Электронная библиотека

Композиции на сюжеты евангельских событий являются обязательной составной частью всякой церковной росписи, занимая в ней количественно большее или меньшее, но всегда идейно значимое место. Однако при анализе систем росписи именно евангельские сюжеты остаются обычно вне интересов последователей. Несмотря на то, что существует ряд работ¹, посвященных и евангельской иконографии, и системе росписи, и даже евангельским циклам отдельных памятников, проблема существования евангельских сюжетов в стенописном комплексе остается практически неисследованной. Задачей настоящей работы является выявление некоторых закономерностей в группировке композиций евангельского цикла.

Чтобы точнее определить, о чем именно пойдет речь в работе, необходимо ввести некоторое разделение внутри широко понимаемого определения “евангельский цикл”.

Внутри круга евангельских сюжетов можно выделить несколько групп изображений, которые различаются по своей значимости, по частоте употребления, по закрепленному (или не закрепленному) традицией месту расположения.

Первая группа - это “праздники”, важнейшие события евангельской истории, особо отмечаемые в церковном году. К этой же группе, кроме праздников двунадесятых, относятся и изображения событий, воспоминаемых в дни приготовления и дни празднования важнейшего из праздников - Пасхи (так называемые праздники Постной и Цветной Триодей): “Притча о мытаре и фарисее”, “Притча о блудном сыне”, притча, соответствующая Неделе о Страшном суде (“О десяти девах”, “О богатом и Лазаре” либо “О неимущем одеяния брачна”) и “Уверение Фомы”, “Жены-мироносицы у Гроба Господня”, “Исцеление расслабленного у Овчей купели”, “Преполовение”, “Беседа с самарянкой”, “Исцеление слепорожденного” и “Первый Вселенский собор”. Сцены праздников обязательно присутствуют в каждой росписи и в XVII веке обычно размещаются в сводах². Триодные циклы в XVII веке также становятся постоянным элементом стенописи, несколько потеснив изображения двунадесятых праздников.

Вторую группу составляют сцены Страстей. Они довольно рано организовались в особый цикл³, однако присутствие их в стенописи именно в виде цикла вовсе не обязательно. И мы относим к выделяемой нами группе именно отдельные сцены (“Тайная вечеря”, “Омовение ног”, “Увенчание тернием”, “Христос во гробе”). Расположение их может быть различным - в алтаре, в сводах, на стенах помещения для молящихся⁴. Различным бывает и количество сюжетов. Для интересующего нас периода характерен уже неоднократно отмечавшийся исследователями⁵ особый интерес к страстной тематике. Историю Страстей Господних начинают изображать в виде цикла сцен, последовательно иллюстрирующих евангельский текст. Однако эти Страстные циклы, сохраняя особое положение в росписи, становятся неотъемлемой частью комплексов более крупных, о которых пойдет речь ниже.

Наконец, третья группа - изображения различных евангельских событий. Сцены эти размещаются всегда на стенах помещения для молящихся, занимая либо две стены - южную и северную, либо три, включая и западную. Сюжетами их могут быть любые евангельские события, исключая только двунадесятые праздники. Именно сцены третьей группы в различных вариантах их сочетания и станут предметом исследования в нашей работе.

Евангельокие сцены, относимые нами к третьей группе, впервые появляются в XVII веке в росписи Троицкого собора Троице-Сергиевой лавры 1635 г.⁶ Они занимают в стенописи два яруса из трех, прерываясь на западной стене композицией “Страшного суда”. Составляющие цикл сцены образуют внутри него несколько групп. Так, на северной стене, в близости к изображенным в своде “Раcпятию” и “Воскресению”, объединены праздники Цветной Триоди, а к композиции “Страшного суда” примыкают “Притча о блудном сыне”, “Обращение Закхея” и “Прощение грешницы”, чем подчеркивается определенный оттенок смысла в теме Суда. Не находит впоследствии аналогий помещение в начале цикла такиx композиций, как “Избиение младенцев” и “Бегство в Египет” (связанных здесь с композицией “Рождества” в люнете). Отмеченная связь композиций стен с композициями сводов и обусловленность первых последними позволяют заключить, что здесь евангельский цикл стен при том, что он занимает в росписи наибольшее место, не является еще самостоятельным элементом, независимым от своего окружения.

