшиеся домой привозили письма встреченных в пути земляков. Не сделать этого было бы дурным тоном²³.

В августе 1866 г. Сонечка отправила 10 писем: 11-го, 15-го, 16-го, 18-го, 21-го, 22-го, 23-го (2 письма), 26-го, 28-го -- 10 писем за две недели! Ответных писем Федора Леонтьевича не сохранилось, но с достаточной уверенностью можно предположить, что он отвечал исправно и аккуратно. Возможно, сам он не был многословен, но длинных, подробных, откровенных посланий своей молоденькой жены он ожидал с нетерпением и вел им строгий учет: на некоторых ее письмах стоит точная, вплоть до указания часов и минут, сделанная им собственноручно дата их получения.

По письмам Сонечки представляется, что она легко вошла в свою новую семью, стиль жизни которой, очевидно, мало чем отличался от того, что соблюдался в ее собственной. Отношения с родными мужа складываются на основе полного взаимоуважения предупредительными, ласковыми. "Сестрица" Катенька не отходит от нее днем, да и ночует в ее спальне; "папаша" (свекор Леонтий Федорович) высказывает свое расположение заботой о ее здоровье (не пускает на кладбище, поскольку Сонечка недостаточно тепло одета, "без кринолина"²⁴, следит, чтобы она кушала больше (худенькая), видя, что она грустит, пытается порадовать подарком в 50 рублей²⁵ (огромная по тем временам сумма, тем более, что своей супруге Любови Ивановне он более, чем 5 рублей в год, никогда не давал). Все эти свидетельства внимания и расположения она принимает с чувством глубокой сердечной благодарности.

В патриархальной семье Кекиных было так заведено, что деньгами распоряжался глава семьи, и это вполне естественно и оправдано -- именно он деньги зарабатывал. За своими надобностями (ненавязчиво, с большим достоинством) Сонечка обращается к Федору Леонтьевичу: туфельки, ботиночки, кружева, канву, пояса -- все это покупает ей он²⁶ (по меркам); разбираясь в модах, балует молоденькую жену подарками и нарядами: пеплум, который она продемонстрировала в гостях у Полежаевых, сделал настоящий фурор: "здесь такого и не видывали", -- сообщает она ему в одном из писем с удовольствием²⁷.

О том, как проводили время Федор Леонтьевич и София Александровна, когда он был дома, у нас сведений нет. После его отъезда в жизни Сонечки возникала пустота, которую она она старалась заполнить самыми разнообразными делами. Ведением домашнего хозяйства в полном смысле этого слова она не занималась, это была прерогатива "тетушки" (сестры Леонтия Федоровича). С.А. шила, вышивала; имея твердый почерк, помогала свекру в переписке деловых бумаг; занималась с Катенькой, при хорошей погоде выезжала с ней на прогулки²⁸; посещала храмы, монастыри и собор²⁹; следила за тем, чтобы вещи ее и супруга сохранялись в порядке³⁰; вела переписку с родственниками своими и супруга; принимала гостей и ходила в гости³¹.

Ростовское общество 50-60-х годов было удивительно открытым. Об этом писал в свое время И.И. Хранилов³², эту же черту отмечал И.С.Аксаков в своих "Письмах из провинции": "Здесь так же та особенность, что купцы с женами посещают друг друга по вечерам, собираются вместе большими обществами, тогда как в Рыбинсве и Ярославле жены вечно дома, и собрания бывают только в торжественных случаях, сопровождаемые убийственным молчанием. Правда и то, что здесь, собравшись, дамы, если не танцуют, играют в карты; дома же, кроме хозяйства, занимаются чтением, музыкой"³³.

В отсутствие мужа С.А. посещала в основном своих богатых родственников по матери Полежаевых³⁴, живших в прекрасном особняке напротив усадьбы Кекиных. И хотя визиты эти не являлись официальными, в гости полагалось приглашать: "От Полежаевых приходили звать".

Супруга Михаила Михайловича Вера Леонтьевна (ур.Мальгина)³⁵ была для Сонечки авторитетной советчицей по вопросам здоровья, лечения болезней, проблемам деликатного свойства (концу второго года брака С.А. стало беспокоить отсутствие детей). Местным докторам в ее кругу не доверяли, предпочитая им столичых.

Для лечения болезней пользовалась испытанными средствами. Рецепты же лекарств из века 19-го очень просты: настойка калгана от болезни желудка, кишечника и даже опухолей; лавровишневые капли от болей в сердце, "расстроенных нервов", отсутствии сна; парное молоко для общего укрепления; свинцовая примочка от головных болей³⁶.

