Электронная библиотека

Приходская Благовещенская церковь Ростова стояла у южного края площади, которую почти с юга на север пересекала улица Благовещенская (ныне Луначарского). Храм располагался по оси этой улицы (ил. 1, 2). Ясно, что он обладал исключительно важным градостроительным значением. Решение о сносе церкви было принято в 1928 г.¹ Разобрали ее около 1930 г., во всяком случае, на плане Ростова, составленном в этом году, она уже не обозначена². В середине XX в. была застроена и сама указанная площадь. Теперь по тому месту, где находилась Благовещенская церковь, пролегает проезжая часть ул. Луначарского.

В наиболее раннем справочном издании о церквах и монастырях Ярославской епархии (1861 г.) значится, что рассматриваемая церковь «сооружена в 1683 году, Преосвященным Гавриилом Вологодским и Белозерским»³. В более поздней литературе конца XIX – начала XX вв. она датируется 1682 г., с указанием на того же заказчика⁴. Почти накануне сноса храм в нескольких словах описал В.А. Собянин, который, в частности, упомянул, что под орнаментальными полукружиями завершения памятника «идет фриз с заштукатуренными кафелями», а в иконостасе «иконы XVII века»⁵. В 1945 г. С.В. Безсонов дал краткую характеристику этому уже к тому времени утраченному храму. По мнению автора, он был построен в 1682 г. в стиле ионинского зодчества, под которым подразумевалась архитектура времени ростовского митрополита Ионы (1652-1690), мастерами последнего⁶. Поразительно, что все те, кто писал о Благовещенской церкви, не обратили внимания на имеющуюся в Ярославских епархиальных ведомостях за 1863 г. работу вологодского краеведа Н. Суворова⁷, в которой он опубликовал подлинные документы о строительстве данного храма и на основании их датировал его 1695-1697 гг.⁸

Как видим, в литературе существуют различные мнения о времени строительства рассматриваемой церкви, крайне слабо она изучена и в архитектурно-художественном отношении.

Изучение архивных документов показало, откуда взялись упомянутые датировки Благовещенской церкви 1682 и 1683 годами. В ведомостях об этой церкви с 1820-х годов до 1863 г. значится, что она построена в 1683 г.⁹, а в соответствующих ведомостях, начиная с 1864 г., церковь датируется 1682 г.¹⁰ Потому-то в издании 1861 г. церковь отнесена к 1683 г.¹¹, а в последующих публикациях, начиная с 1882 г., – к 1682 г.¹²

Анализ подобных ведомостей о других церквах Ростова свидетельствует, что данные документы крайне ненадежны как источник по истории строительства храмов. Надо полагать, совершенно ошибочные даты 1682 и 1683 гг. возникли в результате забвения к концу XVIII – началу XIX в. клиром Благовещенской церкви реальных фактов истории ее создания. Чего стоит, например, следующая запись в описи названного храма 1834 г.: «Означенная Благовещенская церковь... древней архитектуры начало возымела от 1682 года, в царствование Государыни Императрицы Елисаветы Петровны построена усердием и старанием Преосвященнаго Гавриила Вологодскаго»¹³. Вот какая путаница существовала в головах причта данной церкви! Напомню, что Елизавета Петровна правила в 1741-1761 гг., а Гавриил Кичигин был вологодским архиепископом в 1685-1707 гг.

Обратимся к более надежным источникам по истории рассматриваемой церкви. Первое известие о ее одноименной предшественнице встречается в Ростовской дозорной книге 1619 г.¹⁴ С 1620-х годов при Благовещенской церкви числилась «трапеза теплая Дмитрия Селунского»¹⁵, то есть теплая трапезная церковь.

Важнейшие вехи и обстоятельства создания сменившего эти две деревянные церкви каменного храма с редкой для XVII в. полнотой зафиксировали упомянутые выше документы, опубликованные Н. Суворовым. Они представляют собой письма уроженца Ростова вологодского архиепископа Гавриила Кичигина (1685-1707)¹⁶ к ростовскому митрополиту Иоасафу (1691-1701), священнику Благовещенской церкви Зиновию, иконописцу Дмитрию Григорьеву сыну Плеханову и письмо последнего к названному вологодскому владыке. Согласно этим источникам история сооружения интересующей нас церкви предстает в следующем виде.

В январе 1696 г. архиепископ Гавриил, обращаясь к митрополиту Иоасафу, писал: «В прошлом, государь, в 203 году, по обещанию нашему ради вечного поминовения, за вашим архиерейским благословением, во отечествии нашем в городе Ростове, начата строитца каменная церковь во имя Благовещения Пресвятыя Богородицы, с приделы»¹⁷.