Следующий этап в развитии цикла мы наблюдаем в росписи московского Успенского собора 1642-1644 гг.⁷ Здесь цикл занимает один верхний ярус из четырех и построен по-иному: сцены в нем уже не тяготеют к лежащим вовне узловым пунктам, как в Троицком соборе Лавры, а следуют друг за другом согласно ходу рассказа⁸. Содержание его ограни­чено событиями Страстной недели.

Еще один важный этап - знаменитая стенопись ц. Троицы в Никитниках (1653 г.)⁹, где получают оформление многие черты последующих росписей. Здесь впервые евангельский цикл занял все четыре яруса южной и западной стен, здесь впервые встречается “большой” Страстной цикл, здесь подчеркнуто развернут цикл пасхальный на западной стене, к которому примыкают малые циклы триодных праздников - Цветной Триоди во втором ярусе западной стены и Триоди Постной в нижнем ярусе западной и северной стен. Е. С. Овчинникова отметила, что в этой росписи существует связь между сюжетными циклами стен и композициями, расположенными на четырех лопастях сомкнутого свода¹⁰. Однако по сравнению с такой же чертой Троицкого собора взаимообусловленность элементов здесь обратная: определяющими являются росписи стен, а в свод как бы выносится ключевая сцена каждого цикла¹¹. Можно предположить, что роспись Троицкого собора явилась одним из образцов для Никитниковской церкви, и этим в большой степени обусловлена такая редкая и архаичная для XVII века особенность, как размещение сюжетных циклов обособленно каждого на отдельной стене¹².

Отмеченные черты находят применение, осмысление и развитие в ростовских церквах Архиерейского дома - домовой ц. Спаса на Сенях¹³ и ц. Воскресения¹⁴ над северными воротами, выходящими на площадь Успенского собора. В этих храмах все содержание росписи помещения для молящихся составляет один евангельский цикл. Он занимает все пять ярусов стен, из них в трех иллюстрируются события Христова служения, а в двух нижних разворачивается “большой” Страстной цикл. Особенность названных росписей составляет стремление следовать (в самых общих чертах) структуре евангельского текста. Сцены, составляющие роспись, группируются в три блока: события, совершившиеся в течение трех лет проповеди Христа (в двух верхних ярусах), события, происходившие в Иерусалиме в первые три дня Страстной седмицы (в среднем ярусе), и события во дни страданий Христовых (в двух нижних ярусах). Интересно, что названная особенность не стала для последующих росписей предметом подражания, тогда как чисто внешние черты организации стенописи - отведение всех плоскостей стен под композиции евангельского цикла, с выделением темы Страстей в двух нижних ярусах, послужили образцом для целого ряда росписей как в Ростове, так и в Ярославле¹⁵.

В 1690 г. заканчивается роспись Введенского собора в Толгском монастыре¹⁶. Многие черты ее были новыми для ярославского стенописания, для нас важно отметить включение в роспись “большого” евангельского цикла не как единственного, а наряду с другими сюжетными циклами. Евангельские сцены занимают пять ярусов из семи и включают, кроме исцелений и чудес, большое количество иллюстраций притч. Страстной цикл в развернутом варианте занимает внутри евангельского один ярус. Особенность толгcкой росписи - включение в состав евангельского цикла в виде отдельного яруса иллюстраций Блаженств, молитвы Господней и Символа веры, то есть не конкретных описанных в тексте Евангелия событий, а важнейших положений христианского вероучения. Показательно и то, что названный ярус занимает в росписи центральное место.

Роспись Введенского собора завершает собою период формирования типологического репертуара ярославских стенописей. Ее основные черты (в частности, наличие развернутого евангельского цикла в качестве одной из составляющих росписи стен) были воспроизведены в целом ряде росписей - в цц. Спаса на Городу, Иоанна Предтечи в Толчкове, Федоровской Богоматери, Михаила Архангела. По-видимому, под влиянием притчевого цикла Введенского собора появляются такие циклы и в других храмах¹⁷, где наблюдается резкое увеличение количества притчевых композиций (от одной-двуx в храмах иoнинского круга до пяти-десяти) и совершенное изменение состава иллюстрируемых притч (вместо традиционных притч Постной Триоди появляются притчи о милосердном самарянине, о званных на вечерю, о безрассудном богаче, о работниках одиннадцатого часа, о сеятеле, о злых виноградарях, о потерянной драхме и пропавшей овце и др.).

