Электронная библиотека

В настоящее время большое внимание исследователи уделяют монастырской культуре. Историческое значение, которое имели монастыри в прошлом, несомненно. Они играли огромную роль в политической и культурной жизни России. Поэтому весь спектр проблем, связанных с историей монастырей, возможно охватить лишь путем изучения отдельных проблем культуры, политики, хозяйственной, строительной, просветительской деятельности многочисленных святых обителей. Одним из таких важных вопросов, требующих подробного изучения, является промысловая деятельность, которая была составной частью хозяйственной деятельности и являлась важной статьей дохода. В качестве объекта исследования мы выбрали Угличский Богоявленский женский монастырь, так как промысловые отрасли женских обителей имели свои особенности и ряд отличий от таковых, бывших в мужских монастырях.

Основной задачей данной работы является наиболее полное исследование одной из важных отраслей промысловой деятельности Богоявленского женского монастыря, которую можно обозначить одним обобщающим понятием «рукоделие». Под этим понятием мы подразумеваем в данном случае такие занятия насельниц монастыря как лицевое и орнаментальное шитье, вышивка, шитье жемчугом и бисером, пошив церковных и светских одежд и утвари. Нам представляется возможным изучить эту проблему на протяжении всего периода существования монастыря и в контексте исторических событий в Российском государстве. Привлеченные к работе источники и литература дают довольно большой материал для подобного исследования.

Богоявленский девичий монастырь – один из двух женских обителей, существовавших в прошлом в Угличе. Сведения о нем достаточно обширные и разнообразные, в отличии от Введенской левобережной женской обители, о которой сохранились лишь упоминания, как о действительно бывшей здесь когда-то. Богоявленский монастырь, согласно наиболее вероятной версии, был основан на территории кремля инокиней Марфой (К.И. Шестовой – матерью царя Михаила Федоровича) между 1606 и 1609 гг. В этот период влияние многочисленных монастырей на жизнь края было чрезвычайно сильным. Крупные вотчинники и землевладельцы, монастыри не только вели администрирование над определенной территорией, но и определенным образом влияли на всю духовную, культурную жизнь провинции¹. К сожалению, мы не располагаем достаточными сведениями о начальном периоде существования Богоявленской девичьей обители. Однако, с полной уверенностью можно утверждать, что монастырь, как и прочие осуществлял административно-хозяйственное управление монастырскими землями, и, являясь церковным институтом, выполнял все функции, присущие таковому.

Исключительное влияние на деятельность монастырей оказывал в XVII в. экономический фактор, поскольку обители рассматривались как своеобразные «производственные единицы», работающие на самообеспечение и для нужд местного рынка². Однако хозяйственная деятельность женских монастырей имела отличительную особенность. Основной статьей их дохода были продукты женского, ручного труда. Женские монастыри издревле были центрами рукоделия. В монастырских мастерских трудились десятки послушниц и монахинь над созданием шитых пелен, покровцов, воздухов и других принадлежностей церковного обихода. Угличский Богоявленский женский монастырь не был исключением. Очевидно, что уже в самый начальный период существования обители здесь было заведено рукоделие. Кроме послушаний, установленных монастырским уставом, насельницы занимались шитьем золотом и шелками, низанием жемчугом, изготовлением и починкой церковных одежд. Произведения монастырских рукодельниц, таким образом, носили прежде всего культовый характер. Этот промысел призван был обеспечить потребности собственной обители в церковных принадлежностях и потребности в них близлежащих мужских монастырей.

К сожалению, не сохранилось документов указанного периода, где так или иначе были бы отражены указания на рукоделия, производившиеся в монастырских мастерских. Однако, в коллекции Угличского историко-художественого музея имеется сударь «Се агнец»³, датируемый XVII в. Это произведение лицевого художественного шитья 6 июня 1892 г. принесла в дар Музею Древностей игуменья Богоявленского монастыря Измарагда Воскресенская. Изображение на сударе миниатюрное: тонко трактованные лицевые изображения, утонченные руки ангелов, графическая четкость изображения младенца Христа свидетельствуют о достаточно высоком мастерстве художника-знаменщика. Необходимо отметить и большое мастерство вышивальщицы: шитье тонкое с незаметной прикрепой, швы тщательно исполнены, со вкусом подобраны шелковые нити, нежных светлых тонов⁴.

