Электронная библиотека

Из Никольской церкви села Гостинополья на р. Волхов (между Новгородом и Старой Ладогой) происходит целый комплекс икон ее древнего иконостаса. Сохранившиеся иконы полнофигурного деисусного чина кроме “Иоанна Златоуста” принято относить ко второй половине - концу XV в. Последняя икона, а также дошедшие до нас иконы праздничного, поясного пророческого чинов, царские врата и одна местная икона датируются концом XV - первыми годами XVI в.¹ Хотя и частично², но данные произведения представляют все ряды высокого иконостаса так называемого полного типа: местный, деисусный, праздничный и пророческий. Важно, что это старейший высокий иконостас из сохранившихся в Новгороде и его земле.

В недавнее время Вл. В. Седов опубликовал статью, посвященную архитектуре утраченной церкви Николы в Гостинополье, которую он отнес ко времени между 1471 и 1475 гг. Памятник представлял собой четырехстолпный, крестовокупольный, одноглавый, одноапсидный храм. В той же работе впервые были введены в оборот его обмерные чертежи³. В результате появилась возможность выполнить более или менее достоверные реконструкции древних иконостасов церкви и представить, каким образом они сочетались с ее интерьером.

Согласно упомянутым чертежам, ширина Никольской церкви, взятая по линии расположения иконостаса, составляла около 533 см. Это позволило определить первоначальное количество икон в каждом из иконостасных чинов. Оказалось, что деисусный чин состоял из девяти икон. Утрачены центральная икона Спаса и крайняя южная - видимо, какого-то святителя.

Ранее исследователями было установлено, что изображения каждого праздника и находившегося над ним пророка первоначально располагались на одной вытянутой по вертикали доске. Причем по высоте праздничные иконы точно равняются пророческим. Позднее по границе изображений эти доски были распилены пополам⁴. Таким образом, для крепления данного иконостаса требовалось только три тябла: нижнее, среднее и верхнее.

Изображения праздников и пророков были, видимо, написаны на одиннадцати досках, средняя из которых имела в два раза большую ширину, чем остальные. В ее нижней половине располагались изображения двух праздников, которых, следовательно, во всем ряду было двенадцать, в верхней же половине средней иконы помещалось, очевидно, изображение “Богоматери Знамение”. Справа и слева от нее находились иконы десяти пророков. Подобное устройство имеет иконостас XVI в. из села Спасского близ Переславля-Залесского⁵.

В иконостасах небольших русских храмов ХV-ХVII вв. высота тябловых брусьев равнялась примерно 15-16 см.⁶ Будем считать, что и тябла рассматриваемого весьма небольшого иконостаса обладали сходными вертикальными размерами. Теперь суммируем высоты каждого из верхних ярусов данного иконостаса, а также трех его тябел, и вычтем сумму обычных вертикальных размеров пазов⁷ для икон в этих тяблах. В результате получим высоту иконостаса (без местного ряда), равную 291-294 см.

Чтобы укоренить данный иконостас в интерьере Никольской церкви, необходимо определить, на какой высоте от пола располагалось его нижнее тябло. При полной утрате здания установить это можно лишь с известной долей гипотетичности.

Очевидно, наиболее вероятным уровнем расположения тябла является граница между круглой нижней частью западных подкупольных столпов и их верхней квадратной частью, что подтверждается подобным размещением нижнего тябла иконостаса церкви Успения на Волотовом поле близ Новгорода⁸.

Итак, зная высоту круглых частей западных столпов Никольской церкви (около 190 см)⁹, можно определить и общую высоту иконостаса от пола до его верхней отметки. Она равня­лась примерно 481-484 см.

Учитывая все вышесказанное, выполним графическую реконструкцию рассматриваемого иконостаса (рис. 2, 3). Местные иконы в данной реконструкции показаны условно. Их размеры соответствуют размерам сохранившейся местной иконы “Явление ангела женам мироносицам” - 80х58,5 см.

