В последние годы по объективным причинам значительно изменилось соотношение количества посетителей музея организованными группами и одиночных в пользу увеличения числа последних.
Изменившиеся обстоятельства требуют осмысления причинно-следственных связей и нашего приспособления к ним. Поскольку основная функция архитектурно-художественных музеев по отношению к посетителям – культурно-познавательная и отчасти эстетико-воспитательная не изменилась, очевидно, должны измениться методы и способы ее осуществления.
Общеизвестно, что формы, методы и способы реализации этой функции в музейной практике нарабатывались постепенно. Некоторые на сегодняшний день являются уже сложившимися и даже традиционными. Среди них можно выделить основные и опосредованные.
К основным методам можно отнести показ и такие его формы как постоянная экспозиция, временные стационарная или передвижная выставки, к способам – этикетаж и аннотации, буклеты, каталоги. К опосредованным – экскурсии и занятия, поскольку они осуществляются на основе уже построенных экспозиций.
К методам, освоенным в последние годы, можно отнести организацию различных праздников с использованием музейных экспозиций и фондовых предметов, способам – расширенный этикетаж.
В основе любой музейной экспозиции или выставки лежит концепция. Отличие выставочной концепции от экспозиционной в – степени ее востребованности в данный промежуток времени.
Выставочная работа, как никакая другая, позволяют найти и отработать способы и приемы реализации вышеуказанной функции на данном временном этапе. Что-то из наработанного за прошествием лет отсеется как временное, а что-то навсегда останется в арсенале выразительных средств.
Целью настоящего сообщения является стремление проанализировать опыт, полученный при решении концептуальных задач выставочной практики нашего музея в последние годы на примере показа произведений декоративно-прикладного и народного искусства в самостоятельных выставках.
За последние годы выставок прикладного искусства в музее строилось много. В силу вышеуказанных обстоятельств из их общего числа хотелось бы выделить три последних: «Русский быт и русские напитки» 1998 г., «Резьба по дереву А.В. Леонардова» (резные панно и круглая скульптура 2001 г. июль-ноябрь) и «Души моей узор» (вышивка и кружево в собрании музея) – открылась в апреле 2002 г. Кроме выставки Леонардова, остальные открыты и по сей день.
Все выставки демонстрировались в разных помещениях, наложивших естественный отпечаток на методы и способы подачи материала.
Первая выставка, о которой пойдет речь – «Русский быт и русские напитки».
Расположена она в помещении «Отдаточной палаты», которая в свое время была буфетной по отношению к соседней трапезной Белой палате.
Помещение невелико по размеру, значительно вытянутое, с окнами. Окна большие, их два. Одно почти полностью занимает южную стену, второе, примыкающее к нему – в восточной стене. В северной и западной стенах расположены входные двери. Простенки между окнами и дверями небольшие. Наибольшей протяженностью обладает восточная стена. Гладь западной стены испещрена нишами, которые в старину предположительно использовались, как буфеты. Теперь они превращены частично в витрины с подсветкой.
Концепция создания в этом помещении вышеуказанной выставки базировалась на следующих посылах:
а) Востребованность бытовой тематики на данном временном этапе.
б) Соответствие предметного наполнения выставки древнему назначению палаты.
г) Введение в содержание выставки интриги, повышающей ее притягательность.
Исходя из вышесказанного, для показа были выбраны различные сосуды, а также сопутствующие трапезе предметы, такие как скатерти, столешники, чайницы, сахарницы и т.п.
Для повышения заинтересованности в структуру выставки введены пространные тексты с рассказами о традиционных напитках, в том числе и таких, как вина и водка.
На момент создания выставки в обществе к напиткам был широкий интерес, вызванный появлением их обилия и разнообразия на прилавках магазинов в самой привлекательной и неожиданной формы сосудах.
Это и заставило сделать в структуре выставки нововведение. Речь идет о текстах, которые и пространственно занимают большое место, и несут такую же смысловую нагрузку, что и экспонаты. Они как бы компенсируют отсутствие самих напитков.
Вот это введение текстов, несущих ту же нагрузку, что и экспонаты, мы и выделяем в нашем сообщении об этой выставке (рис. 1).
Разбору подлежит вопрос о степени его оправданности и результативности.
При разрешении исходных задач серьезно встал вопрос о форме этикетажа. Должен ли он быть расширенным или нет, поскольку сосуды – это единственно подлинный материальный фонд, который мы демонстрируем.
В силу незначительной величины выставочного пространства и введения пространных текстов о напитках, мы решили все-таки отказаться от расширенного этикетажа, раскрывающего историю сосудов и назначение.