Еще одно произведение лицевого шитья тесно связано с Богоявленским монастырем. Подвесная пелена «Иоанн Милостивый»⁵ поступила в Угличский музей из монастыря после его закрытия в 1930 г. Изображение святого необычно для XVII в., каковым датируется пелена в учетной документации музея. Художественные особенности шитого памятника, технические приемы шитья личного свидетельствуют о более раннем его появлении. Лик святого шит тонким шелком плавью с незаметными переходами к волосам и бороде. Образ святого психологичен: перед нами благородный лик мудреца, к которому применимы слова М.В. Алпатова, сказанные об искусстве Дионисия: «Много одухотворенности, нравственного благородства, тонкости чувств…»⁶. Происхождение пелены из Богоявленского монастыря не вызывает сомнений. Находящийся первоначально на территории Угличского кремля, монастырь впоследствии в 1661 г. был выведен на посад у Ростовской дороги и возобновлен на землях церкви Иоанна Милостивого, принадлежащих ростовскому Архиерейскому дому⁷. Документально подтверждается существование церкви Иоанна Милостивого в нач. XVII в., однако, вполне вероятно, что церковь была построена гораздо раньше, и пелена была сделана для местного образа в конце XVI в.⁸ При строительстве соборной церкви Богоявленского монастыря один из приделов был освящен во имя Иоанна Милостивого и икона и пелена попали в одноименный придел⁹. Остается загадкой, кем и когда была вышита пелена. Являлась ли она вкладом или была шита монастырскими мастерицами. Затруднения с определением связаны с тем, что пелена была «реставрирована», т.е. переложена на новый фон, при этом первоначальный был утрачен и вкладная (если существовала) или литургическая надпись до настоящего времени не дошли. Велика вероятность того, что пелена «Иоанн Милостивый», великолепная по своим художественным данным и искусному шитью, была вкладом кого-либо из членов княжеского или даже царского рода. Исследователи не раз называли в числе факторов, влиявших на развитие, а впоследствии (после польского разорения) и на скорое восстановление Угличских монастырей, покровительство со стороны членов царствующих династий, обусловленное необходимостью поддержания существующих традиций и глубокими личными связями¹⁰. Поэтому наши предположения о вкладе пелены можно считать не беспочвенными.

Таким образом, на протяжении всего XVII столетия в Богоявленском монастыре древнее искусство лицевого, орнаментального шитья и вышивки культивировалось и развивалось. В этот период в Богоявленской женской обители уже, очевидно, существует круг мастериц, выполняющих золотошвейные работы, занимающихся вышивкой шелками, жемчугом. Эти занятия принимают традиционный характер, мастерство передается более молодым насельницам. В стенах монастыря складываются свои особенности, приемы орнаментики, композиционые решения, обусловленные наличием местных мастеров-знаменщиков, имеющих индивидуальный почерк. Складывается ряд характерных особенностей и отличий, свойственных лишь данному кругу монастырских мастериц. Очевидно, для XVII столетия характерно и то, что в монастырской ризнице и храмах сохранялись вкладные вещи, в том числе и произведения лицевого и орнаментального шитья.

Коренные изменения в привычном сложившемся в предшествующее время монастырском укладе произошли в XVIII в. в период правления Петра I. Преобразования царя-реформатора затронули всю внутрицерковную структуру и существующую систему отношений. В этот период начинает реализовываться установка, определяющая представителей духовного сословия как выразителей и защитников государственных интересов, которые всегда выше и важнее интересов церковных. Царь не усматривал никакой практической пользы от монашества и смотрел на монахов как на людей, которые «поядают чужие труды». Отсюда и стремление императора обратить людские ресурсы, денежные средства, находящиеся в монастырях, на пользу государства¹¹. Кроме удовлетворения религиозной потребности, которую все же признавал царь, предписывалось заводить в монастырях общественно-полезный труд: как-то ремесла, садоводство и огородничество, а также создавать и содержать при них школы, больницы, приюты. В подобных мерах проявилась предпринятая в нач. 20-х гг. XVIII в. попытка использовать монастыри «с пользой». Привлечение монахов к труду вызвало необходимость учета всех дееспособных. Очевидно, для этих целей составлялись реестры обитателей монастырей, в которых значилось гражданское и церковное имя, сколько лет находится в пострижении и в данном монастыре, место восприятия монашества, послушание, знание рукоделия. В нач. 20-х гг. в Угличский Богоявленский монастырь был направлен образец заполнения реестра обретающихся в монастыре¹².