Таким образом, расположение евангельских сцен на стенах помещения для молящихся в стенописях ХVII-ХVIII веков имеет ряд вариантой:

1. Цикл занимает один ярус стенописи¹⁸.
2. Цикл занимает два яруса¹⁹.

Эти два варианта характерны в основном для росписей соборных храмов городов и монастырей. Кроме евангельского, на стенах этих храмов располагаются и другие сюжетные циклы.
3. Евангельский цикл занимает четыре-пять ярусов и является единственным в росписи²⁰. Распространен в основном в Ростовe.
4. Цикл сохраняет размеры третьего варианта (четыре - пять ярусов), но при этом уже не является единственным в росписи²¹. Последний вариант встречается в росписях ярославских больших и богатых приходских храмов.
5. Цикл занимает три яруса в системе росписи, близкой к третьему или четвертому из выделенных нами типов²².

1. Покровский Н. В. Церковная старина на ярославском археологическом съезде. // Христианское чтение. 1888, № 1-2. С. 36-69; Покровский Н. В. Стенные росписи в древних храмах греческих и русских. М., 1890; Покровский Н. В. Евангелие в памятниках иконографии преимущественно византийских и русских. СПб., 1892; Титов А. А. Ростов в его церковно-археологических памятниках. М., 1911; Шамурин Ю. Ярославль. Романов-Борисоглебск. Углич. М., 1912; Шамурин Ю. Ростов Великий. Троице-Сергиева лавра. М., 1913; Грабарь И. Э. Стенные росписи в русских храмах XVII века. // История русского искусства. Т. IV. СПб., 1915; Пуришев Б. И., Михайловский Б. В. Очерки истории древнерусской монументальной живописи. М., 1941; Суслов А.И., Чураков С. С. Ярославль. М., 1960; Мнева Н. Е., Данилова И. Е. Живопись XVII века. //История русского искусства. Под ред. И. Э. Грабаря. Т.IV. М., 1959. С. 345-466; Некрасова М. А. Новое в синтезе живописи и архитектуры XVII ве­ка. (Роспись церкви Ильи Пророка в Ярославле). // Древнерусское искусство. XVII век. М., 1964. С. 89-109; Перцев Н. Древние фрески Вологды. // Баниге В. С., Перцев Н. Вологда. М., 1970. С. 43-51; Чураков С. С. Отражение рублевского плана росписи в стенописи XVII века Троицкого собора Троице-Сергиевой лавры. // Андрей Рублев и его эпоха. М., 1971. С. 194-212; Воробьев И. М. Росписи Владимирской Богоматери Сретенского монастыря и их реставрация // Реставрация и исследование памятников культуры. Вып. 1. М., 1975. С. 206-212; Попова Л. С. О сюжетах росписи ц. Богоявления в Ярославле. // ПКНО ‘76. М., 1977. С. 220-224; Рыбаков А. А. Фрески Вологодского Софийского собора. // Древнерусское искусство. Монументальная живопись ХI-ХVII вв. М., 1980. С. 379-393; Зякин В.В. Стенопись церкви Спаса на Сенях (научная справка). Машинопись. Ростов, 1982. ГМЗ “Ростовский кремль”, А-422; Брюсова В. Г. Русская живопись XVII века. М., 1984; Зякин В. В. Евангельский цикл в росписи интерьера церкви Спаса на Сенях Ростовского кремля. // Труды Ростовского музея. Ростов, 1991. С. 163-171.
2. Поскольку “праздники” есть важнейшие события священной истории и богослужебного круга, они размещаются в наиболее символически значимой пространственной зоне (своды, как известно, представляют область небесную). К этой же зоне часто относятся и люнеты, представляющие некую пограничную область между сводами и стенами.