Предшествующий опыт показал, что сами сосуды в таком небольшом и проходном зале, как этот, не вызывали достаточного интереса. Речь идет о выставке, предшествующей указанной и расположенной в том же зале: «Народные промыслы Ростовского уезда». Там на подоконниках также была выставлена посуда.
Опыт работы ныне действующей выставки показал, что тексты читают и не просто читают, а иногда даже возвращаются, чтобы списать. В свою очередь их содержание вызывает более пристальный интерес собственно к сосудам, но порождает массу вопросов, например, о мерах, о назначении и особенностях их строения. Другими словами именно те вопросы, от раскрытия которых мы изначально отказались, в надежде на рассказ экскурсовода.
Ответы на них можно было бы напечатать в виде отдельной аннотации, но в этом случае, на наш взгляд, произошла бы перегрузка текстами.
Возможно, информационный голод можно было бы утолить с помощью небольшого буклета.
К открытию выставки был выпущен буклет с краткой историей напитков и некоторыми их рецептами. Указанные выше проблемы выявились в процессе эксплуатации.
Таким образом, в данном случае практика показала, что использовать эти метод и способ можно, но с учетом обязательной необходимости найти форму восполнения недостающей информации.
Следующая выставка – это «Резьба по дереву А.В. Леонардова» (резные панно и круглая скульптура 2001 г., июль-ноябрь).
Она располагалась на паперти бывшей церкви Одигитрии. Помещение было выбрано также не случайно. В основных залах церкви располагаются выставки резной культовой скульптуры (XVII-XIX вв.) и «Дерево в русском быту» (XVII-XIX вв.).
Помещение, как и в предыдущем случае очень узкое, вытянутое в длину, совсем лишенное окон, но с тремя дверями. Одной входной в восточном торце и двумя проходными в южной стене в соседние экспозиции.
Поэтому для панно были использованы стены, а скульптура размещалась на различной величины круглых подиумах, допускающих круговой обход.
В концепцию этой выставки входил не просто показ работ народного мастера, но по возможности, более широкое знакомство с его образным мышлением, через другие проявления его творческой личности поэзию и графику.
Бережное отношение к особенностям образного мышления нам представляется особенно важным, поскольку оно, это мышление, уникальное и индивидуальное, на наш взгляд ценно уже само по себе.
Возможно, когда-нибудь появятся методики, позволяющие продемонстрировать его особенности на уровне собственно работы мозга, а пока мы познаем его по наглядным результатам его деятельности, и, чем многограннее она, тем больше черпаем мы информации.
Особенно загадочным представляется творческий процесс народного или самодеятельного мастера. Если для познания процесса творения профессионала много дает знание полученной им школы, личности любимого преподавателя, то для самородного мастера этот опыт неприменим, и творческий процесс здесь выступает во всей своей первозданности.
Таким образом, для знакомства зрителю здесь предлагалась творческая личность самобытного мастера. Именно для зрителя необходимо было сделать творческие устремления автора более показательными и понятными.
Для реализации этой задачи было использовано поле этикетки, где вместе с обычной информацией были помещены графические изображения и цитаты из стихотворений автора (рис. 2). Выбор рисунков и стихотворных строк исходил из адекватности их образов, демонстрируемой пластике, но не из качества иллюстративности. Отбор был сделан экспозиционером, но, ознакомившись с этикетажем, автор не высказал возражений. Очень важна, на наш взгляд, была сгруппированность, компактность и адресность образной информации по отношению к демонстрируемым работам, дополнявшей конкретный пластический образ. Необходимо отметить большие возможности применения в этой области компьютерных технологий. Макеты этикеток были полностью смонтированы в нашем информационном отделе.
Практика показала, что этот прием сработал в нужном направлении. Книга отзывов пестрела записями, в которых зритель стремился поделиться с автором своими взглядами на жизнь, оставлял отзывы в стихах. Другими словами он, зритель, в первую очередь, воспринял личность художника и именно к этой личности обращался. Цель была достигнута.
В то же время сама этикетка, на наш взгляд, имела один недостаток. Необходимость соединить на относительно небольшом пространстве информацию об экспонате, стихи и рисунок привели к измельченности шрифта в стихотворных строках, что затрудняло их прочтение. В то же время, увеличение шрифта повлекло бы непременно выведение информации из понятия этикетки и превращение в нечто, не имеющее пока названия.
Третья выставка – «Души моей узор» (вышивка и кружево в собрании музея) расположена в 4-х залах второго этажа Красной палаты. Структура ее предусматривает три раздела: церковный, народный и светский. Церковный занимает два зала, народный – половину третьего зала, светский – полтора оставшихся. Небольшие по размеру помещения хоромного типа имеют высокие сводчатые потолки, большие глубокие окна и по своему образу мало соответствуют предметам вышеуказанной тематики. Помимо несоответствия залов среде бытования экспонатов, все они вынужденно помещались в довольно однообразные, жесткие по форме и мрачноватые витрины.