Очевидно, ту же цель использовать монастыри «с пользой» преследовал и указ Его Императорского Величества от 22 апреля 1723 г., направленный в Угличский Богоявленский монастырь игуменье Ирине: «…В прошлом 722 году июня 22 до августа 14 чисел… велено монахиням, дабы праздным не быти завесть в монастырех пряжу, шитье и плетенье кружев и протчаю и для того монахинь обучения для розсылки, в девичьи монастыри присланы в святейший Правительствующий Синод от двора Ея Величества Всемилостивейшие Государыни Императрицы Екатерины Алексеевны мастериц и прялцев пятьдесят человек, в том числе мастериц четыре человека. А жалования тем пряхам велено давать из доходов тех монастырей»¹³. При этом тем же указом было определено денежное и натуральное жалование. Привлечение монастырских мастериц к работам вполне светским носило определенную направленность. Экономические условия государства, промышленность и хозяйство которого подвергалось коренной реорганизации, требовали привлечения всех людских ресурсов для реализации реформ. Монастыри по сути своей становились производственными мастерскими, призванными обеспечить продукцией светскую жизнь. В условиях зарождающейся промышленности, когда только появлялось мануфактурное и цеховое производство, монастыри поставляли для нужд государства продукты первостепенной важности: холст, сукно, пряжу и т.д. Европеизация вынужденно охватила общественную, домашнюю, личную жизнь русского человека. Изменился облик людей: прически, одежда. Вероятно, для возникшей большей потребности в качественных тканях и кружевах, других предметах европеизированного быта, для пошива светских одежд привлекались монастырские мастерицы.

Таким образом, в период петровских реформ, монастыри в общем, и женские в частности, кроме выполнения предметов для церковных нужд (шитье церковных одежд, облачений священников, лицевое и орнаментальное шитье, изготовление шитых окладов), были привлечены к производству вещей светского характера. Производство светских вещей и обеспечения рынка светских товаров явилось для монастырей дополнительной, значительной статьей дохода и еще дополнительным к традиционным средством пополнения монастырской казны. В последующий период выполнение светских заказов стало для женских монастырей постоянным источником получения доходов.

И все-таки, основные «продукты рукоделия», происходящие из женских обителей, носили характер церковный. Изготовлением культовых произведений: покровцов, пелен, воздухов, сударей, пошивом и исправлением облачений, шитьем окладов жемчугом и бисером занимались наиболее искусные в своем деле монахини-мастерицы. В местности, где находилась женская обитель, формировался своеобразный круг потребителей изделий, выходивших из стен монастыря. Прежде всего, это были монастыри мужские, а также церкви города и окрестностей, которые были постоянными заказчиками. Выполненные работы оплачивались из монастырской или церковной казны. Так в архивных документах содержатся сведения об уплате Угличским Николо-Улейминским монастырем «…Угличского Богоявленского девичья монастыря старице Евпраксие за шитье двух пар рис и стихарей и за четыре пары поручей и за две патрахили всего восемь рублей»¹⁴. В 1805 г. «за шитье … одежды заплачено Угличского Богоявленского монастыря монахине Евпраксии рубль пятьдесят копеек»¹⁵, 30 декабря «заплачено Угличского Богоявленского девичья монастыря казначее Евпраксие за починку разной монастырской ризницы»¹⁶. Большое внимание в Богоявленском монастыре уделялось исправлению и обновлению собственной монастырской ризницы. Своевременно чинились церковные одежды, «реставрировалось» шитье, перенизались оклады икон. В этом смысле девичий монастырь выгодно отличался от мужских обителей. Не случайно Богоявленский монастырь в плане внешнего и внутреннего убранства монастырских храмов превосходил «благолепием» окрестные мужские. Так в мае 1822 г. на имя игуменьи Богоявленского Угличского монастыря Августы пришел ответ на ранее испрошенное дозволение «…на перенизание жемчужной ризы имеющейся на местной в предельном храме онаго монастыря икон Смоленския Божия Матери с прибавлением к оной поданных от Боголюбцев ими низанных жемчужных астров и одиннадцати золотников крупного и мелкого жемчугу значущихся по описи церковного монастырского имущества, в коей изображено дозволить перенизать означенную ризу…»¹⁷. В марте 1832 г. той же игуменье Августе «…по докладу вашему, коим вы испрашиваете дозволения на перенизание на храмовой иконе Федоровския Божия Матери ризы жемчужной с прибавлением на оном поданного от доброхотных дателей среднего двух золотников жемчуга, и внесенного в описи в число церковных вещей и гирлянды»¹⁸. Предписано дозволить.