Как видим, в миниатюрном внутреннем пространстве Никольской церкви данный иконостас выглядел довольно высоким. Вместе с тем он не казался чрезмерно вытянутым вверх, так как его ширина несколько превосходила высоту. Зрительно же иконостас казался почти точно вписанным в квадрат. Иконы праздников и пророков поднимались несколько выше пят подпружных арок купола. Поэтому эти иконы располагались наклонно, что, в общемто, соответствовало традиции того времени¹⁰. Верхняя зона алтаря поверх иконостаса совершенно не просматривалась из пространства для молящихся. И лишь очень небольшая часть подкупольного пространства была вид­на из алтаря.

Замечательно, что высота иконостаса почти точно совпадала с длиной промежутка от западного входа в храм до иконостаса (рис. 2). Совпадали соответствующие размеры и в церкви Успения на Волотовом поле¹¹. Ранее нами было установлено, что в целом ряде храмов ХV-ХVII вв. высота иконостаса составляла половину расстояния от западного входа в храм до иконостаса, а иногда равнялась этому расстоянию¹². Причиной подобных решений являлась учитывавшаяся мастерами той эпохи известная особенность человеческого зрения, заключающаяся в том, что оптимальное расстояние для восприятия какого-либо предмета в целом равняется двум его высотам, а для восприятия предмета в деталях - одной его высоте¹³.

При сопоставлении фотографий интерьера Никольской церкви¹⁴ с нашей реконструкцией ее иконостаса обнаружилось следующее. Его верхние иконы частично заслоняли настенную роспись, которую датируют временем написания основной группы икон деисусного чина, то есть второй половиной - концом XV в.¹⁵

Ранее в науке сосуществовали два взаимоисключающих мнения о причине появления отличий в стиле упомянутых икон и фресок от прочих сохранившихся элементов рассматриваемого иконостаса. С одной стороны, предполагалось, что “икона “Иоанн Златоуст” исполнена позже остальных икон деисусного чина при переделке иконостаса вместе с Царскими вратами, пророками и праздниками”¹⁶. С другой - не исключалась возможность, что “гостинопольские фрески, деисусный чин и весь остальной иконостас были исполнены одновременно, в самом конце XV - первые годы XVI в., но различными художниками. Мастера фресок и деисусного чина - “старящие” - сохраняли в своем творчестве образность XV в., а мастера остальных икон, в том числе Царских врат - “младшие” - были ближе к стилю и образам XVI в.”¹⁷ В какой-то мере наша реконструкция подтвердила первое из этих предположений. По-видимому, во второй половине XV в. сразу после строительства храма и окончания его росписи существовал иконостас, состоявший из одного деисусного чина и местных икон (рис. 1) - ситуация, вполне характерная для Новгорода той эпохи¹⁸. В конце же XV - начале XVI в. данный иконостас был существенно перестроен. В результате в деисусе вместо более ранней появилась новая икона Иоанна Златоуста. Тогда же возникли новые царские врата, упомянутая местная икона и дополнительные ряды праздников и пророков. Такой иконостас принадлежит к старейшему типу высокого полного иконостаса, возникшему в 1408 г. во владимирском Успенском соборе и оформившемуся в московских и прилегающих к ним землях XV в.¹⁹

Возвращаясь к первоначальному иконостасу Никольской церкви, подчеркнем, что в отличие от описанного выше более позднего, он сохранял зрительную связь верхних зон собственно храма и алтаря. Поэтому внутреннее пространство храма первоначально воспринималось гораздо более цельным, чем на рубеже XV и XVI вв., когда оно было рассечено новым иконостасом на две почти совершенно зрительно изолированные зоны. Можно думать, что фресковая живопись церкви создавалась с учетом первоначального относительно невысокого иконостаса, поверх которого из пространства для молящихся были видны росписи и всего свода восточного рукава пространственного креста и, частично, его люнета.