3. Если композиции двунадесятых праздников соотносятся каждая с одним событием, то композиции страстные связаны с одним праздником всей совокупностью, все они относятся к одному богослужебному дню (вернее, утрене Великой Пятницы). Страстные циклы встречаются во множестве памятников на Балканах в ХIII-ХIV вв., на Руси одни из первых - в ц. Феодора Стратилата и ц. Спаса на Ильине улице в Новгороде (см.: Ковалева В. М. Живопись церкви Федора Стратилата в Новгороде. По материалам новых открытий 1974-1976 гг. // Древнерусское искусство. Монументальная живопись ХI-ХVII вв.М., 1980. С. 161-175).
4. В алтаре чаще всего встречаются изображения “Тайной вечери” и “Омовения ног”, но еще в росписи Волотовской церкви в нише жертвенника помещалось изображение Христа во гробе, в. ц. Троицы в Никитниках и ростовском Успенском соборе алтарную конху занимает “Распятие” сцены Страстей становятся частыми в роспиcях жертвенников храмов конца XVII в. (Рождественский собор Суздаля 1635 г., ц. Николы Надеина 1640-1642 г., Софийский собор Вологды 1658 г., ц. Николы Мокрого 1670-х гг., ц. Ильи Пророка 1680-1681 г., Троицкий (Зачатия св. Анны), собор Яковлевского монастыря в Ростове и др.). В сводах, кроме “Распятия”, “Снятия со креста” и “Положения во гроб”, ставших традиционными еще с древности, страстные сцены встречаются в цикле “Символа веры” (“Христос перед Пилатом”). “Приведение к Пилату” и “Увенчание тернием” помещены в сводах ростовской ц. Иоанна Богослова 1683 г. Отдельные сцены Страстей на стенах помещения для молящихся также характерны для очень раннего периода (как пример укажем “Приведение к Каиафе”, “Отречение Петра” и “Распятие” в поперечном нефе киевской Софии, сцены Страстей в Нередице и др.).
5. См., к примеру: Буслаев Ф. И. О русских народных книгах и лубочных изданиях. // Буслаев Ф. И. Сочинения. СПб., 1908. Т. 1. С. 353; Миляева Л. С. Росписи Потелыча. М., 1971. С. 43-51.
6. О росписи см.: Чураков С. С. Отражение рублевского плана росписи в стенописи XVII в. Троицкого собора Троице-Сергиевой лавры. // Андрей Рублев и его эпоха. М., 1971. С. 194-212.
7. О росписи см.: Зонова О. В. Стенопись Успенского собора Московского Кремля. // Древнерусское искусство. XVII век. М., 1964. С. 110-137.
8. На южной стене; 1) Беседа Христа с фарисеями. 2) Беседа Христа с учениками. 3) Христос в доме Марфы и Марии. 4) Воскрешение Лазаря (?). 5) Исцеление слепого. 6) Беседа Христа с фарисеями. 7) Вечеря в доме Симона. 8) Христос и апостолы. На западной стене: 9) Христос и ученики у смоковницы. 10) Вечеря в доме Лазаря. 11) Христос и апостолы на пути в Иерусалим. 12) Христос посылает двоих учеников привести осла. На северной стене: 13) Омовение ног. 141 Тайная вечеря. 15) Выход в Гефсиманский сад. 16) Моление о чаше, 17) Целование Иуды. 18) Приведение к Анне. 19) Приведение к Каиафе. Начальные и завершающие сцены цикла закрыты высоким иконостасом и в приведенном перечне не названы.
9. О росписи см.: Овчинникова Е. С. Стенопись ц. Троицы в Никитниках в Москве середины XVII в. // Труды ГИМ. Вып. ХIII. М., 1961; Она же. Церковь Троицы в Никитниках. М., 1971.
10. Овчинникова Е, С. Церковь Троицы в Никитниках. М., 1971. С. 36.
11. Там же. С. 36.
12. Такая же особенность отмечена В. Г. Брюсовой для росписи костромского Успенского собора 1770-х гг., она же присутствует в грузинской росписи ХI в. в Атени. (См.: Брюсова В. Г. Русская живопись XVII века. М., 1984. С. 179, прим, 67). Такая же особенность свойственна росписи первой половины ХVII в. украинской ц. Святого Духа в местечке Потелыч и, по-видимому, целому ряду подобных церквей (см.; Миляева Л. С. Росписи Потелыча. М., 1971. С. 32-ЗЗ).