В описаниях Богоявленского девичьего монастыря, описях монастырской ризницы содержатся сведения о хранившихся в нем произведениях орнаментального шитья. Так в Смоленской церкви находилась икона «Знамение Пресвятыя Богородицы», «риза на ней низаная по малиновому бархату китайским жемчугом и блестящими камнями, венец серебряный», в Федоровской церкви «икона Успения Божией Матери. Риза на ней низаная китайским жемчугом и стеклярусом, венец серебряный, ...икона святителя Димитрия Ростовского…Риза на ней шитая золотом и бусой, венец серебряный,…икона Св. Царевича Димитрия. Риза на ней шитая по малиновому бархату золотом и бусой, венец шитый бусой и с блестящими камнями, …икона Св. Николая Чудотворца. Риза на ней низаная китайским жемчугом»¹⁹.

С 1836 г. игуменьей Богоявленского девичьего монастыря была Еликонда Муратова. Ее попечению обитель обязана как внешним благолепием, так и внутренним благоустройством. Ее преемница, так же энергичная, Измарагда Воскресенская поддерживала репутацию монастыря вполне благополучного и процветающего. Богоявленский монастырь в период с сер. XIX до нач. XX в. выгодно отличался не только от окрестных мужских, но и являлся самым богатым и процветающим в епархии. Благолепие монастырских храмов, украшение интерьеров, ремонт хозяйственных построек, помноженный на чисто женский подход к ведению хозяйства и энергию настоятельниц, сделали обитель образцовой.

Произведения женского, ручного труда в этот период по-прежнему оставались одной из важных статей дохода обители. Мастерицы вышивальщицы и золотошвеи не только не утратили традиционные приемы древнерусского шитья, но и продолжали культивировать их. В обывательской книге г. Углича за 1861-1863 гг. в Богоявленском девичьем монастыре упоминается «…монахиня Маргарита. Из духовного звания, занимается вышиванием золотом… – 49 лет. Чтению и письму обучена»²⁰. Искусство монастырских мастериц-золотошвей было хорошо известно не только в окрестных местностях. Они выполняли заказы на шитые пелены, покровы, церковные одежды для отдаленных монастырей, находящихся почти на окраинах государства. Так, на заказ в 1904 г. были сделаны две пелены шитые золотом по бархату и направлены одна в южно-поволжскую губернию, а другая на Кавказ²¹. Вообще же, сказано в монастырских документах, «ежегодное производство подобного шитья бывает по 2-3 вещи ценою от 300 до 1000 рублей для своей местности»²². Указанные суммы, получаемые за изделия золотошвей, были значительными для нач. XX в. Еще одним свидетельством высокого мастерства вышивальщиц Угличской Богоявленской женской обители является факт участия монастырских изделий в выставках, проводимых не только в столичных городах в России, но и за рубежом. Так 26 мая 1903 г. Угличским Богоявленским монастырем была послана заявка на имя Генерального комиссара первой Всероссийской Выставки монастырских работ в С.-Петербурге, проводимой «…с благословения Святейшего Правительствующего Синода и … под августейшим покровительством Их Императорских Величеств…»²³. В «Правилах для участия экспонентов на Первой Всероссийской Выставке монастырских работ» была определена классификация представляемых для экспонирования предметов, условия и порядок их представления, экспертиза и оценка и т.д.²⁴ В своем отношении в Комитет выставки с препровождением 15 рублей за место и витрину настоятельница Угличского монастыря уведомила, что «выслана будет работа вышивальная, относящаяся к 3 классу: пелена по бархату, шитая золотом», к тому же были направлены две (на печатных бланках) фактуры с сведениями о пелене шитой золотом по бархату и сообщено, что пелена подлежит продаже за 100 рублей и оценке экспертов²⁵.

Предполагалось участие своими изделиями Угличского Богоявленского монастыря и во Всемирной Парижской выставке 1900 г.²⁶ Этот факт подтверждается архивными документами. Однако, за отсутствием достаточного места, монастырь не был на ней представлен.

В Богоявленском монастыре было налажено производство светских изделий: пошив постельных принадлежностей, полотенец, белья, плетение кружев. Комплекты постельного белья направлялись в детские воспитательные дома, приюты, больницы. В коллекции тканей Угличского историко-художественного музея хранится полотенце с вышитыми концами²⁷. Оно поступило в качестве дара в 1997 г. от Колобовой и, по легенде, было изготовлено в Богоявленском монастыре. Очевидно во многих домах угличан – купцов и мещан – были в употреблении подобные изделия, вышедшие из монастырских мастерских.

