В музее-заповеднике «Ростовский кремль» продолжается фестиваль камерного искусства «Зимние вечера в Ростовском кремле». 1 февраля 2020 года в Музейной гостиной впервые выступил известный саксофонист, импровизатор Сергей Летов. После концерта он поделился впечатлениями о музее, в котором, как выяснилось, он побывал впервые.
- Сергей Федорович, вы первый раз в Ростовском кремле? Не доводилось здесь бывать раньше?
- Знаете, почти не был. Нас привезли сюда однажды в 1989 году, в Ярославле тогда проходил джазовый фестиваль «Джаз над Волгой», но попали на выходной день. То есть я видел Ростовский кремль, но уже было темно, и только снаружи. Получается, как бы был, но ничего не видел.
- Но все-таки (спустя почти 30 лет) удалось посмотреть кремль изнутри, какие впечатления остались?
- Да, посмотрел, но опять же очень бегло, торопился, нервничал, что вот-вот начнется концерт. Даже саундчек при публике происходил. Большое впечатление произвела экспозиция русского авангарда. Я сделал несколько фотографий. Напишу на Фейсбуке и ВКонтакте свое впечатление, чтобы привлечь внимание к этой экспозиции. Замечательная коллекция русского авангарда и недалеко от Москвы. Вполне можно приехать и посмотреть. Особенно в теплое время года. Я бы очень хотел приехать сюда еще раз.
- Насколько эта выставка, и вообще русский авангард, близки вашей музыке?
- Прямых контактов, конечно, нет. Понятно, что русский человек хотел бы использовать маркер «русский авангард», чтобы въехать на этом во что-то популярное. И, признаюсь, бывали случаи, когда приходилось это использовать. Вместе с Алексеем Борисовым и покойным Иваном Соколовским мы выступали как «Малевич-проект». При этом звучала современная музыка, и мы были в белых рубашках, на которых сделали разнообразные принты из работ Казимира Малевича. Алексей Борисов читал тексты Малевича. Пробовали… Но это было 20 лет назад.
Работы Малевича базируются на русском народном костюме. Это известный момент - между черно-красно-белым русским костюмом и работами Малевича есть прямая связь. Музыкантам хочется быть к этому причастным, не теряя при этом своей индивидуальности.
Супрематический проект был у меня с вокалисткой Татьяной Бондаренко, она очень высоко тренированный человек. Дизайнер Галина Попова сделала коллекцию одежды на тему русского авангарда, и вот мы выступали: контрабас, саксофон и две фольклорных певицы, которые импровизировали в русской народной манере между джазом и фольклором. Я не фольклорный музыкант-импровизатор, да и джазовый ли музыкант - очень большой вопрос. Последнее время, кроме классических инструментов, все больше использую электронные духовые – мне это интересно.
- Сегодня был очень разносторонний зритель: от представителей старшего поколения до молодежи, которая понимала - что тут к чему.
- У нас публика, которая интересуется фольклором, не очень склонна к авангардной музыке. И наоборот. Иногда получается, что из-за этого проекты не находят своего зрителя. Мне кажется, такие синтетические проекты нуждаются в институциональной поддержке. Рассчитывать на кассовые сборы с такими проектами нельзя. Фольклор должен жить сейчас, но его не надо изолировать и помещать в музейные условия. Он должен жить и бороться. И, как правило, он выигрывает у других инновационных форм музыки. Было бы интересно устроить состязание современных выразительных средств и архаики. И мне кажется, за этим есть определенная художественная перспектива.
- Концерт в музее, это же не первый ваш опыт. Архитектура Ростовского кремля, а это напомню XVII век, оказало это влияние на выбор музыки?
- Я здесь первый раз и не знал, как будет выглядеть помещение. Попробую сюда подготовить другую программу, без электроники. Та программа, которая прозвучала, была ориентирована на неподготовленного слушателя, не на московских снобов, которые каждый день ходят на концерты. Это не для тех, кто слушает Кейджа каждый день, но в ней есть элементы новой музыки. Моя задача - создать точку встречи широкой аудитории с новым искусством. Это что-то типа ликбеза, попытка адресоваться к неискушенной публике. Мне сейчас такое гораздо интереснее, чем аудитория в 15-25 человек, которая уже все слышала. Для такой аудитории у меня есть, например, проект «Сакс-мафия» - чисто акустический проект, четыре саксофониста. И это живой звук и живой инструмент, который не привязан к проводам, с которым возможно перемещаться. Мой ансамбль «ТриО», например, приглашали в Гатчину, в большой дворец. Ведь Российский император Александр III - духовик, он играл на тубе, трубе и тромбоне до инаугурации.
- А потом перестал? Что стало с его инструментами?
- Потом он посчитал, что непристойно российскому царю на дудке играть, а инструменты остались. Меня пригласили выступить в одной из не очень восстановленных галерей Гатчинского дворца, с выставкой фотографий музыкальных инструментов Александра III, устроили Александор-брасс-парад по Гатчине – шли музыканты с духовыми инструментами. Вообще необычных проектов у меня было много. Собственно, мой ансамбль «ТриО» возник на выставке, на Малой Грузинской, когда там были выставки нонконформистов. То, что я играю, не соответствует представлению о джазе традиционалистов, и оно не соответствует представлениям о музыке академистов – нет у меня своей площадки. А вот художники приглашают, чтобы что-то такое странное звучало. Мне кажется это очень интересно – сочетания современной музыки, танца, поэзии.