Данное свидетельство позволяет сделать следующие выводы. Во-первых, вологодский архиепископ Гавриил действительно являлся заказчиком строительства каменной Благовещенской церкви. Во-вторых, поскольку в приведенной цитате фигурирует слово «приделы», значит, данный храм изначально был задуман с двумя позже существовавшими приделами Димитрия Солунского и Григория Акрагантийского. Наконец, 203 г., точнее 7203 г. продолжался с 1 сентября 1694 г. по 31 августа 1695 г., следовательно, церковь могли заложить еще осенью 1694 г., однако более вероятно, что это произошло весной или летом 1695 г.

Ростовский митрополит Иоасаф оказывал всяческое содействие возведению Благовещенской церкви, в частности, он предоставлял для нее кирпич, очевидно изготовлявшийся в его вотчинах¹⁸, и покровительствовал непосредственному представителю заказчика священнику данной церкви Зиновию¹⁹.

Характерно, что этот последний стремился активно влиять на формирование архитектурно-художественного облика церкви, которая строилась под его непосредственным надзором. Так, 25 августа 1695 г. он отправил архиепископу Гавриилу в Вологду письмо с предложением завершить храм не одной, а пятью главами²⁰. Если бы оно сохранилось до наших дней, тогда мы могли бы узнать, какими мотивами руководствовался ростовский священник²¹. Однако о его письме мы узнаем лишь из ответного послания архиепископа Гавриила, который в нем указал иерею Зиновию следующее: «Да ты ж писал, чтоб церковь построить о пяти главах, а не о одной. И как к тебе ся наша преосвященнаго архиепископа грамота придет, и тебе б, по нашему архиерейскому благословению, строить церковь об одной главе, а не о пяти, и обещаннаго намерения нашего не нарушивать, потому что от многих глав бывает на церковных сводах отягощение не малое, и сего б, не повеленнаго от нас, во уме не держать. Если да сотвориши чрез наше благословение, и в том тебе не будет наше благословение никогда и на строение ничтоже будет дано. Да и о сем ты поразумей: если о пяти главах состроишь, и внегда они учнут огнивать от водяной мокроты, и тогда кому их будет починивать и покрывать? видимо – нам; то в сие строение от прихожан хотя кто что и сулил, ничего дачи не бывало. А кто тебе что о главах и говорил, и на те бы слова тебе не глядеть: не ево казной строитца, но мы своим обетом исполняем»²².

Как видим, ростовскому священнику и тем, кто, по мнению архиепископа Гавриила, с ним общался, весьма актуальным представлялось, чтобы храм завершался именно пятью главами. Похоже, это представление зиждилось отнюдь не на рационалистических соображениях. Возможно, Зиновий полагал, что пятиглавие должно исполнять определенную символическую функцию, напоминая об Иисусе Христе и четырех евангелистах²³. Так или иначе, но архиепископ Гавриил по вопросу о количестве глав храма стоял на иных, сугубо утилитарных позициях, и Благовещенскую церковь построили, как он и хотел, с одной главой.

15 марта 1697 г. известный ярославский иконописец Дмитрий Григорьев сын Плеханов обратился с письмом к архиепископу Гавриилу, в котором со ссылкой на инициативу упомянутого священника Зиновия предлагал расписать церковь Благовещения²⁴. Из данного послания и из ответного письма владыки явствует, что к весне 1697 г. она уже была построена. Зимой в то время кирпичную кладку не производили, следовательно, по крайней мере, вчерне храм был закончен еще в 1696 г.

Что же касается настенной росписи церкви, то владыка сообщил Дмитрию Плеханову о своем намерении «то и сотворити, но не ныне; аще Он же Творец небу и земли повелит, то и будет, и тебе о том известно от нашего смирения учинится»²⁵. К сожалению, документы не донесли до нас сведений о том, была ли расписана фресками Благовещенская церковь в конце XVII или начале XVIII в.

В архивных документах не удалось обнаружить указаний на то, когда возникла колокольня, которая возвышалась над западной папертью церкви (ил. 3, 4). По стилю, характерному для эпохи классицизма, колокольню можно датировать концом XVIII – началом XIX в.²⁶ Согласно описи 1834 г., она уже существовала²⁷. В целом же, если не считать этого позднего дополнения, храм, очевидно, сохранял довольно хорошо первоначальный наружный облик вплоть до своего уничтожения.