Культура общения того времени вызывает восхищение. Родственные связи, по письмам С.А., представляются достаточно прочными. Они поддерживались взаимными посещениями, непременными поздравлениями с торжественными и памятными датами, приглашениями (обязательно письменными, доставлявшимися заранее) на важные семейные события. Эти приглашения -- "билеты" -- так же, как и портреты, и фотографии родных, бережно хранились.

Для того, чтобы не пропустить ни одной важной семейной даты, обычно велись записи дней рождения, именин, свадеб, ухода из жизни как близких, так друзей и знакомых.

Память об ушедших близких сохранялась десятилениями. Строго соблюдались родительские субботы. Для "вечного поминовения" в кладбищенские церквы вносились вклады. Посещение могил, особенно в "дни памяти"³⁷, было обязательным.

Система обращений к родственникам, посторонним людям, слугам была четко выверена и строго поддерживалась. Например, к сестрам -- своей собственной и мужа -- Сонечка обращается, используя уменьшительно-ласкательные имена, в письменной речи добавляя определение "сестрица": сестрица Аннеточка, сестрица Катинька. Своих братьев она именует то уменьшительно-ласкательно Николинькой, Мишинькой, Васинькой,с обязательным добавлением слова "братец", то называет их полными именами, например, братец Василий Александрович. Брата же мужа называет только по имени-отчеству: братец Владимир Леонтьевич. Также по имени-отчеству называет жен братьев и мужа сестры. Свекра называет папаша, дядей и теток -- дядюшками и тетушками.

Людей посторонних -- только по имени-отчеству, слуг -- только полным именем, но без отчества Иван, Петр, Александр, Агрофена, но свою горничную -- Настя. Нянюшек никак не называет, просто няня, нянька.

Ростовцы той поры, как отмечают современники, были очень мобильны, легки на подъем³⁸. В письмах С.А есть упоминания о знакомых и родственниках, совершавших поездки за границу -- в Женеву, Париж³⁹. Сама Сонечка, кстати, исключения не составляла. В охватываемый ее письмами период поездки к мужу в Рыбинск (май 1866 г., май 1867 г.), брату Василию Александровичу Кайдалову на свадьбу в Москву (июнь 1867)⁴⁰, являются самыми яркими событиями ее жизни. В одном из последних писем Сонечка упоминает, правда, очень кратко, о "свадьбе казанской" -- Владимира Леонтьевича, брата своего супруга, на которой они вместе с Ф.Л. присутствовали, но подробностей этого путешествия нет.

Судя по письмам С.А., путешествия в то время серьезнейшим образом обставлялись⁴¹. К обеим поездкам идет тщательнейшая заблаговременная подготовка, с выбором спутников (одной в то время даме путешествовать не полагалось), одежды (для свадеб в Москве и Казани заказывались платья в Петербурге, у мадам....) и посуды, укладкой всего необходимого в сундуки, определение их количества.

Существовал определенный ритуал, предшествовавший отправлению в путь. Родные и знакомые заранее предупреждались об отъезде и имели возможность попрощаться с отбывающими. В описываемом случае отъезда в Москву, весь вечер Кекиных навещали родственники и знакомые, прощаясь. Уезжавших из Ростова провожали "до заставы".

Поездки были долгими и утомительными: в первом случае ехали каретой до Ярославля, что занимало почти полдня, затем вечером пересаживались на пароход и плыли всю ночь до Рыбинска; во втором заказывали карету "у Ечкина" (письмо), выезжали до обеда, ехали до "Троицы" (Сергиев Посад), там ночевали и в Москву прибывали поездом. Останавливались в "Чижевских номерах"⁴², а не у родственников -- чтобы тех "не затруднить".

В своих письмах Сонечка не могла обойти вниманием и городские новости и события: болезни и уход из жизни общих знакомых, визиты неожиданных гостей, посещение, таким образом, они в какой-то мере являются своеобразной городской летописью. Жаль, что очень короткой.

Последнее ее письмо датируется 29 августа 1867г. Жить Софии Александровне оставалось чуть больше года. Она скончалась 5 ноября 1868 г. "от воспаления после преждевременных родов"⁴³. Федора Леонтьевича в это время с ней не было.

Воистину -- "Всякий клочок бумаги долговечнее самой долгой человеческой жизни" (С.Т. Аксаков). Письма С.А. Кекиной действительно пережили всех ее родных.