Еще в первые послереволюционные годы в монастыре продолжали работать мастерицы-золотошвеи, портнихи, белошвейки. Алексей Николаевич Греч в своей рукописи «Венок усадьбам»²⁸, написанной в 1932 г. на Соловках, в VI Главе, посвященной Угличу и окрестностям, писал следующее: «…До сих пор шьют монашенки бисером иконные оклады, взамен серебряных, что содраны были недавно в годы оскудения и разрухи со старинных икон»²⁹. С закрытием монастырей и церквей в первые годы после октябрьского переворота и национализации церковного имущества, отпала необходимость в услугах монастырских мастерских. Монахини вынуждены были трудиться вне стен обители. В находящемся в архиве «деле по учету кулаков, торговцев, бывших помещиков и духовенства в Угличском уезде» за 1919 г., в списке монахинь, представленном в Угличский Уездный Отдел Управления игуменьей Маргаритой, против большинства имен значится – «ходит на работы». Монахини занимались уборкой помещений городских школ, уходом за больными, в том же списке есть упоминание о преподавании рукоделия, очевидно, в начальных учебных заведениях. Из 245 насельниц Богоявленского монастыря, внесенных в список, более тридцати знали какое-либо рукоделие: портновское дело, вышивку, шитье золотом³⁰.

Таким образом, обобщив и проанализировав весь собранный материал, мы можем сделать некоторые выводы. Прежде всего, необходимо отметить, что со времени основания женской обители в ней были заведены разнообразные рукоделия. А поскольку это было исключительной привилегией женских монастырей, то развитие ремесел практически не прерывалось, более того, культивировалось. Тем самым сохранялись и поддерживались традиции древнерусского шитья, вышивки, передавались навыки пошива церковных одежд, осваивались согласно требованиям времени производство светских принадлежностей. В то время, когда уже утратили свою роль светлицы в домах богатых бояр и дворян, в монастырских мастерских не утратились навыки изысканного золотошвейного дела, вышивки, низания жемчугом и бисером. Вызванные необходимостью обслуживания собственных нужд и нужд окрестных церквей и монастырей, монастырские мастерские сохраняли и передавали секреты мастерства. К тому же изделия монастырских мастериц составляли значительную статью дохода обители. Таким образом, мы с полной уверенностью можем говорить о значительной роли Угличской Богоявленской женской обители в хозяйственной и культурной жизни Угличской провинции на протяжении всего периода ее существования. Заведенные в монастыре рукоделия кроме обеспечения утилитарных потребностей и статей дохода, несли еще и эстетическую нагрузку. Великолепные по технике исполнения, тщательности шитья, подбора тканей, нитей, изысканности рисунка, изделия монастырских мастериц по праву можно назвать настоящими произведениями декоративно-прикладного искусства.

1. Денисов В.В. Монастыри и культура Угличского Верхневолжъя.-Углич: Тип. Россельхозакадемии, 1998. С. 31.
2. Там же. С. 37.
3. УИХМ., Инв. № 1311. Т. 329.
4. Полякова О.Б. Древнерусское шитье в собрании Угличского музея // ИКРЗ. Ростов. 1997. С. 105.
5. УИХМ., Инв № 4931.
6. Полякова О.Б. Указ.соч. С. 106.
7. Денисов В.В. Указ. соч. С. 49.
8. Полякова О.Б. Указ.соч. С. 106.
9. Там же.
10. Денисов В.В. Указ. соч. С. 37.
11. Там же. С. 60.
12. УФ ГАЯО. Ф. 37. Оп .1. Д. 1. Л. 95-96.
13. Там же. Л. 138-140.
14. Там же. Ф. 36. Оп. 1. Д. 22. Л. 5 об.
15. Там же. Д. 24. Л. 11.
16. Там же. Д. 25. Л. 9.об.
17. 17 Там же. Ф. 37. Оп. 1. Д. 6. Л. 5.
18. Там же. Д. 8. Л. 205.
19. Ушаков А.Н. Угличский Богоявленский женский монастырь в Угличе, Ярославской губернии. Ярославль: Тип. Губ. Правления, 1891. С. 19-21.
20. УФ ГАЯО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 3509. Л. 739 об.
21. Там же. Ф. 37. Оп. 1. Д. 20. Л. 116 об.
22. Там же.
23. Там же. Л. 95.
24. Там же. Л. 97, 97 об.
25. Там же. 116 об.
26. Там же. Д. 21. Л. 21.
27. УИХМ. Инв. № 15121.
28. Греч А. Венок усадьбам // Памятники Отечества. 1995. М. № 32. С. 87-92.
29. Греч А. Указ.соч. С. 88.
30. УФ ГАЯО. Р-3. Оп.1. Д. 106. Л. 343-346 об.