О художественных работах в интерьере церкви известно следующее. В 1831 г. некий московский мастер, имя которого в документе не названо, получил деньги «за поставление в теплой исподней церкви в двух пределах иконостасов и за крашения оных и починку»²⁸. В том же году ростовский художник Алексей Григорьев Юров поновил иконы в тех же приделах²⁹. В описи 1834 г. сказано: «Вся оная церковь росписана стенным иконописанием из масла, в клеймах»³⁰. Судя по указанной технике, эта живопись появилась не ранее второй половины XVIII – начала XIX вв. В 1901 г. было произведено ее поновление³¹. Неизвестно, когда был создан иконостас собственно Благовещенской церкви (ил. 7). По стилю же его можно датировать концом XVII – началом XVIII в.³²

Дошедшие до нас фотографии (ил. 3-6) и макет памятника (ил. 8, 9) позволяют охарактеризовать его архитектуру. Церковь представляла собой поставленный на высокий подклет четверик с трехапсидным алтарем и западной папертью. Данный бесстолпный двухсветный четверик, перекрытый сомкнутым сводом, имел световой барабан, увенчанный луковичной главой. Крыша храма в конце XIX – начале XX вв. обладала четырехскатной формой. Двухапсидный алтарь приделов, располагавшихся в упомянутом подклете, сильно выступал на восток относительно алтаря главного храма. К названной паперти примыкало массивное крыльцо, завершенное с западной, южной и северной сторон килевидными закомарами. Над папертью возвышалась поздняя, четырехгранная в плане колокольня, увенчанная шпилем.

Наружный декор здания, по меркам конца XVII в., обладал значительной сдержанностью. Углы четверика, паперти и крыльца были оформлены простыми плоскими лопатками. На границе первого и второго этажей располагалась скромная тяга. В завершении четверика имелся декоративный изразцовый фриз между двумя узкими рельефными тягами, на который опирались кокошники (по четыре на каждом фасаде). Судя по закомарам упомянутого крыльца, эти кокошники первоначально могли служить опорой для более сложной по конфигурации кровли церкви, хотя, возможно, четырехскатная кровля последней существовала и изначально. Большинство окон здания имело наличники с килевидным завершением. Над расположенными диагонально узкими окнами барабана находились полукруглые декоративные валики. Важным элементом наружного оформления южного фасада здания являлся большой живописный киот, помещенный между окнами верхнего света (ил. 4, 5). Сдержанности описанного наружного декора вторил своими строгими формами западный перспективный портал церкви (ил. 6).

Как видим, в архитектурном облике храма не было никаких признаков «нарышкинского» стиля, который усиленно насаждал в городе и его окрестностях ростовский митрополит Иоасаф (1691-1701)³³.

Отсутствовали и наиболее характерные элементы декора, присущие местному зодчеству времени митрополита Ионы (1652-1690)³⁴. Вместе с тем Благовещенская церковь унаследовала некоторые свои черты от ионинского зодчества. К ним можно отнести западную паперть, восходящую к папертям церквей, созданных по замыслам митрополита Ионы в Ростовском архиерейском дворе (кремле) и паперти церкви Спаса на Торгу (около 1690). Довольно своеобразное крыльцо рассматриваемого храма вторило в общих чертах крыльцам Митрополичьих хором(1650-70-е гг.) Ростовского архиерейского двора, комплекса Георгиевской церкви (1683 – после 1685) Белогостицкого монастыря³⁵, звонницы (1690) Ростовского Борисоглебского монастыря³⁶ и крыльцу, пристроенному в 1695 г. к трапезной той же обители³⁷.

Итак, в образе Благовещенской церкви сочетались некоторые, причем не самые характерные, черты местного зодчества времени митрополита Ионы с элементами, присущими общероссийской традиции в архитектуре второй половины XVII в. Очевидно, неизвестные нам мастера сформировали данный облик храма под влиянием его заказчика вологодского архиепископа Гавриила Кичигина и упомянутого ростовского священника Зиновия³⁸.