Именно благодаря им мы имеем возможность сделать ряд выводов:
В Ростове конца 60-х гг. XIX в. наличествовал присущий верхнему слою купечества пласт городской культуры, мало нам известной и практически неисследованной, многие аспекты которой (поведенческая культура, культура речи) нуждающийся в детальном ознакомлении и изучении.
Принятые в рамках этой культуры этические нормы позволяют сделать вывод о достаточно высоком уровне ее развития.
Один из показателей этого уровня -- положение женщины названного социального круга в обществе и отношения общества к женщине.
В купеческой семье данного круга соблюдались крепкие моральные устои и традиционный уклад жизни. Экономическая зависимость от мужчины, в силу традиций воспринималась как данность и нередко была чисто номинальной.
Замкнутого образа жизни женщина не вела.
В той среде ростовского купечества, о которой идет речь, воспитание и образование женщины придавалось большое значение.
Естественно, что хорошо образованные матери старались дать своим детям еще более высокое по уровню образование. Дети ровесниц С.А. обучались в гимназиях Ярославля, Москвы, получали образование высшее и переходили в дворянское сословие.
Таким образом, формировался слой ростовской интеллигенции, которая сделала Ростов к.XIX - н.XX вв. процветающим, развитым экономически и просвещенным городом.

1. Николаева, Петров. Светский хороший тон. Москва, 1898 г. Ч. 3. СС. 1,3.
2. РФ ГАЯО Ф. 371. Оп. 2. Д. 56. Л. 2.
3. Указ фонд. Л. 25 об.
4. Генеалогическая схема рода Кайдаловых, собств. Крестьянинововой Е.И.
5. Указ. фонд. Л. 66 об.
6. ОРК и РИ ГМЗ РК. Ф. Кекиных. Д. 39. ЛЛ. 85 об., 87 об.
7. ОРК и РИ ГМЗ РК. Р-468. Л. 6.
8. ОРК и РИ ГМЗ РК. Ф. Кекиных. Д. 39. 8 об.
9. Там же. Л. 4
10. Там же. Л. 40 об.
11. Там же. Л. 28.
12. РФ ГАЯО Ф. 371. Оп. 2. Д. 46. Л. 23
13. ОРК и РИ ГМЗ РК. Р-468. ЛЛ. 1, 1 об.
14. Там же. Л. 1.
15. ОРК и РИ ГМЗ РК. Ф. Кекиных. Д. 39. Л. 37 об.
16. Там же. Л. 56, 56 об.
17. Генеалогическая схема рода Кайдаловых.
18. ОРК И РИ ГМЗ РК. Р-468. Л. 3.
19. Щапов Н.М. Я верил в Россию. М., 1999. С. 13.
20. ОРК и РИ ГМЗ РК Ф. Кекиных Д. 39. Л. 11
21. РФ ГАЯО Ф. 371. Оп. 2. Д. 46. Л. 87 об.
22. РФ ГАЯО Ф. 2. Оп. 1. Д. 1374. ЛЛ. 1-8.
23. ОРК и РИ Ф. Кекиных. Д. 39. ЛЛ. 5, 26, 28.
24. Там же. Л. 11.
25. Там же. Л. 4.
26. Там же. ЛЛ. 40, 42, 21 об., 23 об.
27. Там же. Л. 42 об.
28. Там же. Л. 26 об.
29. Там же. ЛЛ. 23 об., 26.
30. Там же. ЛЛ. 23, 26 об., 84 об.
31. Там же, ЛЛ. 42, 43, 90.
32. Хранилов И.И. Ростовский уезд и город Ростов. Москва, 1859 г. СС. 62, 65, 66.
33. Барсуков Н. Жизнь и труды М. Погодина. С-Петербург, 1898 г. Т. 11. СС. 124-125.
34. ОРК и РИ ГМЗ РК Ф. Кекиных. Д. 39. ЛЛ. 49 об., 52 об., 64 об.
35. Там же. Л. 30 об.
36. Там же. ЛЛ. 37, 38 об.
37. Там же. ЛЛ. 28 об., 52 об.
38. Там же. Л. 37.
39. Там же. ЛЛ. 24, 38.
40. Там же. ЛЛ. 70, 70 об.
41. Там же, ЛЛ. 71, 79, 97.
42. Там же. Л. 51.
43. РФ ГАЯО Ф. 371. Оп. 2. Д. 46. Л. 87 об.