13. О росписи см.: Брюсова В. Г. Русская живопись XVII века. М., 1984. С. 120-121; Зякин В. В. Евангельский цикл в росписи интерьера церкви Спаса на Сенях Ростовского кремля. // Труды Ростовского музея. Ростов, 1991. С. 163-171.
14. О росписи см.: Покровский Н. В. Стенные росписи в древних храмах греческих и русских. М., 1900, С. 300; Грабарь И. Э. История русского искусства. Т. VI. М., 1909. С. 489; Михайловский Б. В., Пуришев Б. И. Очерки истории древнерусской монументальной живописи. М., 1941. С. 134-135, Брюсова В. Г. Изучение и реставрация фресок Ростовского кремля. .// Материалы по изучению и реставрации памятников архитектуры Ярославской области. Вып. 1. Древний Ростов, Ярославль, 1958. С. 101-110; Брюсова В. Г. Русская живопись XVII века. М., 1984. C.84-87.
15. Такого типа росписи имеют ц. Спаса на Торгу (1690-е гг.), собор Рождественского монастыря (1715) и ц. Вознесения (Исидора Блаженно­го) (1720-е гг.) в Ростовe и ц. Богоявления (1691-1692) в Ярославле.
16. О росписи см.: Суслов А.И., Чураков С. С. Ярославль. М., 1960. С. 215; Брюсова В. Г. Русская живопись XVII века. М., 1984. С. 128.
17. Приведем лишь некоторые примеры: ц. Спаса на Торгу в Ростовe (1690-е гг.), ц. Богоявления в Ярославле (1691-1692), Владимирской Богоматери собор Сретенского монастыря в Москве (1708), ц. Феодоровской Богоматери в Ярославле (1715-1716), ц. Вознесения в Ростове (1720-е гг.), ц. Михаила Архангела в Ярославле (1731), Богоявленский собор Авраамиева монастыря в Ростовe (1736).
18. Такого типа циклы имеют: Успенский собор Московского Кремля (1642-1643), Успенский собор Княгинина монастыря во Владимире (1647-1648), Рождества Богородицы собор Саввино-Сторожевского монастыря в Звенигороде (1650), Троицкий собор Данилова монастыря в Переславле-Залесском (1668), ц. Николы Мокрого (1673), ц. Ильи Пророка (1680-1681), ц. Димитрия Солунского в Ярославле (1686), Успенский собор Троице-Сергеевой лавры (1686-1688).
19. Этот вариант встречается в Троицком соборе Троице-Сергиевой лав­ры (1635), соборе Богоявленского монастыря в Костроме (1672), Успенском соборе в Ростове (1669-1671), ц. Иоанна Богослова в Ростове (1683), Троицком соборе Ипатьевского монастыря в Костроме (1685), Софийском соборе Вологды (1686), Преображенском соборе Спасо-Евфимиева монастыря в Суздале (1689), соборе Владимирской Богоматери Сретенского монастыря в Москве (1708), Богоявленском соборе Авраамиева монастыря в Ростове (1736).
20. В чистом виде этот вариант существует в цц. Воскресения (ок. 1675) и Спаса на Сенях (1675) ростовского Архиерейского дома, ц. Спаса на Торгу (1690-е гг.) и ц. Богоявления в Ярославле (1691-1692). С изменениями - в Троицком (Зачатия св. Анны) соборе Спасо-Яковлевского монастыря (1689).
21. Таковы росписи Введенского собора Толгского монастыря (1690), ц. Спаса на Городу (1693), ц. Иоанна Предтечи в Толчкове (1694-1695), ц. Феодоровской Богоматери (1715-1716), ц. Михаила Архангела (1731) и др.
22. Этот вариант встречается в ярославских росписях ц. Рождества Христова (ок. 1700) и ц. Иоанна Златоуста в Коровниках (1732), тяготеющих к четвертому из описанных типов, и в ростовских - собора Рождественского монастыря (1715) и ц. Вознесения (1720-е гг.), ориентированных на третий тип.