1. РФ ГАЯО. Ф. Р-158. Оп. 1. Д. 40. Л. 101.
2. ГМЗРК. ВП-5574.
3. Крылов А. Историко-статистический обзор Ростово-Ярославской епархии. Ярославль, 1861. С. 197.
4. Морев Фл. Обозрение епархии преосвященным Ионафаном, епископом Ярославским и Ростовским, в 1882 году // ЯЕВ. Ч. неофиц. 1882. С. 335; Титов А.А. Ростов Великий. Путеводитель по г. Ростову Ярославской губернии, М., 1883. С. 65; Краткие сведения о монастырях и церквах Ярославской епархии. Ярославль, 1908. С. 119; Титов А.А. Ростов Великий в его церковно-археологических памятниках. М., 1911. С. 52.
5. Собянин В.А. Ростов в прошлом и настоящем. Ростов-Ярославский, 1928. С. 34-35.
6. Безсонов С.В. Ростов Великий. М., 1945. С. 23.
7. Исключение составляет моя статья (Мельник А. Уничтоженные храмы Ростова Великого // Московский журнал. М., 1991. № 11. С. 18).
8. Суворов Н. Несколько сведений о церквах Воздвиженской и Благовещенской в г. Ростове Яросл. епархии // ЯЕВ. Ч. неофиц. 1863. С. 43-51.
9. ГМЗРК. Ф. 289. Оп. 4. Д. 77. Л. 7; ГМЗРК. Ф. 289. Оп. 4. Д. 79. Л. 4, 8, 12, 16.
10. ГМЗРК. Ф. 289. Оп. 4. Д. 79. Л. 20, 21, 170.
11. Крылов А. Указ. соч. С. 197.
12. См. сноску № 4.
13. РФ ГАЯО. Ф. 196. Оп. 1. Д. 10734. Л. 2-2 об.
14. Дозорные и переписные книги древнего города Ростова / Изд. А.А. Титова. М., 1880. С. 1, 3; Ростов. Материалы для истории города XVII и XVIII столетий. М., 1884. С. 1, 2.
15. «Жилые и пустые церкви» гор. Ростова, а также огородные, пахотные и сенокосные земли их в 1624-м г. // ЯЕВ. Ч. неофиц. 1895. С. 676; Переписные книги Ростова-Великого второй половины XVII века // Изд. А.А. Титова. СПб., 1887. С. 26-27.
16. О ростовских родственниках архиепископа Гавриила и другой его постройке в этом городе см.: Мельник А.Г. Крестовоздвиженская церковь Ростова Великого // Макариевские чтения. Иерархия в древней Руси. М., 2005. С. 101-117.
17. Суворов Н. Указ. соч. С. 50.
18. Об изготовлении кирпича в вотчинах митрополита Иоасафа см.: Добровольская Э.Д. Новые материалы по истории Ростовского кремля // Материалы по изучению и реставрации памятников архитектуры Ярославской области. Древний Ростов. Ярославль, 1958. Вып. 1. С. 42.
19. Суворов Н. Указ. соч. С. 46.
20. Там же. С. 45.
21. Хочется высказать надежду, что в обширном архиве Вологодского архиерейского дома, хранящемся ныне в Вологде, сохранилось это бесценное для истории русской архитектуры послание.
22. Суворов Н. Указ. соч. С. 45.
23. См.: Мельник А.Г. «Освященное пятиглавие» // Московский журнал. М., 1992. № 4. С. 21-22.
24. Суворов Н. Указ. соч. С. 50-51.
25. Там же. С. 51.
26. Мельник А.Г. О ростовских колокольнях середины XVIII – начала XX вв. // Колокола и колокольни Ростова Великого. СРМ. Ярославль, 1995. Вып. 7. С. 194.
27. РФ ГАЯО. Ф. 196. Оп. 1. Д. 10734. Л. 3.
28. РФ ГАЯО. Ф. 127. Оп. 1. Д. 25. Л. 3 об.
29. Там же. Л. 3 об.
30. РФ ГАЯО. Ф. 196. Оп. 1. Д. 10734. Л. 2 об.
31. Титов А.А. Ростов Великий в его церковно-археологических... С. 52.
32. Мельник А.Г. Иконостас Благовещенской церкви Ростова Великого // Резные иконостасы и деревнная скульптура Русского Севера. Материалы конференции. Архангельск, 1995. С. 188-192.
33. См.: Мельник А.Г. Ростовский архиерейский дом при митрополите Иоасафе (1691-1701) // Кремли России. Материалы и исследования. М., 2003. Вып. 15. С. 359-372.
34. См.: Мельник А.Г. О влиянии ростовского Успенского собора на местную архитектуру второй половины XVII века // ИКРЗ. 2000. Ростов, 2001. С. 70-74.
35. Мельник А.Г. Исследования памятников архитектуры Ростова. Великого. Ростов, 1992. С. 67-71.
36. Мельник А.Г. О звоннице Борисоглебского монастыря // Колокола и колокольни Ростова Великого. СРМ. Ярославль, 1995. Вып. 7. С. 215-226.
37. Мельник А.Г. Исследования памятников архитектуры... С. 79.
38. Настоящая работа выполнена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда (проект № 03-04-00182а).