В главном новгородском храме - Софийском соборе до начала XVI в. существовал иконостас, состоявший лишь из местных икон, праздничного и полнофигурного деисусного чинов²⁰. О существовании иконостасов типа гостинопольского конца XV - начала XVI в. в Новгороде до начала XVI в. нам ничего не известно. Значит, можно предположить, что высокие четырехъярусные иконостасы распространились в Новгороде лишь после окончательного присоединения его к Москве в 1478 г.

1. Смирнова Э. К., Лаурина В. К.. Гордиенко Э А. Живопись Великого Новгорода. XV век. М.. 1982. С. 289-290. З36-343.
2. До нас дошли следующие иконы из иконостаса Никольской церкви в Гостинополье. Деисусный чин: “Богоматерь” - 146х57; “Иоанн Предтеча” - 146х55; “Арxангел Михаил” - 146х53; “Архангел Гавриил” - 146х54; “Апостол Петр” - 146х53; “Иоанн Златоуст” - 146х51. Праздничный чин: “Рождество Христово” - 54х43: “Бeседа Христа с книжниками” - 53х44: “Вход в Иерусалим” - 54х43,5. Пророки: “Пророк Даниил” - 53,5х43,5; “Пророк Михей” - 54х44,5. Местная икона “Явление ангела женам мипоносицам” - 80х58,5. Царские врата: левая створка - 166,5х40,5: правая створка - 166,5х45 (Смирнова Э. К., Лаурина В. К., Гордиенко Э. А. Указ. соч. С. 289. З38-349).
3. Седов Вл. В. Церковь Николы в Гостинополье XV века. // Архитектурное наследие и реставрация. М 1990. С. 213-995.
4. Смирнова Э. К., Лаурина В. К., Гордиенко Э. А. Указ. соч. С. 340.
5. См.: Масленицын С. И. Переславль-Залесский. Л.. 1975. С. 96.
6. см. напр.: Подъяпольский С. С. Каким же был иконостас Рождественского собора Ферапонтова монастыря? // Ферапонтовский сборник. М., 1991. Вып. 3. С. 176.
7. Средняя глубина пазов для икон в тяблах, очевидно, равнялась 2 см или несколько больше.
8. Установлено нами на основании анализа фотографий и обмеров церк­ви Успения, опубликованных в: Вздорнов Г. И. Волотово. Фрески церкви Успения на Волотовом поле близ Новгорода. М., 1989. С. 45, 70.
9. См.: Седов Вл. В. Указ. соч. Рис. 6.
10. см. напр.: Лелекова О. В. Иконостас 1497 г. Успенского собора Кирилло-Белозерского монастыря (исследование и реставрация). Художественное наследие. № 11. М., 1988. С. 20-66.
11. Установлено на основании анализа обмеров храма. см. сноску № 8.
12. см. напр.: Мельник А. Г. Новое о звоннице // Соборная эвонница Ростова Великого. Сообщения Ростовского музея. Ростов. 1993. Вып. IV. С. 13-14: Его же. Об интерьерах некоторых храмов Белозерья конца XV-первой половины XVI вв. // История и культура Ростовской земли 1993. Ростов. 1994. С. 97.
13. Гликин Я. Д. Методы архитектурной гармонизации. Л., 1979. С. 26 - 33.
14. См. воспроизведение в: Седов Вл. В. Указ. соч. Рис. 4.
15. Смирнова Э. К., Лаурина В. К., Гордиенко Э. А. Указ. соч. С. 337.
16. Там же. С. 340.
17. Там же. С. 338.
18. От новгородских иконостасов XV в. до нас дошли преимущественно иконы деисусных чинов. Пророческие же иконы Никольской церкви в Гостинополье для Новгорода той поры уникальны. (см.- Смирнова Э. К., Лаурина В. К., Гордиенко Д. Д Указ. соч.).
19. См.: Мельник А. Г. К истории и типологии русских высоких ико­ностасов ХV - середины XVII вв. // История и культура Ростовской земли. 1994. Ростов, 1995. С. 116 - 117.
20. Гордиенко Э. А. Большой иконостас Софийского собора (по письменным источникам). // Новгородский исторический сборник. 2 (12). Л., 1984. С. 214-215.