Чтобы повысить адаптацию предметов к месту и комфортность зрителя при их восприятии, в проемах окон были вывешены стекла с подходящими для каждого раздела контурными, напоминающими витражи изображениями: в культовом – церквей, народном – лубочных картинок (рис. 3), в светском – дореволюционных видов Ростова и окрестностей. Эти картины, обращенные к воображению посетителя, призваны были помочь ему дорисовать соответствующий образ.
Обращение к ассоциативной памяти вошло в музейную практику в последнее десятилетие. В этой области есть примеры озвучивания экспозиций, насыщения выставочного пространства соответствующими ароматами.
Этому же должно было способствовать введение в экспозицию дополнительного оборудования и атрибутов: аналоя с макетом книги в центре зала с церковными предметами и облачениями и сундука, как символа достатка, с такой же книгой на крышке в разделе народного искусства.
Одной из составляющих концептуальной задачи входило выявление роли женщины, как носительницы гармонии и домашнего уюта.
Решению ее должны были, в числе прочего, способствовать тексты, заключенные в макеты вышеуказанных книг. Тексты книги зала с культовыми предметами по замыслу должны были содержать изречения старцев о труде, о женских добродетелях, а также ксероксы с фотографий монахинь за вышиванием.
Тексты второй, помимо изображений святой Параскевы-Пятницы, лубочных картинок, должны были содержать выдержки из Домостроя и народные пословицы о роли женщины. Они призваны были оживить в посетителе дремлющие воспоминания об обычаях, народных мудрости и юморе. В конце книги было задумано поместить листы с предложением: вписать любую народную пословицу (рис. 4).
Помимо прочего, возможность полистать книги должна была отчасти утолить желание многих посетителей хоть что-то потрогать своими руками.
Вводя эти книги-макеты, мы, естественно, опасались неадекватной реакции, проявлений хулиганства. Предвидя такую возможность, мы постарались, чтобы любой из вложенных листов всегда можно было заменить.
Практика использования этих макетов показала, что случаев хулиганства практически нет. Перелистывают книги охотно.
В зале с церковными облачениями пришлось столкнуться с тем фактом, что, пролистав книгу, часть посетителей задавала вопросы смотрителям, ответы на которые были в развешанных на стенах аннотациях. Тогда пришла мысль дополнительно поместить тексты этих аннотаций и в книге. Теперь одновременно аннотации могли читать несколько человек, в том положении текста, которое кому предпочтительней.
В народном разделе мы были удивлены и обрадованы тому, с каким удовольствием народ вписывал пословицы. Причем вписывали все – и старые, и малые, и также иностранцы. Мы даже боялись перевода, вдруг это не пословицы? Но перевод показал, что это именно пословицы. Их было такое обилие, что мы решили выпустить буклет, что и было сделано. Буклет активно продавали все лето. Сейчас пословиц уже набралось на вкладыш в этот буклет, который мы также, очевидно, выпустим.
Пословицы эти разные, есть старинные в различных вариантах, есть обновленные, есть новоиспеченные, есть и озорные. В нашу задачу не входит их анализ – это дело филологов, если на то будет желание.
Но мы задумались: почему так охотно люди здесь останавливаются? На размышление навела одна группа детей среднего школьного возраста. Осмотрели экспозицию они бегло, довольно равнодушно, но у сундука с книгой все сели на пол, перечитали уже написанные пословицы и дружно начали вспоминать, какие знают они сами, а потом поднялись и ушли, не записав ни одной пословицы. Нам стало понятно, что дети просто устали. Устали ходить, устали от зрительного ряда и для них настоятельной была необходимость переключиться, что они и сделали с несомненной пользой для себя.
Вероятно, это обстоятельство движет и многими другими посетителями.
Кроме того, перечитывание вписанных пословиц дает чувство общности с народной мудростью, народным юмором, чувство преемственности, причастности и отчасти заменяет общение, поскольку в музейных залах, как известно, громко разговаривать нельзя.
А для нас, музейных работников, это тоже стало общением. Мы с удовольствием перечитываем новые пословицы и искренне радуемся каждой незнакомой.
Таким образом, подводя итоги вышесказанному, хотелось бы выделить ту большую роль, которая на нынешнем этапе должна отводиться выставочной информации и формам ее подачи. Практический опыт показал, что иногда она может занять место экспонатов, сделать нагляднее творческий процесс, будить ассоциативную память и стать средством более откровенного общения между музеем и посетителем.
